Колдун из клана Смерти - Турчанинова Наталья Владимировна (электронные книги без регистрации TXT) 📗

Хранитель прервался и повернулся к Кристофу:

— На этом легенда заканчивается и начинается правда, которая касается непосредственно нас, и которой ты так страстно добиваешься. Попав в этот мир, существо, которое мы называем…

— …Основателем, — тихо сказал кадаверциан.

— Да, именно так. — Ихе-Ден коснулся длиннопалой рукой стены, и по ней пошла легкая, мгновенная рябь. — Основатель понял, что не выживет здесь. Но он нашел поле, с которого мог собрать великолепный урожай. Разделив свою силу среди нескольких человек, Основатель создал нас. Тех, кто рано или поздно должны были помочь ему трансформироваться и вернуться в свой мир практически неуязвимым. И там решить — уничтожить всех, кто мешал его планам, или поработить. А, быть может, полностью разрушить мир, породивший его, и снова вернуться сюда. Или создать новый.

Кристоф молчал, вспоминая свою теорию возникновения вампиров.

— Мы — поле игры. — Нософорос снова опустился на трон, и плащ, окутывающий его, живописными складками разлегся на гладких плитах. — Одни используют нас для того, чтобы не дать Основателю вернуться. Другой — управляет нами изнутри с помощью силы, вложенной в незапамятные времена. Мы — его надежная тюрьма и верные сторожа.

— Откуда ты знаешь об этом?

— От самих гин-чи-най — противников Основателя. Они говорят с нософорос. Иногда. Очень редко… В каждом из наших кланов кроме магии заложена часть личности, особенности нашего создателя. Желание и умение влиять на окружающих получили даханавар. Стремление любой ценой достигать цели, ради важного научного эксперимента — асиман. Жестокость и беспринципность в достижении своих желаний — тхорнисхи. А кадаверциан…

Ихе-Ден прервал напевную речь тихим, печальным смешком, а Кристофа снова неприятно кольнуло осознание — не было такого клана. Нософорос всего лишь проявляет уважение к его упорному желанию сохранить веру в самостоятельность своей семьи.

— Если среди всех кровных братьев были разбросаны частицы магии Основателя, то в первом главе клана Лудэр — Вольфгере Владиславе оказался заключен его дух. То, что ценил мэтр больше любого магического потенциала. Все это время он бережно хранил в себе суть Основателя и пользовался его невероятным умением обольщать неопытные умы, внушать безграничное доверие к себе. Затем, неожиданно он начал пробуждать этот дух к жизни. Вольфгеру надоело быть хранилищем неограниченной мощи, он захотел всей власти, которую ему мог дать Основатель. Твоего учителя, Кристоф, надо было остановить. Но он не внял просьбам и предупреждениям. Никто не желал его смерти. Я лишь усыпил его тело и разум. Но дух Основателя рвался на свободу, его воля к жизни была столь велика, что моя магия не смогла удержать мэтра.

Нософорос помолчал минуту, прикрыв глаза рукой, и его светлые одежды стали темнеть.

— Он бежал и случайно наткнулся на человека. Вольфгер обратил его, вложив всю свою силу, всего себя. Практически уничтожил прежнюю личность, и преследователи устранили лишь пустую оболочку.

Кристоф почувствовал, что сияние зала начинает слепить его, а воздух становится спертым, как в склепе.

— Значит тот обращенный…

— Нечто вроде вашего рапаита. Живое хранилище спящей силы Вольфгера и духа Основателя. Очень нестабильное. Очень опасное.

— Что стало с этим… существом?

— Дух Основателя неуничтожим, поэтому его пытались извлечь. Но не смогли сделать этого — он слишком умело оборонялся. Снова бежал и нашел защиту. Его вновь хотели убить. И опять потерпели неудачу… Вижу по твоему лицу, ты догадываешься, о ком идет речь.

— Нет… я должен проверить… убедиться. И если это правда…

Колдун поднялся с зеркального пола.

— У тебя остались еще вопросы? — спросил нософорос.

— Нет.

— Если появятся новые — ты знаешь дорогу.

Хранитель поднял руку, и за спиной некроманта засветилась арка ворот.

— Благодарю за правду.

Хранитель печально посмотрел на него нереально бирюзовыми глазами и произнес задумчиво:

— Не думаю, что твоя благодарность будет долгой, Кристоф Кадаверциан.

Глава 32

Негоциант

Медленно открыв дверь, Рамон вошел в квартиру. Здесь было тихо, темно, пахло духами. «Табак „Латакия“», — определил вьесчи. Один из любимых ароматов Дины.

Негоциант бросил ключи на столик в прихожей. Прошел в свой кабинет. Не снимая куртки сел в кресло. Тень от огромного фикуса, стоящего в углу, распласталась по стене, протягивая к нему искривленные ветви.

В глубине квартиры послышался гулкий удар часов. Половина третьего. Он поднялся и тихо подошел к комнате воспитанницы. Встал на пороге, прислонившись плечом к косяку, усмехнулся. Девчонка самозабвенно дрыхла, сбросив одеяло на пол. Подол пижамной курточки задрался, открывая татуировку на пояснице — эльфа с кружевными крылышками.

С вампирским режимом у нее был полный кавардак. Дина могла завалиться спать вечером, когда все нормальные кровные братья пробуждались к активной жизни, а днем бродить по квартире. Рамон слышал сквозь сон хлопки холодильника, музыку и долгую болтовню по телефону. Время от времени ее тянуло к человеческой еде. Тогда вьесчи обнаруживал на кухне надорванные пакеты с чипсами, открытые бутылки с соком или коробки из японского ресторана. А сама девчонка сидела за столом, подперев обеими руками миловидное лицо, обрамленное пепельными волосами, подстриженными лесенкой, и обреченно смотрела в стакан с неизменной кровью.

Еще она обожала притаскивать в гости смертных друзей. И тогда из-за двери ее комнаты слышались громкие разговоры, перебиваемые хохотом, тянуло сигаретным дымом…

Это была нормальная, почти человеческая жизнь, наблюдая за которой Рамон забывал о многовековых интригах и чувствовал себя моложе на пару десятков столетий.

Вот только магии у Дины не было. Каждый раз, обращая нового человека, вьесчи надеялся на чудо. Но потерянная сила не возвращалась. Не появилась она и в этой умной, способной девочке.

Рамон бесшумно вошел в комнату, поднял одеяло, свалившееся с кровати, укрыл воспитанницу. Она что-то невнятно пробормотала во сне, поворачиваясь на другой бок. Негоциант погладил ее по мягким волосам и вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Прошелся по всей квартире, опуская щиты на окнах. Вернулся в гостиную, сел на прежнее место, достал сотовый и нашел нужный номер.

Отвечать не спешили. Рамон вслушивался в бесконечные телефонные гудки, ничем не показывая своего раздражения. В темноте за окном плавали серые сумерки, которые для людей были глухой темнотой. В высотном здании напротив в нескольких окнах горел свет. Они сияли, словно узкие бойницы средневекового замка, одного из тех, что так любят в последнее время снимать в фантастических блокбастерах.

Невидящим взглядом вьесчи смотрел на рисунки новой эмблемы, разложенные перед ним на столе. Банк проводил ребрэндинг, на который была угрохана немаленькая сумма. И пока Рамон не высказал своего отношения к этим художествам, служащие затруднялись составить собственное мнение.

— Вымерли они там все, что ли? — негоциант нажал на кнопку отбоя, и тут же телефон зазвонил сам.

— Господин де Кобреро, — прозвучало в трубке вкрадчиво-вопросительное. — Как продвигается наше с вами дело?

Голос неизвестного, звонившего уже не в первый раз, Рамон определял как принадлежащий гермафродиту. То ли низкий чувственный девичий, то ли высокий юношеский.

— Ваше дело продвигается успешно, — равнодушно ответил вьесчи.

— Товар на месте?

Негоциант недовольно поморщился. Кем бы ни был загадочный незнакомец, он явно смотрел чрезмерно много гангстерских боевиков. Или пытался по ним научиться вести дела.

— Завтра можете подъезжать к складу.

— Великолепно! — не скрывая радости в голосе, воскликнул «гермафродит». — Деньги будут вам перечислены, как мы и договаривались.