Одержимый волшебством. Черный Трон - Желязны Роджер Джозеф (электронная книга TXT) 📗

— Несомненно, — признал капитан. — Что означает, что нам пора вспомнить гипотезу, выдвинутую полковником Симмесом из Огайо, о том, что земля — это полость, и воды морей, попадая в воронку на Южном полюсе, появляются из отверстия на Северном; таким образом происходит циркуляция…

Мое воображение снова было разбужено. Круг за кругом, снова и снова, как колоссальный водосток, не имеющий границ…

Было ли это предвестником нашего теперешнего положения или происходило само по себе?

Я поднял руки к глазам и сильно потер их ладошками.

— Я, кажется, припоминаю, что читал об этом в журнале довольно давно, — сказал я ему. — Автора, по-моему, звали Рейнольдс.

— Да, — сказал капитан Гай. — Я тоже видел эту статью. Поскольку ответственность за судно и за всех, кто находится на его борту, лежит на мне, мистер Элисон рекомендовал мне в трудных ситуациях советоваться с вами. Другими словами, сэр, каково ваше мнение относительно нашего дальнейшего плана действий?

— Боже! — воскликнул я. — Это похоже на игру в жмурки!

— В таком случае, скажите мне, что вы видите с завязанными глазами, — настаивал он.

— Хорошо, — ответил я. — Не имеет значения, вправду ли земля — это полость или что-то другое — является причиной нашего ускорения, главное, что в конце этого пути мы разобьемся. Поэтому я считаю, что прежде всего нам следует изменить направление движения.

Я пошарил в карманах брюк, нашел испанскую монетку, подкинул ее.

— Решка, — произнес я. — Значит отправимся на восток.

Капитан Гай с грустью улыбнулся.

— Что ж, думаю, этот способ не хуже других, — признал он. — Очень хорошо…

В это время со стороны самой дальней стены раздался дробный стук. Это было похоже на то, что происходило, когда я пытался овладеть месмеризмом. Лиги немедленно появилась в дверях.

— Извините, — сказала она и исчезла.

— Что бы это могло быть? — спросил капитан.

Я взглянул на Петерса, тот кивнул.

— Я так понял, что вы знаете теперь все о монсеньоре Вальдемаре? — сказал я.

— Относительно его сверхчеловеческих способностей? Да. Лиги объяснила мне суть дела. Кота, так сказать, наконец, достали из мешка.

Его лицо внезапно просветлело. Он привстал со стула.

— Конечно! — сказал он и кивнул.

Некоторое время спустя вернулась Лиги.

— Стая медведей на юго-западе завтра в шесть склянок пополудни, — объявила она.

— Хорошо, — сказал капитан.

— Конечно, — заметил я.

Они дали мне еще бренди, а потом я уснул.

Сменив направление, мы продолжали встречать на своем пути много льдин, но климат стал более мягким. Наконец я увидел этих огромных черных медведей, но на следующий день меня ожидало еще более интересное зрелище. Я успел заметить челнок, в котором были люди, чернокожие, с зубами цвета эбенового дерева. Однако, мы проскочили мимо них.

Наступил и закончился еще один день.

Как-то Лиги, выйдя из каюты Вальдемара, подловила меня, когда я возвращался к себе после прогулки по палубе.

— Скоро, — объявила она.

— Скоро что?

Она указала подбородком, как эта делают индейцы, в направлении лестницы. Я снова поднялся наверх, она последовала за мной. Она отвела меня на корму и указала направление норд-норд-вест.

— Это появится оттуда, — сказала она. — Понаблюдайте за ним, ладно?

— Что? Что появится? — спросил я.

— Я забыла, как это у вас называется, — сказала она, повернулась и ушла.

Я засунул руки в карманы, облокотился на перила и стал наблюдать. Очень долго ничего не происходило. Я был почти загипнотизирован яркими всплесками волнующихся вод.

— На фиг, Перри!

— О, Эдди! Что ты тут делаешь?

Петерс подошел ко мне сзади совершенно бесшумно, Грин сидел у него на плече.

— Ничего особенного, — сказал я. — Просто смотрю и жду, когда он появится в небе со стороны норд-норд-вест.

— Кто он?

— Ну, она не сказала точно.

— Понятно, — сказал он, поворачивая голову в этом направлении. — Что-то вроде большой клоунской шляпы, перевернутой вверх тормашками, с корзиной, подвешенной к ней?

— Что?

Я тоже повернулся и стал смотреть более пристально. Прищурился. Приложил ладонь к глазам, защищаясь от солнца. Ничего не было видно.

— Ты просто предположил, что это могло быть? — спросил я некоторое время.

— Не знаю, что бы это могло быть, Эдди, но ты знаешь, я не стану придумывать.

— На самом деле, ты не видишь там вверху ничего такого, правда?

— Послушай, ну зачем мне что-то скрывать, глупый ты, Эдди. Конечно, оно там.

Я продолжал вглядываться. Все, что мне удалось увидеть, было крохотное пятнышко на голубом фоне неба — может, птица, летящая вдали, а может, просто зарябило в глазах от напряжения.

— А вокруг него — черная лента, а на ней — еще что-то вроде серебряной пряжки.

— Ты на самом деле все это видишь?

— Правда. Это там, Эдди.

Я стал воскрешать в памяти истории об удивительных видениях которые являлись индейцам прерий.

— Ты говоришь, что видишь это, — сказал я, — А что там есть еще?

Он продолжал смотреть.

— Кажется, в корзине — человек, — наконец сообщил он.

Я сам продолжал вглядываться в этом направлении. Пятнышко стало больше.

— Миша пис-с, — прокомментировал Грин, когда мы миновали льдину, на которой один из огромных зверей с красными клыками справлял нужду.

— Вот молодчина, Гриник, — похвалил Петерс, пошарив в карманах в поисках крекера, потом протянул ему, — хороший ученик.

— На, — сказал ворон.

Оно стало еще больше, хотя прошло еще несколько минут, прежде чем стало возможным различить признаки, указанные Петерсом.

— Этот отчаянный человек знает свое дело, — заметил Петерс.

— Посмотрим, что он будет делать дальше, — согласился я.

Предмет все приближался, и я стал припоминать статьи о воздушных шарах с корзинами, которые назывались гондолами и были расположены под баллоном с воздухом. Еще ближе, и я увидел, что там действительно был человек. Устройство явно двигалось в нашем направлении, причем начинало снижаться. Во мне возрастало опасение, что среди мачт и парусов, которые у нас еще остались, этот летательный аппарат непременно потерпит крушение. Когда он подлетел совсем близко, я услышал шипящий звук. Потом он скользнул мимо нас и мягко опустился на воду по правому борту корабля.

Мы с Петерсом в рекордное время спустили лодку и подплыли к нему. Буквально в течение минуты с тех пор, как баллон коснулся воды, мы были рядом. Человек говорил немного по-английски и немного по-французски. Он едва сумел объяснить нам, что он — Ганс Поль из Роттердама, после чего Петерс признался, что может говорить на «уличном» голландском, который освоил, выполняя поручения мистера Элисона в Нидерландах. Заручившись согласием обеих сторон, мы решили, что, если Петерс будет переводить, это ускорит переговоры.

Воздухоплаватель объяснил, что он начал свое путешествие несколько недель назад в Роттердаме. Он утверждал, что его вынесло из Европы воздушными потоками невероятной силы.

Капитан Гай, Лиги и команда были на палубе. Баллон еще был частично надут, и его владелец ужасно боялся его потерять. Капитан дал указание медленно и осторожно отбуксировать воздушный шар и поднять на палубу вместе с гондолой, в которой находилось какое-то загадочное оборудование.

На палубе под наблюдением хозяина багаж был просушен, сложен и убран на нижней палубе вместе с огромной плетеной корзиной и другими частями аппарата.

Мы все очень сомневались в правдивости фантастической истории мистера Поля. Но как никак, этот человек преодолел огромное расстояние над просторами океана.

Наш маршрут, почти не управляемый, шел все дальше и дальше на юг. Дни шли, и случайные маленькие островки, дрейфующие льды, даже вода, которую мы видели, становилась все более странной.

Мы осторожно подплыли к одному из айсбергов и от его выступающей части, нависшей над палубой, откололи кусочки, чтобы получить питьевую воду. Растопив лед, мы обнаружили, что эта свежая вода имела удивительную стратификацию. Сначала из-за этого мы даже боялись ее попробовать. Она была слоистой и имела обманчивый розоватый оттенок. Мы дали ей как следует отстояться в свежем сосуде. В ней образовались ясно различимые прожилки, и мы обнаружили, что стоило опустить между ними лезвие ножа, как в воде образовывался след, который немедленно затягивался, когда убирали нож. А если лезвие разделяло две соседние прожилки, между ними образовывалась щель, которая долгое время не восстанавливалась.