Злое счастье - Астахова Людмила Викторовна (книги читать бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Не пришел только мудрец из народа униэн…
Итки развел крошечный костер в неглубокой прогалине между деревьев и вскипятил олкар, чтоб запивать сухари. Жирное соленое варево являлось скорее супом, чем чаем. Поначалу Хелит просто воротило от запаха и вкуса напитка, но потом она втянулась и оценила питательность олкара. Две чашки вполне заменяли обед с ужином, сосущее чувство голода тут же исчезало, а холод отступал.
Когда Хелит наконец согрелась и смогла думать о чем-то еще, кроме непослушных от усталости ног и негнущейся спине, она с содроганием поняла, что, возможно, этот день станет последним в ее короткой жизни Здесь. Ведь еще и года не миновало с пробуждения на песчаном берегу Бэннол.
– Я давно хочу тебя спросить… – смущенно сказала леди Гвварин. – Если не возражаешь?
– Спрашивай сейчас, госпожа моя, дальше нам придется молчать, а потом… только Заступница знает, доведется ли нам еще раз поговорить… Так что спрашивай!
Итки имел в виду вовсе не смерть. Он искренне верил в благополучный исход дела. Разумеется, они спасут рыжего князя, потому что Заступница на их стороне. Это же очевидно! Вот только дэй’о нет места рядом с униэн. Чем бы ни кончилась их отчаянная авантюра, Итки придется уйти. Для собственного же блага.
– Скажи мне, Итки, – после некоторого замешательства спросила Хелит. – Каково это быть дэй’ном? Почему вы такие?
Красноглазый нисколько не удивился вопросу. Напротив, он словно давно ждал его.
– Какие? Свирепые и кровожадные?
– Да.
– А разве вы – униэн не бываете ни жестоки, ни беспощадны?
– Бываем. И нэсс бывают такими, и ангай.
Мэй сам признавался, что в отношении дэй’ном не ощущает ничего, кроме испепеляющей душу ненависти и практически неутолимой жажды убивать.
– Значит, дело не в этом. А в чем же? – продолжала Хелит.
Дэй’о не на шутку задумался и какое-то время молчал, не сводя красных глаз с пляшущих язычков пламени. От чего чудилось, будто в глубине зрачков на самом дне горит огонь.
– Когда я сбежал и жил в лесу, то очень часто не мог ночью заснуть. Я садился на берегу Бэннол и смотрел, как в ее текучих водах отражаются звезды и луны, и наслаждался своим спокойствием, нежеланием нарушить тишину и замутить воду. Радовался всему тому, что свойственно дэй’ном, и чего я не ощущаю. Дело ведь не в том, что дэй’ном кровожадны и несдержанны, точно дикие твари. Волки жестоки и могут резать скот просто ради забавы и удовольствия. Но волк, в отличие от моих сородичей, умеет радоваться и быть счастливым. В миг удачного завершения охоты, в любовном беге с волчицей или лежа в высокой траве в час заката, неважно. Волк счастлив волчьей сутью своей и судьбой, и участью. А дэй’ном тяжело и невыносимо даже с самим собой. Не ведают они ни удовлетворения, ни насыщения, не говоря уж о согласии и равновесии. Ты понимаешь, о чем я говорю, униэн? О согласии в себе самом.
Хелит понимала. Очень хорошо понимала.
– Но ты ведь другой, совсем другой.
Итки откинул с лица длинную челку и поглядел на свою спутницу так, словно видел впервые.
– Откуда ты знаешь, какие демоны живут в моей душе, униэн?
– А какие? – тихо спросила девушка.
– Темные, страшные, безумные… Я видел столько ужасного, что иногда удивляюсь, как мои глаза до сих пор не вытекли. И меня лучше не будить перед рассветом, когда сон слишком глубок, чтоб ненароком не выпустить на волю кошмары.
– Так отчего ж ты не бросаешься на меня с ножом? Ни разу не попытался изнасиловать и убить?
Хелит терпеливо ждала, что же ответит дэй’о, долго ждала.
– Я знаю, какое это счастье… желать кому-то одного лишь добра.
Сказал, не скрывая вызова. Мол, попробуй, поспорь со мной и докажи обратное. Если сможешь. Хелит спорить не стала. Зачем?
… «Почему не пришли униэн?» – спросил тогда Дракон.
«Они исполнены гордыни, – заявил надменно дэй’ном. – Ослеплены возможностью жить дольше всех»
«Долгая жизнь – не благо и не подарок, – говорил Дракон. – Нет хуже муки, нет страшнее проклятия, чем долгая жизнь, лишенная смысла и цели, а потому униэн навсегда обречены искать достойную цель и вкладывать смысл в каждое слово и поступок».
«А остальные народы?» – вопрошал дэй’ном.
«Нэсс будут всегда торопиться и жадно копить все, что сумеют заполучить, – знания ли, силу ли, власть ли, веру ли. Зато справедливые ангай сумеют поделить накопленные знания, силу, мудрость и веру», – ответствовал крылатый змей.
«Что же останется на долю дэй’ном?»
«А вам – опередившим всех, но не сумевшим договориться меж собой, предстоит найти путь равновесия, – молвил Дракон. – И то будет самый сложный путь».
«Так помоги нам, о Бессмертный! Сделай нас сильнее, научи быть справедливыми и укажи цель!»
Но Дракон лишь молчал и улыбался, глядя на распаленного страстями и желаниями дэй’ном. Ибо был он мудр и не желал становиться пастухом для целого народа.
«С высоты моего полета вы все одинаково маленькие и хрупкие, но во всех вас есть теперь частица божественной сущности, позволяющая воспарить духом так высоко, как только можно, и дотянуться чувствами и помыслами до Престола Творца».
«Чтобы летать, надобны крылья», – опечалился дэй’ном.
Засмеялся Дракон, засмеялся так, что тряслись горы и реки выходили из берегов, а луны едва не оторвались от небесной тверди, а когда отсмеялся, сказал:
«Ты хочешь иметь крылья, глупый смертный? Ты их получишь! А я погляжу, как вы сумеете ими воспользоваться».
И стало так по воле его…
Сумерки нагнали путников, когда до Храма сталось идти всего ничего, а чтобы посмотреть на верхний край стены, уже приходилось задирать голову. За острые шпили башенок упорно цеплялся звездным крылом Небесный Дракон, готовясь снова узреть дела смертных.
Тут-то и подверглась испытанию на прочность непреклонная вера дэй’о в удачу. Уже перед самой стеной он вдруг ослабел. Итки присел на корточки, обхватил колени руками и уткнулся в них лицом.
Да кто он такой, чтобы пойти против самого Повелителя, против тысячелетнего храма, против всего Чардэйка?! Ничтожный уродливый червь! Солдатская подстилка! Грязное отродье, недостойное жить и дышать!..
– Что с тобой?
Всю дорогу через горный перевал Хелит не уставала дивиться упорству и выносливости своего беловолосого друга. Он сам не унывал и ее поддерживал всеми силами. Откуда только их черпал, непонятно. И вдруг такой срыв.
Хелит села рядом, крепко обняла юношу за плечи и прижала его голову к своей груди. Так же как много раз обнимала и жалела своего ребенка… своего маленького мальчика… свою маленькую девочку. И неважно, что случилось: двойка, разбитая коленка, смерть котенка или несчастная детская любовь. Зачем тогда вообще заводить детей, если их не любить и не жалеть?
– Итки! Пожалуйста!! Миленький! Я тоже боюсь, мне тоже страшно. Но мы уже пришли… поздно отступать… Итки, никто, кроме тебя, не сможет помочь Мэю… Итки!
Девушка трясла его за плечи, пытаясь заглянуть в глаза, достучаться. Она целовала его в иссеченный шрамами лоб, в грязные щеки, в почти бесцветные щетинки ресниц. И звала по имени…
…Когда же тьма неверия уже почти сомкнула пальцы на горле Итки, пришла Заступница. Ласково, почти по-матерински коснулась спутанных волос на макушке и шепнула:
«Посмотри на меня, сынок», – исполняя заветнейшую мечту дэй’о.
Итки с величайшим трудом поднял голову и сквозь слезы увидел…
Да! Она стояла по колено в снегу – пресветлая и благая, синеглазая добрая богиня отверженных.
«Я пребуду с тобой, сынок. Не бойся, мой чистый мальчик! Ничего не бойся!»
А может быть, Итки напутал и принял за нее униэн, его храбрую девушку-озеро, в чьих глубинах жила беда и боль, не меньшая, чем у самого дэй’о. Это уже не столь важно! Главное, он смог победить страх, преодолеть себя.
