Обратная сторона вечности - Угрюмова Виктория (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Ссутулившись, втянув голову в плечи, уходил могущественный бог от своей повзрослевшей, непокорной дочери. Он не мог оставить ее, не мог остаться с ней. И дорога, по которой он шел, была кривая и окольная…
Малах га-Мавет осторожно ступал таинственными тропами Царства Мертвых. Он искал здесь своего брата — безглазого Баал-Хаддада.
Тишина. Темнота. Холод.
Серое озеро, похожее на мутное стекло, застывшее волнами.
Тихие вздохи и шепоты за спиной: прозрачные, почти невидимые тени протягивали руки, умоляя выпустить их отсюда на свет. Что-то шелестело и шуршало.
Га-Мавет подумал, что все здесь стало незнакомым и непривычным, как если бы Баал-Хаддад затеял все переиначить, но никому об этом не сказал. Но где же он сам?
Зябкое чувство одиночества и безнадежности, безысходности и тоски.
Черный лес: деревья, изломанные и перекрученные неведомой силой.
— Эй! — позвал га-Мавет. — Эй! Тишина.
— Да что это здесь такое, будто все вымерли, — сказал и сам понял, как нелепо прозвучало это сравнение.
Вздох за спиной.
— Это ты, брат? — Бесплотный шелест вместо голоса, но, похоже, это и есть сам Повелитель Царства Мертвых.
— Где ты? Что с тобой?
— Брат, помоги, найди меня…
Га-Мавет оглядывался, осматривался.
Вокруг стелился серый туман, клубами окутывая видимое пространство. Никого. Ни единой души, ни мертвой, ни живой. Будто он никогда здесь не был, никогда не приводил сюда стенающие тени…
— Брат, помоги мне…
Тающий голос, стон умирающего бога.
— Где ты? — закричал га-Мавет в отчаянии.
— Не знаю. Похоже, меня поймали в ловушку между пространствами. Я замурован в пустоте — слышу тебя, но не вижу, не могу выйти.
— Что вокруг тебя?
— Пустота и тьма. Другая тьма, брат.
Га-Мавет подумал, что Баал-Хаддад не знает, что такое тьма, потому что никогда не видел света. У него нет глаз, у него нет даже пустых глазниц — что же ОН называет пустотой и темнотой?
— Что это значит? Ты можешь двигаться на слух?
— Нет, брат. У меня здесь некуда двигаться.
— Так, — сказал га-Мавет. — Постой. Ты меня слышишь, это уже что-то. Где произошло с тобой это… это…
— Около озера Отчаяния. Я ступил на поверхность озера, но оно расступилось и поглотило меня, как будто внутри оказалось полым. Брат, мне страшно — это пространство не подчиняется мне. Оно забыло, что это я его создавал, что оно является частью меня. Я будто в брюхе громадного дракона, которого не существует.
Огромное, затянутое в черные одежды тело Бога Смерти ударилось в клубящийся туман в надежде разорвать, пробить его, достичь брата, потерявшегося в темноте.
Бесполезно.
— Брат, не оставляй меня, — шелестит Баал-Хаддад.
— Я не оставлю тебя, но я не знаю, что делать.
— Меня нет, брат. И оттого, что я понимаю, что меня нет здесь и сейчас, я медленно развоплощаюсь.
— Только этого нам не хватало! — рычит желтоглазая Смерть. — Прекрати!
— Я не могу, — жалуется Баал-Хаддад. — Я же слышу, что все вокруг существует, а меня нет, хотя я нахожусь здесь. Я исчезаю, потому что понимаю, что меня никогда на самом деле не было…
Голос становится все слабее и слабее.
Га-Мавет в отчаянии мечется по ограниченному пространству на берегу озера Отчаяния. Он догадывается, что может двинуться в любую сторону и идти бесконечно долго, но будет все время рядом с Баал-Хаддадом, не имея возможности дотянуться до него. Эта загадка недоступна его пониманию. Но зато он с полной уверенностью может сказать, чьих рук это дело.
— Я вернусь очень скоро, — громко произносит он, обращаясь в пространство, — подожди немного.
— Для меня нет времени, потому что меня нет, — шепчет бессмертный.
И га-Мавету становится страшно.
Каэтана, Зу-Л-Карнайн и Агатияр пытались спокойно обсудить проблему, возникшую в связи с посланием урмай-гохона.
Каэ не скрывала от императора, что Самаэль действительно является опасным противником, но абсолютно невозможно победить его, пока перстень Джаганнатхи не находится у нее в руках. Агатияр пребывал в бесконечных сомнениях. Он понимал, что Самаэль не нападает на Бали только потому, что не хочет воевать со всесильным аитой, пока не изменится расстановка сил, — и с этой точки зрения было бы выгодно предпринять поход на Сихем, как и предлагает Зу. Его талант полководца известен всем, и это решение тоже свидетельствует о недюжинных способностях.
Но и Каэ нужно доверять. В этой войне замешаны такие силы, что не стоит полагаться на обычное человеческое разумение. И если богиня утверждает, что без перстня дело не пойдет, значит, она знает, что говорит. Мудрый визирь мечется между очевидной необходимостью немедленно разгромить урмай-гохона и опасностью проиграть все.
Каэтана наслаждалась последним днем пребывания в Курме. Завтра она двинется в обратный путь, в Сонандан — ожидать там наследника Энгурры и готовиться к своему отъезду. Она шутила, что ей придется писать завещание перед тем, как двинуться на Иману.
На улице лил сильный дождь. Серая водяная стена обрушивалась с затянутых облаками небес и смывала всю пыль и грязь с уставшей от жары земли. Тяжелые капли барабанили по стеклам. В комнате пахло свежестью, потому что император, обожавший дождь, приказал открыть настежь двери. Мутные потоки текли по аллеям и дорожкам парка, скапливаясь в многочисленные лужи. Иногда дождь затихал на несколько минут, а потом припускал с новой силой. От монотонного шума клонило ко сну.
Каэ забралась в кресло с ногами, укуталась в теплый бархатный плащ и расслабилась. Она даже спорила вполголоса. Агатияр с нескрываемой нежностью смотрел на нее. Он часто думал, что если бы у него была семья, то сына он бы хотел иметь такого, как Зу. А дочь — такую, как Каэ. Красивую, гордую, исполненную достоинства и бесконечно веселую. Он бы наряжал ее в прекрасные платья, дарил украшения, исполнял все ее прихоти и ни за что на свете не отпустил бы на далекую Иману — опасный и таинственный континент с чуждыми нравами и обычаями, дикой природой и древними тайнами.
Император тоже мало думал о сопернике — урмай-гохоне. Он пытался вдоволь насмотреться на милое лицо своей богини. Сегодняшнюю ночь они снова провели вместе, и теперь до конца своих дней он мог считать себя самым счастливым человеком в мире. Но людям всегда мало выпавшего на их долю счастья — и Зу-Л-Карнайн чувствовал боль в том месте души и памяти, которое точно знало о неизбежности разлуки.
Бог Смерти Малах га-Мавет, однорукий гигант, выступил прямо из стены дождя, который серебристым плащом облек его могучую фигуру.
Шарахнулись в сторону стражники у ворот, не забывая сохранить на лице бесстрастное выражение. Они бы и преградили путь странному гостю, но он не стал проходить мимо них, а двинулся прямо в стену, пронизав ее, как нечто бесплотное.
Дзайсан-толгой заметил его уже внутри дворца и охнул, схватившись рукой за шитый драгоценными камнями воротник. На Арнемвенде мало было людей, которые не смогли бы узнать желтоглазую Смерть. Фаррскому князю пришла на ум страшная мысль: что, если га-Мавет явился за императором? Юноша набрался смелости и двинулся наперерез грозному посетителю.
Га-Мавет улыбнулся. То время, когда смелость и отчаянная непокорность людей его пугали и злили, давно прошло. Теперь он только уважал храбрецов, встававших у него на пути, потому что именно они могли помочь ему защитить этот мир от вторжения страшного Врага, не пощадившего Бога Смерти.
— Как прикажешь доложить императору? — спросил Дзайсан-толгой, каменея от близости бессмертного.
— Скажи, что пришел га-Мавет. И хочет видеть Кахатанну.
Князь бросился к императору с этой новостью. Желтоглазый последовал за ним, и, когда юноша закончил первую фразу, могучая рука отодвинула его в сторону.
— Я пришел за тобой, — обратился бог к Каэ, которая все еще сидела, свернувшись клубочком.
Она подняла голову, потянулась, расправляя затекшие мускулы. Двигаться ей явно не хотелось. Затем положила ладонь на рукоять Такахая, подвинула поближе Тайяскарон…
