Империя страха - Стэблфорд Брайан Майкл (книги txt) 📗

Наши враги пытались запугать нас, послав самого Влада Цепеша против нас и вашего Львиное Сердце вместе с ним во главе нового крестового похода галльских рыцарей. Я не буду делать вид, что нас не волнует такая возможность, но знаю: наших союзников нельзя заставить свернуть с избранного пути. Если Аттила и Шарлемань выйдут из своего уединения и наденут доспехи, мальтийцы охотно выступят против них.

Лангуасс и Валетта постарались убедить наших последователей, что исход битвы решает не величие героев, что бы об этом ни пели барды и менестрели. Они доказывают, что наш флот, с его преимуществом парусников, с пушками по бортам, представляет большую морскую силу. Армаде, состоящей почти полностью из испанских и итальянских галер, будет трудно справиться с ним. Они говорят, будто наши морские охотники могут уничтожать суда, не беря их на абордаж, а галеры с гребцами по бортам вряд ли смогут защитить себя.

Увы, я не разделяю их оптимизм, хотя и не моряк. Думаю, что у нас значительно меньше пушек, чем нужно. Лангуасс и Валетта привыкли к сражениям с участием нескольких судов, но я боюсь, что, если верить слухам, сражение у Мальты будет самой большой битвой на море. Мы не верим, что соберут армию в три тысячи рыцарей-вампиров, такое количество нельзя найти, ведя войну на севере, но какой бы ни была сила, идущая против нас, ее цель ясна — показать ясно и определенно, что империи Аттилы обойдутся со своими врагами жестоко.

Я опять обращаюсь с просьбой, зная, что вы можете удовлетворить ее. Если бы только ваш новый парламент смог прислать нам две сотни сассекских пушек из стертевентской стали, я бы поверил, что мы устоим против любого флота, посланного миром против нас. Я не прошу помощи британского флота — основного защитника нашей островной нации, но если бы несколько торговых судов усилили бы пушками нашу артиллерию, наша мощь значительно возросла бы.

Наше положение вынудило нас отправить посланцев в Тунис и Триполи с просьбой о помощи. Моя дорогая Лейла хотела быть нашим послом, но мы не посмели направить вампира к магометанам, поэтому использовали освобожденных пленников, которые были гребцами на христианских галерах. Мы сделали представление султанам на том основании, что мы — враги их врагов и поэтому их друзья, но ненависть магометан к мальтийским рыцарям будет ограничивать их помощь нам. Вероятнее всего, они будут выжидать, радуясь, что внутренние распри разрывают христиан.

Иногда я думаю, не были ли правы седые мудрецы, считая что мир незаконченных слишком переполнен насилием, чтобы позволить какое-либо будущее, кроме собственного разрушения.

Но не отчаиваюсь и по-прежнему убежден: старейшины этой загадочной долины сами несовершенны из-за того, что отгородились от устремлений цивилизации. Если я когда-либо и знал по-настоящему завершенного человека, — я имею в виду человека, в чьей природе и характере заложены начала лучшего мира, — то это мой друг Квинтус. Я знаю, что вы такой же и вам нравится, — ученым и любящим справедливость, — что я преисполнен надежды на светлое будущее человечества.

Несмотря на свои старания, семя до сих пор не действует на меня и на тех нескольких несчастных, которые тоже хранят мою упрямую бренность. Возможно, Бог, в которого вы и Квинтус так твердо верите, любит этого несчастного неверующего так горячо, что не хочет отдалить тот момент, когда он будет передан его заботам. Или желает отправить меня другому, являющемуся, по утверждению грегорианцев, отцом и правителем рода вампиров. Не могу сказать.

В любом случае, я привык к мысли, что принадлежу к тем, кто будет отмечен ранней смертью. Судя по обстановке в Европе, полагаю, что многие вампиры будут предшествовать мне перед могилой, потому что везде зреет насилие и обычные люди жаждут крови тех, кто ими жертвовал тысячи лет.

Мое зрение продолжает ухудшаться, хотя я все время ношу очки, кроме как у микроскопа. Думаю, что какая-то болезнь поразила мои глаза, и я могу скоро ослепнуть. Это насмешка над моей судьбой. Я остаюсь в убеждении, что все болезни вызываются крошечными живыми существами, проникающими в тело и нарушающими его деятельность, а пока не распознал с уверенностью даже горсточку таких созданий, несмотря на сделанный вами давно инструмент. Прибыв на Мальту, я попытался добиться лучшего и более сильного сочетания линз, но, кажется, эти существа решили нанести мне удар и сорвать мои опыты.

Несмотря на трудности, продолжил опыты с измененным семенем вампиров и неудовлетворен попытками усилить эликсир. Я не решаюсь сказать о своих надеждах, но принялся за опыты, могущие увеличить нашу власть над силами жизни и смерти. Квинтус и гроссмейстер знают, что я делаю, но многим другим не сказал, чтобы их не тревожить и из-за боязни неудачи. Я уехал в Морену для выполнения этой работы и думаю, что Валетта и его воины не сожалели о моем уходе из района Великой Гавани, потому что моя репутация колдуна и алхимика заставляет многих бояться меня, несмотря на мою слабость. Вампирам не нравится быть в компании уродов, должен сказать, что сейчас никто не смог бы поверить, что я — достойный сын самого красивого мужчины в Англии.

Квинтус сейчас не со мной, а на юге острова, изучает выкопанный там камень с надписью на двух языках — на греческом, который он уже знает, и на чужом, который может быть прежним языком жителей острова, в бытность его частью Карфагена. Если Квинтус прав, то камень, был затерян здесь задолго до того, как святой Петр был увлечен сюда бурным Эвроклидоном и потерпел крушение у острова. Это звено к более отдаленному прошлому, чем может вспомнить любой вампир ордена.

Квинтус сказал мне, что странные каменные кольца на острове такие же древние, как в Англии: он так же увлечен костями, найденными в пещерах Гардалами, которые островитяне называют костями гигантов. Они, конечно, огромны, но Квинтус думает, что это кости слонов, и не людей, его интересует, привезли ли сюда этих животных карфагенцы, когда правили островом. Бессмертие ничуть не уменьшило тяги, всегда испытываемой им к мудрости и пониманию. Я не могу поверить, что он когда-либо впадет в сон наяву, который охватил многих вампиров в Адамаваре. Я могу уверенно сказать, что в летящих перед вами столетиях жизни будет достаточно времени для всех государственных дел и занятий наукой, на которые подвигают вас ваши амбиции и любознательность.