Меченые - Шведов Сергей Владимирович (читать книги txt) 📗
– Я не буду спрашивать, как исчезли из Ингуальдского замка его хозяйка и Эйрик Маэларский, – голос Чуба звучал резко, – но пора определиться, Тор: со мной ты или против меня. Я сделаю тебя вторым лейтенантом, если ты этого пожелаешь, но меня больше устроил бы владетель Нидрасский, регент при малолетнем короле или королеве – не знаю, кого произведет на свет твоя любезная Ингрид.
При этих словах капитана Леденец неожиданно расхохотался, черные усики запрыгали над верхней губой. Чуб бросил в его сторону недовольный взгляд, но уж очень заразительно смеялся третий лейтенант, и Чуб улыбнулся.
– Я не буду возражать, даже если ты нацепишь эту нордлэндскую корону себе на голову. Не думаю, что у тебя будет много конкурентов. Местные владетели деморализованы поражением, серый орден развалился, Хаслумский, Лаудсвильский и еще несколько владетелей из тех, что по умнее, переметнулись на нашу сторону. И уж конечно тебе они будут служить с большей охотой, чем капитану меченых.
– Где сейчас находится Ингрид?
– Королева укрылась в замке Хольм. К сожалению, у меня нет туда доступа, и тебе придется самому хлопотать за себя.
– Приграничье и Нордлэнд разорены войной, в эту зиму люди будут умирать от голода.
– Не я затеял эту войну, – глаза Чуба зло заблестели, – она началась, когда тебя еще не было на свете, но, думаю, теперь уже недолго ждать ее окончания. Не в первый раз меченые приходят в Нордлэнд, но в этот раз мы останемся здесь навсегда.
– Никто не знает, что ждет нас в будущем.
– Я знаю, – твердо сказал Чуб, – будет так, как я захочу.
– Я должен поговорить с Ингрид.
– Поговори, Тор, поговори, – губы Чуба сложились в презрительную усмешку, – но будет лучше, если ты поторопишься с этим разговором.
Тор молча вышел, непривычно серьезный Ара последовал за ним.
– Зря ты его отпустил. – Лось наконец отвернулся от окна и посмотрел в глаза капитану. – Тор Нидрасский – человек опасный.
– Он знает, что ждет его в случае отказа.
– Страх смерти не будет для него решающим аргументом, – угрюмо бросил Лось.
Лось был недоволен капитаном, а главное, никак не мог понять его слабости к Тору. Чуб не видел и не хотел видеть очевидного: благородный владетель Нидрасский вовсе не ухудшенная копия человека, которого он знал когда-то. Тем более что Тор не помнит своего отца. Зато он очень хорошо помнит свою мать, Ульфа, ярла Гоонского, Фрэя Ингуальдского и очень многих других владетелей, которых меченые отправили на тот свет. Лось прожил рядом с Тором почти пятнадцать лет и знал его гораздо лучше, чем Чуб. Нерешительность владетеля Нидрасского – это вовсе не слабость характера, как полагает капитан, а всего лишь следствие двусмысленности ситуации, в которой он оказался не по своей вине. Именно сила характера и делает сейчас Тора таким слабым, как это ни покажется кому-то странным. Надо отдать должное молчунам, в Торе они разобрались лучше, чем капитан. Недаром же первый молчун Башни Сет предлагал Чубу изолировать владетеля Нидрасского хотя бы на время, пока Башня не утвердится в Нордлэнде и Приграничье. Но капитан все никак не мог расстаться с мыслью о регентстве Тора при малолетнем короле. План, что ни говори, хороший, даже очень хороший, у него только один недостаток, который, однако, сводит на нет все его достоинства: благородный владетель Нидрасский не годится на роль марионетки. Лось предпочел бы видеть Тора просто вторым лейтенантом Башни.
На самом деле, это идеальный вариант, хотя против него активно выступают молчуны. Тор – человек долга, и если уж он скажет «да», то честь и совесть не позволят ему отвернуть в сторону. Другое дело, что Тор в нынешних обстоятельствах вряд ли решится на такой шаг. Он будет колебаться, он будет тянуть время, он будет шататься из стороны в сторону, а вместе с ним будут шататься и колебаться Приграничные владетели. В Торе бурлит кровь Хаарских ярлов, необузданных и непокорных, вечно жаждущих свободы и вечно ломающих привычные устои жизни. Короной Нордлэнда его тоже не купишь, таким, как Тор, независимость дороже власти. И этой своей жаждой независимости он притягивает к себе людей. Даже меченых. Ему и Леденец симпатизирует, что уж тут говорить о нордлэндских владетелях, которые ждут не дождутся, когда появится человек, способный бросить вызов Башне и королевской власти. Они окружат владетеля Нидрасского хитростью и лестью, и может наступить момент, когда у благородного Тора не будет иного выбора, как только возглавить доверившихся ему людей.
Молчун Драбант слушал первого лейтенанта Лося с большим вниманием и согласно кивал лысой головой. Он тоже предупреждал капитана, но, увы, Чуб упрямится. А Тор Нидрасский опасен, очень опасен. Разумеется, речь идет не об убийстве. Первый молчун Башни Сет дал на этот счет своим подчиненным жесточайшее указание. Тор Нидрасский – меченый, а за убийство меченого без разрешения капитана полагается веревка, и этот закон справедлив, какими бы аргументами ни прикрывались люди, совершившие злодеяние. Но и оставлять все как есть тоже нельзя. Надо искать выход из создавшейся ситуации и предпринять кое-какие меры для дискредитации Тора в глазах капитана. Пусть Чуб отправит владетеля Нидрасского в Хаарский замок, и этого будет достаточно на данный момент.
– Думаю, надо привлечь к делу сержанта Шороха, – предложил Драбант, – он малый расторопный и неглупый.
Шороха молчуны прочили во вторые лейтенанты Башни, но этому почему-то противился Чуб. Лось, выросший в Ожском замке, пока что плохо понимал, в чем причина разногласий между капитаном и молчунами. Если брать чисто внешнюю сторону, то Чуб выказывал и Сету, и его первому помощнику Драбанту все признаки уважения, но только слепой бы не увидел, что капитан не доверяет молчунам. Для Лося молчуны были частью Башни, столь же необходимой, как и меченые. Личные симпатии и антипатии не играли в его отношениях к тому же Сету или Драбанту никакой роли. Сета он, кстати говоря, уважал за ум и знания. Но первый молчун был слишком стар, чтобы играть активную роль в делах Башни. Иное дело Драбант: этот был если не молод, то полон сил и обладал большим влиянием не только на молчунов, но и на меченых. Последнее-то как раз и не нравилось Чубу, что, наверное, неудивительно: капитан жаждал единоличной власти и ревниво относился к любым попыткам эту власть поколебать.
К Лосю молчуны вообще и Драбант в частности относились скорее доброжелательно, чем враждебно, и он такое отношение ценил, отлично понимая, что без поддержки того же Драбанта вряд ли станет полноценным первым лейтенантом. Ибо меченые пока что настороженно относились к Лосю, выросшему наособицу и к тому же потерявшему половину своей десятки, за которую, еще будучи сержантом, нес ответственность перед Башней. Возвращение ушедшей с Тором пятерки меченых значительно укрепило бы позиции нового первого лейтенанта, и Лось это очень хорошо понимал. Как понимал и то, что открытый бунт Тора Нидрасского, да еще с участием пятерки ожских меченых, может окончательно подорвать его авторитет.
– Пусть будет Шорох, – сказал он спокойно, – нельзя терять время, иначе все это может плохо кончиться.
Шорох был как никто из меченых близок к молчунам, но в чем причина такого безграничного доверия того же Драбанта к сержанту, Лось не знал, да и не стремился узнать. Чему тут, собственно, удивляться, если молчуны наравне с Чубом опекали меченых с самого раннего детства. Да и сам Лось, чье общение с молчунами было ограничено в силу известных причин, все-таки именно им был обязан своими знаниями. Именно Драбант научил его читать и писать в те далекие и уже полузабытые годы.
Крис был поражен переменами, произошедшими в его родном городе за столь короткий срок. Бург словно съежился от страха и унижения, а его еще совсем недавно шумные жители скользили по улицам неслышными тенями. И хотя в дневное время народа на улице толклось немало, это были уже совсем другие люди, испуганные и покорные. Даже привычные для Бурга драки не собирали много зевак – заслышав звон мечей, горожане спешили укрыться в ближайшем переулке. А драк в городе не стало меньше. Чванливые владетели Приграничья никак не могли поделить захваченную добычу: кровь дружинников лилась рекой, и горе было прохожим, попавшим под горячую руку. Меченые равнодушно взирали на льющуюся кровь, как и на чужое добро. Предметом их охоты были женщины. И здесь они по своему обыкновению не делали различий, хватая и знатных, и простолюдинок, замужних женщин и девушек. Хуже всего, что этому обычаю стали следовать сначала суранцы, а потом и дружинники приграничных владетелей. Ни протесты родных, ни ругань соседей, ни вопли самих похищаемых не оказывали на насильников никакого воздействия. Даже окрики собственных владетелей, пытавшихся сохранить хотя бы подобие порядка, не действовали на расходившихся воинов.
