Разящий клинок - Кэмерон Майлз (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
— А что, приходилось? — спросил Питер.
— Приходилось — что? — не понял Ота Кван и перекусил берестяную нить.
— По-своему подавать матронам сведения? — Питер толком не понимал, чем бесит его брат, но мало-помалу распалялся.
Ота Кван развел руками.
— Не строй из меня злодея. На нас грозит обрушиться весь ад, братец. Пойми, там великаны! Они громят деревни, и если ударят по нам, то нам придется зимовать в лесу, и большинство стариков и детей перемрет. Это не мое мнение, а истинное положение дел.
— Так что же нам теперь, договариваться с Шипом? Это его рук дело? — спросил Питер.
Ота Кван помрачнел.
— Так думают матроны. А сам я не знаю, что и думать.
— Что-то новенькое, — улыбнулся Нита Кван.
— Я не хочу ссориться, брат, — покачал головой Ота Кван. — Матроны считают, что надо послать за союзниками. Союзники могут создать путаницу.
— А Хуран? — спросил Нита Кван.
— Южный Хуран воюет с Северным. Тут ничего нового. Откуда нам знать, кто начал? Южан подкармливает империя, а северян теперь снабжают товарами этруски. Они воюют из-за бобровых шкур и меда. Матроны говорят, что в этом году этруски не появились. Мой род всегда следил за такими делами и разбирался в них. Когда я был другим человеком в другой жизни. С чего я решил, что мне будет легко и просто у сэссагов? Это жизнь!
Матроны совещались три дня. На их памяти это был самый долгий совет, и всякая деятельность в селении замерла. Поползли слухи: дескать, придется собирать пожитки и сваливать, пока не уйдут великаны; или другое: предстоит большой набег на Хуран, чтобы разжиться продовольствием и рабами; а то еще, что к Шипу направят посольство...
В итоге старшая и самая рослая в деревне матрона — Синий Нож — позвала на совет мужчин.
— Шип перебрался на Священный остров. — Она огляделась с невозмутимым достоинством, которое сопутствовало матронам во всех начинаниях. Поговаривали, что между собой они люто собачатся, но если в их единстве и были трещины, то они этого никогда не показывали. — Шаман сделал расклад. Он подтвердил, что на Священном острове находится именно Шип и это его колдовство направило в наши края кранногов. — Она обвела собравшихся взглядом, и Питер почувствовал, как тот остановился на нем. — Мы обсудили, не обратиться ли к Тапио Халтии в Н’Гаре, а также к Моган и ее народу. На эти земли предъявил права брат Моган, Туркан. Но он погиб, когда столкнулся с Шипом, и Шип, вероятно, отныне считает себя здесь хозяином.
Ее глаза снова прощупали толпу. И Питер опять почувствовал, что выделили его.
— Мы хотим положить конец этой распре. Посоветовались с воинами. Они говорят, что каждый рхук, которого мы убиваем, ничего не значит для Шипа, а нам обходится в десяток человек. Еще они говорят, что даже в разгар зимы Шип в состоянии сеять пожары и смерть, а людям даже на снегоступах будет нечем ответить. Поэтому Тадайо решил за весь народ: пренебрегать требованиями Шипа и жить по-своему. Он счел, что мы достаточно сильны. Возможно, так оно и было бы, не стань Шип нашим соседом. Теперь мы должны найти другой путь. Тадайо мертв. Мы потеряли две деревни. Поэтому матроны постановили выслать к Шипу посольство. — Она поклонилась Ота Квану. — По нашему выбору, его возглавит наш брат Ота Кван.
Ота Кван встал и поклонился:
— Я принимаю задание и трубку мира. Постараюсь смягчить нрав Шипа.
Синий Нож чуть нахмурилась.
— Посули ему все, чего пожелает. Сдай все, кроме наших тел. Предложи воинов для его войн.
Ота Кван не скрыл возмущения:
— Это же трусость!
— Матроны повидали возвышение и падение многих Шипов. Мы слишком слабы, чтобы с ним бороться. Поэтому мы предоставим ему наименьшую помощь, какую сможем, не навлекая его гнев. Сложим о нем песни, будем во всем содействовать.
— А потом, когда он ослабнет, — ударим! — подхватил Ота Кван.
Синий Нож мотнула головой.
— Нет. Когда он ослабнет, ударит кто-нибудь другой, а мы тихо отступим и займемся посевами.
Народ исполнил три песни — те, что пели в страду, — и все потянулись на выход. Питер уже был у порога, когда его придержала маленькая, но крепкая, как у великана, рука, и он посторонился, давая пройти остальным. Возле него остановились Синий Нож, Маленькие Ручки и другие матроны.
— Ты не пойдешь с Ота Кваном, — объявила Синий Нож.
Опыт общения с матронами у Питера был весьма небогатый. Они никому не приказывали — среди свободного народа этого не делал никто. Поэтому ее тон застиг его врасплох, и он заозирался по сторонам. Жена стояла сзади, и она отрывисто кивнула в знак согласия.
— Ему это не понравится, — сказал Питер.
Маленькие Ручки угрюмо кивнула.
— У него будут другие спутники и товарищи. Тебе идти нельзя. Пожалуйста — мы просим тебя об этом.
Питер поклонился:
— Я не пойду.
Следующая неделя выдалась одной из труднейших с тех пор, как Питер стал сэссагом. Ота Кван, не теряя времени, позвал его, а когда приглашение было отклонено, постепенно рассвирепел.
— Не позволяй бабе превращать тебя в труса, — сказал он при третьей попытке.
— Она и не собирается, — пожал плечами Питер.
— Ты мне отчаянно нужен! Люди идут за мной не только потому, что я многое умею, но и потому, что за мной идешь ты! Та-се-хо остается. Знаешь, что он сказал? «Нита Кван не пойдет».
Ота Кван постепенно багровел, голос его повышался, и по всей деревенской улице к ним поворачивались головы. День был холодный, ветреный — начало осени. В воздухе висела дождевая пыль, а на бобровом лугу юго-западнее селения заметили двух рхуков, и это всех поставило на уши.
— На этот раз я не пойду, — повторил Питер со всем посильным спокойствием.
— Почему? Назови хоть одну причину! Я отлично справился с медосбором. Ничем тебя не обидел. Веду себя вежливо с твоей сукой женой...
Они уставились друг на друга. Питер был совершенно невозмутим.
— Пожалуйста, уйди, — попросил он.
Ота Кван упер руки в бока.
— Я захожу не с того конца. Прости, я не считаю твою жену сукой. То есть считаю, но полагаю, что ты в ней видишь что-то такое, чего не видно мне. Послушай, брат. Я взываю к тебе! Согласен, что мы едва познакомились друг с другом за это лето. Но ты мне нужен.
В душе Питер знал, что такое признание дорогого стоит — мол, в Нита Кване есть нужда.
Он выдавил улыбку и начал:
— Мне лестно...
— К хренам собачьим твою снисходительную воркотню! — с неожиданной яростью перебил его Ота Кван. — Оставайся и загнивай.
Развернувшись на пятках, он зашагал прочь. Питер подумал, что потерял друга. И брата. «Зачем матроны ставят меня в такое скотское положение?»
Ота Кван отбыл на следующий день в сопровождении шестерых человек. Все они были воинами, закаленными в летней кампании. Все шестеро — троих набрали из соседней деревни в Кан-да-га — слыли искуснейшими бойцами, каких только мог предоставить народ, все горячие молодцы, искушенные весьма и весьма.
Ота Кван покинул селение, вооруженный своим лучшим копьем и мечом, в великолепном волчьем плаще и тунике из оленьей шкуры, по которой вдоль каждого шва тянулась отделка с четкой кромкой из игл дикобраза и шитья, выполненного лосиным волосом. Он был вылитым королем пришедших из-за Стены, каким его представляют альбанцы, и вышагивал с гордостью. Не глядя по сторонам, он отверг объятия Питера и вскоре скрылся из вида.
Едва он ушел, матроны собрались на улице. Амийха закатила истерику, а мать ее резко осадила.
— Вы послали моего мужа на смерть! — крикнула та и бросилась в свою хижину.
Синий Нож закаменела лицом и подала знак Питеру.
— Нита Кван! — позвала она.
Он подошел. Та-се-хо последовал за ним.
Матроны столпились перед домом Амийхи: у сэссагов жилищем владела женщина.
— Нита Кван, последняя неделя выдалась для тебя тяжкой. Но мы избрали твоего брата для дела меньшего. Он потерпит неудачу: пойдет к Шипу, а Шип соблазнит его предложением войны. Таков путь мужчин.
