Скорбь Гвиннеда - Куртц Кэтрин Ирен (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Это было чрезвычайно важным заявлением и гарантировало возрождение культа святого Камбера, после того как с этим завещанием ознакомятся посторонние, помимо тех троих, кто знал, как обстоит дело в действительности. Даже пока он писал это, Джорем сомневался, стоит ли делать это знание общественным достоянием, но утешало его лишь то, что у него еще будет время как следует все обдумать, если только они не погибнут все втроем, пытаясь вернуть Камбера к жизни, — а эту возможность Джорем считал маловероятной. Если же это все-таки произойдет, он запечатал завещание особой печатью, настроенной на одного только Ниеллана, которому, как они решили, придется стать главой Совета в случае их гибели. Свои завещания приложили сюда также Кверон и Ивейн.
Для Ивейн эти дни подготовки оказались вдвойне тягостны, ибо ее смерть повлекла бы за собой проблемы совсем иного рода, чем у обоих священников, и к этому следовало подойти со всей ответственностью. Она проводила с детьми как можно больше времени, сознавая, что это могут быть их последние дни…
По утрам она теперь неизменно занималась с Райсил. Девочке должно было сровняться восемь в ноябре, но она уже была умна не по годам и проявляла склонность к ученым занятиям, — на это обратил внимание Ивейн еще Реван… это было в Кайрори, кажется, тысячу лет назад!.. Каждый день они с малышкой читали стихи и иные сочинения, с которыми некогда знакомил дочь сам Камбер, когда она была в том же возрасте. Иногда к их занятиям присоединялся, по просьбе Ивейн, и епископ Дермот, получивший схожее классическое образование. Возможно, он продолжит учить девочку, если Ивейн не станет…
Потом приходил черед Тиега, с которым уже очень скоро придется заниматься особо, — Тиег, обладавший огромными целительскими способностями и умевший блокировать чужой дар. Играя в «медвежат» с сыном, Ивейн гадала, как сложится его обучение в дальнейшем, — ведь школ Целителей в Гвиннеде больше не существовало.
И наконец приходил черед Иеруши, крохи, которую, возможно, Ивейн так и не доведется никогда узнать по-настоящему. Подобно отцу и брату, Иеруша вполне могла стать выдающейся Целительницей, — а возможно, она также была наделена талантом блокирования. Но пока, в свои восемь месяцев, она оставалась счастливым, смеющимся младенцем, едва-едва пытающимся вставать да ножки, взирающим на мир широко раскрытыми, полными радостного удивления глазами. И уже сейчас она считала матерью Фиону Мак-Лин, а не саму Ивейн.
— Она обожает тебя, — прошептала Ивейн, глядя, как малышка укладывается спать, цепко ухватив в кулачок пальцы Фионы. — Если даже она никогда меня больше не увидит, то не будет скучать.
— Глупости! Ты — ее мать. — Фиона недоуменно покосилась на нее. — Ивейн, в чем дело? У тебя такой вид, будто ты уходишь куда-то и не собираешься возвращаться.
— Прости. Должно быть, я просто устала.
— Нет, я же чувствую, — возразила Фиона. — Тебя что-то тревожит вот уже несколько недель. Я все собиралась расспросить тебя, но… ты же не больна?
— Нет, со мной все в порядке.
— По твоему виду так не скажешь. — Заволновавшись, Фиона высвободила руку из пальчиков Иеруши. — Порой ты выглядишь так, что краше в гроб кладут. Ты похудела, под глазами круги… я-то надеялась, ты сможешь отдохнуть, когда с Реваном все устроится.
— Фиона, прошу тебя, не читай мне нотаций. Джорем мне выговаривает, Кверон мне выговаривает…
— Вот толку от этого что-то немного, — возразила молодая женщина. — Если ты вознамерилась работой загнать себя до времени в могилу, пожалуйста. Это не мое дело. Я ведь просто приглядываю за твоими детьми. С какой стати тебе делиться со мной своими проблемами?
Глаза защипало от слез, и Ивейн поспешила отвернуться.
— Прости, — прошептала она. — Ты и правда, единственная из всех, имеешь право знать правду… насколько я осмелюсь рассказать. Дело в том, что… некто, очень важный для нашего дела — он угодил в ловушку. И освободить его может быть очень сложно и очень опасно.
— И ты можешь не вернуться… — Фиона, потрясенная, опустилась на стул. — О, Ивейн, а я и не знала.
— Да и откуда? Я так старалась сохранить все в тайне. И прошу, не спрашивай, о ком идет речь, ибо я не вправе сказать тебе.
— Обещаю.
— Как бы то ни было, не смерть пугает меня. Я лишь тревожусь, что дети останутся сиротами. Стоит лишь подумать об этом, и я…
Закрыв лицо руками, она попыталась хоть немного овладеть собой. Фиона нежно обняла ее за плечи.
— О, Ивейн, дорогая моя сестра, не плачь, — прошептала она, поглаживая волосы Ивейн. — Конечно, я не так образована и не так талантлива, и не смогу ничем помочь в том, что ты задумала. Но я уверена, ты бы и не помышляла об этой затее, если бы не была уверена, что это чрезвычайно важно для всех нас. И я обещаю стать хорошей матерью твоим детям — если… если ты не вернешься. Об этом не нужно даже просить.
— Я знаю, — отозвалась Ивейн. — но спасибо, что утешила меня. Бог свидетель, я не хочу оставлять их, но… О, Фиона, если бы ты только знала, как это важно!
— Но я знаю. Ты только что мне сама сказала. — Фиона еще крепче прижала ее к себе. — Ну, не плачь. Все будет хорошо.
Шли дни, и подготовка двигалась полным ходом, как физическая, так и духовная. Весь месяц все трое придерживались строгих ограничении в пище, чтобы очистить свое тело для Работы, намеченной на начало августа. Теперь, к исходу июля, Ивейн добавила еще периоды полного поста и увеличила время медитаций, дабы усилить способности к сосредоточению.
Одно из оставшихся дел она откладывала почти до самого конца — это свидание с Джаваном. Она ни словом не обмолвилась об этом Джорему с Квероном, опасаясь, что они могут запретить ей это. Не стала она на сей раз и принимать чужое обличье, дабы сохранить в неприкосновенности запас энергии для Работы, до которой оставалось всего два дня. Помимо всего прочего, она теперь регулярно не высыпалась, ибо прочитала, что недостаток сна помогает обострить восприятие адепта.
Она решила наведаться в Валорет во время вечерни, когда Хьюберт едва ли окажется в своих покоях, зато Джаван вполне может там быть. Хотя она стерла у него из памяти воспоминания о своем прошлом визите, но оставила в сознании стремление как можно чаще оказываться в молельне архиепископа в ожидании возможной встречи. Как она и надеялась, присутствие принца она ощутила сразу, едва прошла через Портал, — и больше в апартаментах не было ни души. Удача! Джаван стоял на коленях на молитвенной скамеечке, почти невидимый в своем черном одеянии. Он глубоко ушел в себя, однако тут же тревожно вскинул голову, ощутив действие Портала.
— Господи Иисусе, вам нельзя здесь показываться! — выдохнул принц, когда она обернулась и откинула капюшон, чтобы он мог видеть ее лицо.
— Почему, разве вы не надеялись все это время, что кто-то из нас придет? — улыбнулась она и присела на корточки напротив него.
— Но это опасно!
Сочувственно улыбнувшись, Ивейн опустила, руку ему на плечо.
— Вы ведь попросили Хьюберта позволить вам остаться в Валорете, это правда?
— Кто вам это рассказал? — Джаван был потрясен.
— И кроме того, вы, кажется, дали согласие принести обеты?
— Временные обеты!
— И все же это обеты. Что, впрочем, не так уж плохо само по себе, — она подняла руку, предотвращая его возражения. — Скажу больше, вероятно, вы подыскали для себя самое безопасное место на ближайшие пару лет, пока вы еще слишком уязвимы. А если вы и впрямь будете соблюдать эти обеты, забыв о личных недостатках человека, кому вы их принесли, то эти годы могут стать для вас временем большого духовного роста и взросления. Но вам нужно быть очень, очень осторожным.
Он взглянул на нее со смесью обиды за нравоучения — и радости, что она все же пришла навестить его.
— Я знаю, что делаю.
— Не сомневаюсь в этом. Главное, чтобы не узнал Хьюберт. Но вы ведь уже предприняли кое-какие шаги…
Он смущенно отвел глаза, осознав внезапно, насколько хрупко и ненадежно его влияние на Хьюберта.
