Герои чужой войны (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
Ожидание всегда томительно, потому что время тянется подобно нагретой на солнце смоле: медленно, неторопливо, миллиметр за миллиметром, доводя до исступления. И абсолютно занять себя нечем. Даже в ножички не поиграть — Клык отобрал. Мысли вернулись к возможности возврата своего вещмешка. Прорабатывались сценарии, один красочнее другого, но все и отбрасывались за ненадобностью. Моя попытка столкнуть орков и голована с его людьми, вероятно, окончится безрезультатно. Бахтар — не наивный сопляк, враз просек ситуацию. Он не пойдет на обострение. Значит, друг друга временные союзники убивать не будут. Вещи придется бросить. Пусть Клык пользуется. И остается у нас единственный шанс с порталом. Если и здесь мы вытянем пустышку — я не знаю…. Не хотелось думать.
Без зазрения совести я закрыл глаза и чутко задремал. Я был уверен, что ни один здравомыслящий тойон не сунется в табуированное место. Страх перед ночным людоедом слишком велик, чтобы игнорировать опасность перед его жилищем. Поэтому и проснулся с наступлением темноты бодрым и готовым к действию. Когда взошел Исил, меня уже била нервная дрожь. Так хотелось скорее шагнуть в контур портала и проверить, что там за молочной стеной тумана: шанс или конец.
Дуруб-Бурзум появился неожиданно, без лишних стенаний и рыков. Молча вылез из-под арки, потоптался на месте и побрел по натоптанному маршруту. Я пожелал ему успехов в спину; надеюсь — заикал, сердешный!
— Иди, — осипшим голосом произнес Мавар, сжимая в руке нож. — Я буду смотреть за входом.
Я хлопнул эльфа по плечу и рванул к Дворцу. Миновал залежи разлагающейся плоти и достиг лестницы, ведущей вниз. Осторожно стал спускаться вниз, вытянув одну руку вперед, потому что другой зажимал нос. К своему удивлению, нутро подвала было подсвечено бледно-зеленым фосфоресцирующим мерцанием. Свет шел снизу, от пола, четко очерчивая периметр помещения. Но я даже не стал проверять природу этого свечения. Наверняка, какая-то мерзость вроде плесени. Подвал был большой, без разрушений и надоевших булыжников под ногами. Остановившись, я закрыл глаза и расслабился. И сразу почувствовал мощную энергетическую бурю, скручивавшуюся спиралью в левом углу. Сделав несколько шагов, я убедился, что иду в правильном направлении. Напряжение полей чувствовалось по укалыванию мелких-мелких иголочек, вонзавшихся в меня по всему телу. Еще один шаг — и словно в стену уткнулся. Сопротивление пространственного барьера было ощутимым, но преодолимым. Словно растягивая плотную ткань, я упрямо лезу вперед. Совсем другие ощущения. Проверка на совместимость, что ли? Мне такого не нужно! Мне сразу бы за барьер! Или таможня не дает добро?
Сопротивление неожиданно исчезло, и я вывалился в пустоту чего-то непонятного. Куда-то же я попал!
— Эй! — крикнул я хриплым голосом. Но кричал смело. Был уверен в отстутствии твари за спиной.
Эхо разнеслось по всему помещению, и оно было сильным. Голос взлетел вверх, под самую крышу и обрушился на меня стоголосым усилением. Нихрена себе, акустика! Такое звучание может быть только в храмах или оперных театрах типа Ла Скалы. Ну, в Милане я не был, кривить душой не стану, но отлично себе представляю, как звучат голоса певцов в знаменитом театре.
Задрав голову, я заметил в ребрах полукруглой крыши скользящую по небу луну. Исил в паре с Илоном путешествовал по ночному небосводу, совершенно не обращая на меня и мои волнения никакого внимания. Как только мои глаза привыкли к полутьме, я совершил короткий вояж через все помещение и вышел на открытую площадку, очень широкую, раскинувшуюся на несколько десятков метров во все стороны. Она тоже была завалена обломками строительных блоков, но не настолько, чтобы перегородить мне путь. За ними виднелся парапет, местами обрушившийся, а где-то оставшийся в первозданном своем виде. Я подошел к нему и наклонился вниз. Дыхание перехватило. Подо мной расстилались грандиозные архитектурные строения, совсем, казалось, не развалившиеся, сохранившие свои формы. Но все это великолепие было окружено густым лесом, настолько густым, что казалось: деревья прорастали даже сквозь камень. Лес и камень соперничали друг с другом, и даже где-то изящно украшали картину мертвого города. Но тишина, окутавшая неведомый город, была совсем не зловещей, а, скорее, умиротворенной. Я вздохнул полной грудью прохладный воздух, напоенный ароматами хвои и разнотравья. Мне хотелось поскорее очистить свои легкие и поры от подвальной мерзости.
— Бинго, — улыбнулся я с облегчением. — Это точно не Видмарица.
Глава седьмая
Я сидел на замшелом камне и щурился от водных бликов на неподвижном полотне озера. Вернее, это было не озеро, а один из элементов каскадного водопада, протянувшегося с севера на юг. Неумолимо бегущее время окончательно сгубило систему подачи воды; где-то засорились стоки, где-то от землетрясения развалились искусственно созданные плотины, отчего на всей территории Водосада образовались вот такие резервуары со стоячей водой. Одни водоемы превратились в цветущие болота, другие высохли, и лишь часть из них подпитывалась грунтовыми водами, отчего вода оставалась чистой.
Удивительная картина, открывшаяся перед нашим взором после бессонной ночи, действительно потрясала. Большой город находился во власти леса, чье стремительное наступление уже навсегда скрыло от людских глаз творение древних строителей. Город умер, брошенный настолько быстро, насколько можно было предположить. Ни видимых разрушений, ни следов пожаров — все скрывала густая поросль. С севера безраздельно властвовали хвойные леса, а с юга подступали ряды широколиственных деревьев. Причудливая смесь кленов, рябинника, березовых рощ, вечнозеленых лиственниц и пихт создавали неповторимую картину буйства природы. А под густыми кронами, взлетевшими к небу, прятались виллы, дворцы, одноэтажные домики; каменные мостовые, мощеные тропинки — все укрылось под тяжелым слоем земли, хвои и листьев. Они угадывались лишь по каким-то неуловимым признакам вроде косвенного предположения: если все строения были разделены невидимой чертой, покрытой густой растительностью, то мы явно идем по дорожному полотну. Пиршество для археологов, если, конечно, такое время когда-нибудь настанет в этом мире.
За кустами ивняка раздался плеск воды, и через некоторое время на берегу показалась Кели, завернутая в балахон. Отжимая мокрые волосы, она медленно ступала по колкой хвое, словно тщательно выбирала место, чтобы не повредить ступни, при этом тяжело хромая. Я тут же подскочил к ней и подхватил на руки. Только исключительно ради ее здоровья. Трещина в кости, благодаря чародейским приправам, удивительным образом срослась, но эльфийка еще не обрела своей стремительной походки, боясь, что боль вернется.
Обхватив меня за шею, Кели прижалась к груди словно ребенок, и молчала. Я, отдуваясь, занес ее на взгорок и осторожно усадил под деревом в тень, где в полудреме лежал Хват. Глаза мои скользнули по оголенным ногам эльфийки, и, чтобы не накручивать себя горячими фантазиями, я торопливо сказал:
— Пойду искупнусь, ладно? Сиди здесь, карауль меня.
— Иди уж, позабочусь о нас обоих, — Кели подтянула к себе лук и колчан. — Спасибо тебе, Кос.
— За что? — я уже уходил, но обернулся.
— Ты спас нас всех.
— Еще не спас. До Росении — как до Исила пешком, — пожал я плечами, — в смысле, что конец нашего путешествия кажется недостижимым.
Я махнул рукой, запутавшись, и ринулся к озеру. Хотелось побыстрее окунуться в прохладную воду, смыть с себя грязь и мерзоту долгого сидения в различных норах. И побриться! Я посмотрел в свое отражение на воде и сам себя испугался. Не думал, что буду похож на абрека! Наверное, растительность можно было оставить, чтобы пугать тойонов, но присутствие посвежевшей Кели заставляло меня идти на радикальные меры. Фарин подсказал мне, как без лишних мук сбрить бороду.
— Выкопай корень орлянки. Я видел, ее много по берегам растет. Чистый корень хорошо пенится, — сказал гном. — Держи нож, соскоблишь щетину. А лучше оставь бороду. Она тебе идет. Честно, честно! Сразу видно: наш человек! Мужик!
