Пробирная палата - Паркер К. Дж. (книги регистрация онлайн TXT) 📗
– Да, это я.
– Субпрефект передает вам наилучшие пожелания. Возможно, вас заинтересует его предложение. Из Шастела прибыл корабль. Он сбился с курса и в силу необходимости зашел сюда. Субпрефект попросил капитана подождать до утра, чтобы завтра отправить с ними несколько писем, и договорился о том, что они захватят и вас.
– Весьма признателен за проявленную заботу, – сказал Геннадий. – Было бы очень кстати. Как называется этот корабль?
– «Бедность и Терпение». Капитана зовут Гидо Элан. Судно стоит на якоре в Друце. Вас согласились перевезти бесплатно, в качестве жеста доброй воли.
– В качестве жеста доброй воли, – повторил Геннадий. – Сегодня все необыкновенно любезны.
Глава 16
Перед тем как разбить лагерь, полковник Испел, командовавший экспедиционными силами провинции в Перимадее, выслал разведчиков. Возвратившись, они доложили, что никаких признаков противника не обнаружено. Полковник приказал устроиться на ночь там, где недавно располагался Темрай, после чего расстелил карты на полу палатки.
Враг покинул свои позиции и двинулся в глубь суши. А потому острая необходимость в наступлении отпала. Тем не менее ситуация оставалась сложной: в распоряжении Испела имелось чуть больше 50 тысяч солдат, около 20 тысяч тяжелых пехотинцев, 4 тысячи кавалеристов, 16 тысяч легких пехотинцев и примерно 10 тысяч лучников, бомбардиров, разведчиков и нестроевых. Оставив 2 тысячи наименее боеспособных солдат для охраны кораблей, которые без надзора могли запросто покинуть бухту – в конце концов, экипажи состояли из островитян, то есть людей, не заслуживающих доверия, – он с основными силами отправился по следам Темрая. Помимо непосредственно войска, в состав экспедиции входил внушительный обоз с запасом продовольствия и всего необходимого, чтобы не только успешно пересечь равнину, но и вернуться на имперскую территорию. Вступая на незнакомые земли, Испел был уверен в одном: прокормиться здесь можно только за счет собственных припасов.
Разумеется, наличие большого, неповоротливого обоза замедляло продвижение армии, но командующий стойко сопротивлялся соблазну выслать кавалерию уж слишком далеко вперед. Кочевники стреляли на ходу, и полковник понимал, что они только и ждут возможности напасть на колонну, оставшуюся без прикрытия легкой кавалерии. Такие наскоки вполне могли не только замедлить ее продвижение, но и вообще установить наступление разведывательных отрядов армии каштана Лордана.
Темрай окопался на вершине какого-то холма и ожидал конца. Если это соответствует действительности, то проиграть войну можно лишь одним-единственным образом: совершить какую-нибудь глупую ошибку, а совершить ее он мог в том случае, если бы ринулся сломя голову в глубь голой, неизведанной равнины.
Равнины не были похожи ни на что другое, где ему доводилось служить. Испел воевал и в болотах, и в пустынях, и в горах, в раю и в аду, под палящим солнцем и под бьющим в лицо снегом, но впервые оказался в таких до невозможности унылых краях. Равнину не зря называли равниной: после того как армия перевалила через невысокий горный хребет, отделявший Перимадею от остального мира, со всех сторон раскинулась безбрежная, плоская земля, покрытая грубой, голубовато-зеленой травой. Уныние и скука – не самые плохие в мире вещи; на открытом пространстве практически невозможно устроить засаду, а если не сходить с дороги, то и двигаться можно довольно споро. Сходить с дороги было опасно, то тут, то там появлялись кочки и повозки. Если не считать довольно значительных денежных расходов – 20 тысяч золотых в неделю, – требуемых на содержание армии в полевых условиях, Испел не сталкивался ни с какими проблемами, делающими необходимыми форсированные марши. В глубине души он боялся одного: как бы капитан Лордан не выполнил всю работу до его прибытия, оставив армию перед безрадостной перспективой долгого и скучного возвращения домой.
Тем не менее он упрямо придерживался стандартных оперативных процедур, требуемых в таких случаях, и каждое утро рассылал разведчиков во все направления, кроме одного, и каждый вечер они возвращались, докладывая, что ничего не обнаружили. Каждую ночь он выставлял вокруг лагеря часовых, так что в случае, если бы противник материализовался из ниоткуда, хватило бы времени приготовиться к отражению атаки.
Разведчиков Испел не посылал лишь назад, туда, откуда пришел. А потому известие, что враг все это время шел по пятам, преследуя его от самого побережья, нагоняя по ночам и отлеживаясь в укрытии днем, обернув оружие мешками, чтобы не отсвечивало на солнце, застигло полковника абсолютно врасплох и в самое неподходящее для любой находящейся на марше армии время, когда солдаты обедали.
Конечно, момент для нападения был выбран идеальный. Уже стемнело, люди сняли доспехи и стояли в очередях к полевым кухням: пикеты еще не выступили на дежурство, и к тому времени, когда противник смял часовых, поднимать тревогу было уже поздно.
Совершенно неожиданно внутри круга света возникли невесть откуда взявшиеся всадники, они проносились вдоль шеренг, нанося удары саблями по лицам, плечам и рукам, поддевая на пики тех, кто пытался убежать. Уже получившие пищу роняли чашки и тарелки и устремлялись к штабелям с оружием, но всадников становилось все больше: одни прорежали ту или иную очередь и подгоняли одну группу людей к другой, сбивая их в круг.
Полковник Испел выскочил из палатки с салфеткой, заткнутой за воротник, и бросился к ножнам, но прежде чем он успел что-то сделать, вдоль палаток уже скакали кони, а всадники рубили веревки и протыкали опадающий брезент длинными копьями с узкими наконечниками. Полковник огляделся – рядом, в нескольких десятках ярдов, находился другой лагерь, в котором квартировала легкая пехота, лучники и разведчики, люди, привыкшие сражаться без доспехов, которые имели больше шансов справиться с обрушившейся напастью. Он метнулся туда, но, к своему отчаянию, обнаружил, что там уже никого не было, кроме кочевников: разведчики, легкие пехотинцы и лучники использовали свою мобильность и быстроту реакции, чтобы поскорее покинуть опасную зону и убраться подальше от острых копий и сабель, и, похоже, вовсе не собирались возвращаться.
Три всадника одновременно увидели Испела и, вероятно, узнали, что свидетельствовало о хорошей работе их разведки. Двое мгновенно натянули поводья и развернулись буквально на пятачке, но третий все же опередил их, успев за доли секунды наложить стрелу и выстрелить. Ловкость, выдержка и меткость принесли ему главный приз нынешнего вечера. Тонкий, похожий на шило наконечник прошел между ребер, пронзил легкое и, наверное, вышел бы из спины, если бы не наткнулся на позвоночник. Заметив, что полковник упал, два других всадника умчались дальше – работы хватало на всех.
Испел умер словно во сне, медленно, по мере того как легкие наполнялись кровью. Лежать и умирать – он не мог даже пошевелиться, – что может быть досаднее для командира, не знающего, что происходит, какой урон нанесли его армии. Когда зрение оставило его, Испел попытался сориентироваться в происходящем по звукам, по крикам, гиканью и воплям, но команды офицеров и стоны умирающих сливались в один монотонный гул. Когда же ему показалось, что в общем шуме прорезается наконец один внятный голос, какой-то кочевник соскочил с коня и отрубил ему голову. Кочевнику понадобилось пять ударов, чтобы рассечь кость, и полковник почувствовал их.
Голос, который дошел до сознания умирающего, принадлежал не офицеру его армии, а командиру кочевников, дальнему родственнику вождя по имени Силдокай, отзывавшему своих воинов. Впрочем, на него никто не обращал внимания: нападавшие легко пресекали все попытки солдат занять оборонительную позицию. Как рассказывали потом участники рейда, все было почти как в Перимадее: немногие успевшие добраться до оружия были убиты в самом начале, а потом дело пошло легче, превратившись в обычную работу, вроде вырубки кустарника, работу, требовавшую сил, напряжения мышц руки, плеча и спины, но совсем не опасную. Кочевники привыкли трудиться и неплохо расчистили оказавшийся в их распоряжении участок; они быстро отыскали наиболее эффективный ритм, отказались от рубящих ударов – зачем махать налево и направо, если можно нанести один удар в голову или шею.
