Кольцо Мерлина (ЛП) - Мунн Уорнер (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
Мужской голос спросил: «Кто там?» Он не ответил, но терпеливо ждал. Потом снова постучал.
Дверь чуть-чуть приоткрылась, дровосек выглянул, держа в руке топор. Он увидел слегка поклонившегося высокого человека в длинном сером плаще и широкополой серой шляпе, низко опущенной на лоб.
«Что ты хочешь?» Странник ничего не ответил и продолжил молча стоять.
Из-за спины мужчины выглянула хозяйка с ребенком на руках, которого она кормила грудью. За ее юбку цеплялся выводок малышей, которые тоже с любопытством рассматривали незнакомца.
Он поднял голову и посмотрел на нее. Увидев повязку на его правом глазу, она тихо охнула и подтолкнула мужа в спину. Тот нахмурился, тогда она прошептала ему что-то на ухо. Он открыл дверь чуть шире, хотя и не слишком любезно, и сказал: «Прошу, войди и почти мой скромный дом».
Странник молча склонил голову и вошел. Ветер успел задуть за ним немного снега.
Женщина освободила ему местечко у большого камина, согнав детей, и приняла у мужчины посох и верхнюю одежду. Он сел и протянул руки к теплу. Он очень устал, его руки дрожали.
Теперь они увидели, что странник был одет во все серое, от туники и штанов до тяжелых ботинок и чулок с перекрестными подвязками.
Она опустилась перед ним на колени, сняла ботинки, отвязала чулки и принесла овчину, чтобы обернуть его босые ноги. Он прислонился головой к теплым камням и терпеливо подчинился. Его длинные белые волосы, мокрые на плечах, начали парить.
Облачко пара повисло вокруг его головы, и свет, пробивающийся сквозь него, для остальных в комнате казался сияющим венцом. Они глядели на него с благоговением.
В комнате стало выжидающе тихо. Дети смотрели на него во все глаза. Дровосек присел на скамейку, подперев рукой подбородок, и внимательно разглядывал гостя. Он также был глубоко впечатлен.
Женщина сняла котел с плиты, откинула крышку, сунула в него черпак и наполнила миску дымящимся супом. Черпак скребнул по дну котла. Она поставила миску на стол и положила в нее деревянную ложку. Развернула буханку черного хлеба и положила на нее лезвие ножа, чтобы отрезать горбушку. Остановилась, подумала, передвинула нож подальше от края и отрезала ломоть.
Женщина протянула страннику миску: «Ешь».
Он не пошевелился, чтобы взять ее. Его руки были сложены на коленях. Он медленно поднял голову и посмотрел на нее. Она увидела глубокие борозды боли и смирения на его лице.
«Пожалуйста, ешь», – повторила она и поднесла миску ближе. Его губы пошевелились, но звука не было. Он улыбнулся. Его лицо излучало такую доброту, что у нее перехватило дыхание.
Он попробовал еще раз. Голос был хриплым, как будто он давно не разговаривал. Слова были очень тихими.
«Там осталось для малышей?»
На этот раз именно ей было трудно подобрать слова. «Мы все поели. Не волнуйся за нас. Ты желанный гость здесь».
Она вложила миску ему в руки. Он обхватил миску, но, когда попытался взять ложку, та выскользнула из его пальцев.
Дровосек сказал: «Жена, отведи детей в кровать».
Он взял ложку, сел рядом с серым странником и осторожно покормил его, делая длинные перерывы между каждой ложкой, ломая хлеб и размачивая его, кусочек за кусочком.
Он видел голод не первый раз.
Легкий румянец вернулся на серые щеки странника. Его глаза закрылись сами собой. Дровосек подхватил его, когда тот чуть не упал в огонь, и положил на мягкую овечью шкуру перед камином. Он собирался прикрыть спящего мужчину так же нежно, как любая женщина, когда заметил меч.
Он расстегнул ремень и хотел поставить меч рядом с посохом странника, но остановился. Взвесил его в руке и внимательно осмотрел. Меч был очень тяжелый.
Взглянув поближе, дровосек обнаружил, что в ножны с мечом был залит расплавленный свинец. Вытащить клинок было невозможно, не растопив свинца.
Он прошептал об этом жене, когда они лежали за занавеской в своей кровати. Она кивнула в темноте. Он почувствовал ее теплое дыхание возле уха.
«Конечно», – прошептала она. «Он дал клятву никогда больше никого не убивать и не ранить».
«Откуда ты это знаешь?» – удивленно спросил он, но она не ответила ему, и он посчитал это еще одной загадкой женщин.
Утром вышло солнце, и снег прекратился.
Странника еще раз накормили и собрали в дорогу. На пороге он повернулся и торжественно поднял руку.
«Да будет благословен этот дом и все живущие в нем», – сказал он хриплым голосом, затем быстро наклонился и поднял самого маленького мальчика. Ребенок обнял странника за шею, мужчина прижал его к щеке на мгновение, поцеловал, поставил, повернулся и ушел, не оглядываясь назад.
Семья молча смотрела, как он, прихрамывая, медленно шел по поляне. Это было посещение великого чуда, но еще кое-что чудесное случилось следом.
Прежде чем странник подошел к лесу, с дерева спустился ворон, облетел вокруг него и сел на плечо. Человек поднял руку и погладил птицу. Ворон нежно прислонился головой к его щеке, они вместе пошли дальше и скрылись из виду.
Дровосек и его жена долго глядели им вслед, а затем вопросительно посмотрели друг на друга.
Женщина перекрестилась, поколебалась в сомнении и нерешительно сделала знак Молота.
Ее губы дрогнули.
«Я знаю, что так и должно быть. Я знаю, что мир изменился. Я знаю, что так должно быть лучше, иначе этого не могло бы быть… Но видеть его! Видеть его таким и в таком облике! Почему именно мы должны были дать приют Одину Одноглазому? Как мало мы могли бы дать ему! А он даже ничего не просил!»
Она накинула фартук на голову и зарыдала. Муж крепко обнял ее.
«Да, женщина, времена тяжелые, даже для богов».
Не все, кто встречался ему на пути, принимали Гвальхмая за бездомного бога. Некоторые видели его тем, кем он был – странником со стертыми ногами, идущим к какой-то своей цели. Он приходил без уведомления, он никогда не просил, он редко говорил. Его молчание уважали, в то время такое встречалось часто: паломники или раскаявшиеся грешники нередко принимали обет молчания.
У некоторых он оставался на одну ночь, если предлагался кров, у других гостил месяцами или даже годами, в зависимости от настроения.
Он очень нравился детям, потому что они чувствовали его любовь к ним. Он не мог отвести от них взгляд, особенно от самых маленьких, и они шли к нему, как будто их притягивало магнитом.
Он пас овец; он рубил дрова; он учил фехтованию в знатных домах. В одних замках его считали счастливым гостем, в других – бесполезным бродягой. Он стоял в длинных очередях, когда аббатства кормили бедноту; он рвал салат на берегу реки и ел собственноручно пойманную рыбу. Каким-то образом ему удавалось выживать в долгом пути на север.
Он не торопился, потому что человеку, которому назначена неопределенная встреча с судьбой, нет необходимости спешить.
У него не было попутчиков, кроме ворона. Те, кто видел, как он проходил мимо, с благоговением отмечали их глубокую привязанность друг к другу.
У него не было иного друга в этом долгом путешествии, и с вороном не было нужды разговаривать. И все же он помнил речь. Его разум был переполнен воспоминаниями. Они преследовали его, они утешали его, они приходили к нему как картины ночью или как иллюзии, пока он шагал или сидел, спокойно отдыхая.
Одной из таких картин была сцена в башне Нантского замка. Напротив себя он видел Жиля де Ре, генерал-лейтенанта Бретани, советника короля и маршала Франции, закованного в цепи, как обычный преступник.
Это был приватный разговор, потому что де Ре, хотя его вина не вызывала сомнений и его конец был предрешен, все же имел привилегии своего класса.
В этот момент Гвальхмай не злился на бывшего друга, потому что его собственная вина, пусть и невольная, все же лежала печально на нем, и он чувствовал, что только по чистой прихоти удачи сам он не пребывал в тюрьме.
«Как идет работа?» – спросил де Ре. «Англичане все бегут?»
«Все идет хорошо, милорд», – ответил Гвальхмай. «Ваши усилия принесли добрые плоды. Герцог Бургундии заключил длительный мир с королем и предоставил часть денег на выкуп герцога Орлеанского».
