Записки судового врача (СИ) - Ришард Дариуш (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
- Просто так... Знаете, Лауритц, когда наши женщины начнут решать проблемы судоходства, нам только и останется, что обсуждать шляпки... - в этот знаменательный момент у Виллема Вейдвальдса было обнаружено серьезное подозрение на наличие чувства юмора.
Ближе к вечеру в том самом доме, откуда некогда так активно рвалась на свободу маленькая Молира, собрали избранных гостей. "Избранных" оказалось около двух десятков. Здесь, в основном, были старшие офицеры "Ветрокрылого" и "Адамины", некоторые с супругами, родственники новоиспеченного коммодора Вейдвальдса - младшая сестра и отец, благородный старик, увенчанный сединами ветеран, несколько придворных дам, фрейлин маленькой принцессы, и, само собой разумеется, две рыжих "неведомых зверушки", коими для публики казались Ларри и Шивилла. Гостей в просторном холле встречал сам герцог и, на правах почти что хозяйки дома, его десятилетняя дочь.
- Видишь, Шивилла, - негромко заметил Лауритц, - здесь не одной тебе ношение платья кажется пыткой, - и правда, Олли явно страдала в громоздком, пышном платье, уменьшенной копии тех, что носят взрослые дамы.
- Ха! Мальчиком ей было намного лучше, - хохотнула Гайде.
- Только не смейся над ней! Бедной девочке и так тяжело... - укорил ее судовой врач...и сам же первый прыснул со смеху, когда "прынцесса" не сумела с первой попытки раскрыть большой веер из пушистых страусовых перьев, нечаянно попала им себе в нос и чихнула.
- Уважаемые гости, дамы и господа, я рад приветствовать вас в своем доме, - обратился ко всем Его Светлость. - Не секрет, что я крайне редко, - точнее будет сказать, практически никогда, - не собираю здесь гостей. Но сейчас на то есть особый повод. Моя прекрасная дочь Молира снова со мной, и я хочу отдельно поприветствовать людей, благодаря которым наследница возвращена в отчий дом. Не только поприветствовать, но и должным образом отблагодарить. Прошу две минуты внимания, - герцог вызвал Гайде и Траинена на середину зала и величаво прошествовал к ним. Олли же тенью увязалась за отцом. Забавно было то, как девчонка пыталась копировать его походку, и еще забавней - то, что у нее совершенно это не получалось. - Мадам Гайде. Когда-то вы были вне закона и грабили государство, - Шивилла подняла глаза к потолку и беззвучно выдохнула. Вот не мог этот человек обойтись без ложки дегтя... - Указ моего милостивого отца даровал вам и таким, как вы, помилование, и все это осталось в прошлом. Теперь же вы можете грабить государство на законных основаниях. В ваше распоряжение отправляется торговый патент. Используйте его с умом.
- Благодарю, Ваша Светлость, - девушка развернула солидного вида пергаментный свиток, и ее радость от прочтенного не смог омрачить даже предшествующий этому унизительный поцелуй руки дающей - традиция, сохранившаяся еще с черт-те каких замшелых лет. Ведь новый, облагающий ее налог был действительно грабежом средь бела дня, причем в пользу капитана Гайде.
- Доктор Траинен, - даритель перешел к следующей персоне. - Я уже наслышан о ваших подвигах...даже больше, чем хотелось. Говорят, что вы - мастер своего дела. Это хорошо, когда человек находится на своем месте... А квалифицированному врачу не пристало быть бродягой. Наш долг - поддерживать молодых, талантливых специалистов, поэтому примите от меня эту дарственную.
Как и положено было, рассыпавшись в официальных благодарностях и приложившись к герцогскому перстню, Лауритц развернул свою грамоту, не ожидая увидеть там что-либо сверхъестественное, и пробежался глазами по каллиграфически выписанным строкам. Герцог явно прибеднялся тогда, во время первой встречи с судовым врачом со "Сколопендры". Ведь сейчас он пожаловал ему дарственную на...земельный участок с домом на побережье, между прочим, в двух милях от порта.
- Что?.. Вы не шутите? - широко распахнутые глаза доктора заблестели, как у мальчишки, получившего в подарок на день рождения желанную игрушку.
- Я шучу? - Освальдр сопроводил вопрос взглядом повышенной суровости.
- Ах, да... Нет. Простите, Ваша Светлость. Благодарю за такую щедрость.
- Все, как ты хотел, Лауритц, - вступилась Олли, скромно выглядывая из-за папиной спины. - Я ведь запомнила... А желания, загаданные на падающие звезды, должны сбываться. Нравится?
- Нравится - не то слово... Спасибо!
- Щедрость - добродетель людей обеспеченных. Мне не оставалось делать ничего иного... Иначе мне, чего доброго, пришлось бы оставить вас где-нибудь в своей свите. Очень уж вы полюбились моей дочери... Но постарайтесь теперь держаться от нее подальше.
- Дай посмотреть! - спустя минут десять настойчиво попросила Шивилла. - Что там такое, пожизненное содержание, пенсия? Ах...дом... Что ж, тоже вполне неплохо, сэр доктор. Но советую пока не обольщаться. Вдруг он крохотный. Или находится в аварийном состоянии. Или там кто-то недавно умер лютой смертью... Но, ничего, огорчаться тоже не спеши.
А за официальной частью последовал обед, плавно переходящий в ужин. В освещенной большой люстрой и множеством канделябров, сверкающей серебром и хрусталем столовой во главе стола расположился сам герцог, по левую руку от него разместилась дочка в окружении своих фрейлин, по правую - коммодор Вейдвальдс с семьей. Рыжую парочку отсадили настолько далеко, насколько позволяла длина стола, и они оказались сидящими аккурат напротив какого-то незнакомого старшего лейтенанта и его жены. Шивилла, сперва слегка озадаченная количеством положенных перед ней столовых приборов, быстро сориентировалась в ситуации и сосредоточилась на содержимом своих тарелок, не забывая регулярно напоминать лакею, чтобы тот не филонил, а наполнял ее бокал, как только тот опустеет. Лауритц больше внимания уделял своему окружению, ему было интересно наблюдать за тем, о чем шепчутся дамы и сдержанно переговариваются кавалеры. Тем для бесед оказалась масса, правда, далеко не во всех могли поучаствовать простые и беспафосные обитатели "Золотой Сколопендры". Например, вот одна молоденькая дамочка задорно подметила, что "балы да обеды здесь не в почете, но на несостоявшейся помолвке они сэкономили немало средств, и теперь многое могут себе позволить", но тут же осеклась, поймав на себе гневный взгляд зеленых герцогских глаз. Осознав, какую глупость только что ляпнула, придворная побледнела и вышла вон под предлогом необходимости "припудрить носик", и больше не возвращалась.
- Все правильно сделала, - неожиданно заговорила Гайде, отвлекаясь от спаржи под белым соусом, которую она, к слову, ела так, что половина мужчин за столом завороженно оборачивалась. А капитан, как оказалось, тоже была начеку и не теряла бдительности. - Вот и нам с тобой надо будет так же смотать удочки в нужный момент, пока не погнали взашей. Это все, конечно, хорошо и даже приятно, не стану отрицать. Но лишь до тех пор, пока мы никому не надоели, так что палку лучше не перегибать и гостеприимством не злоупотреблять. Его Светлость уж больно смахивает мне на человека, который составляет себе годовой отчет свершений, подсчитывает, скольких людей посадил в тюрьму или казнил, а потом уравновешивает это ровным количеством добра. А как только решит, что лимит хороших дел исчерпан - тут уж держись...
- Между прочим, Его Светлость последние несколько лет активно занимается благотворительностью, - негромко заметил их сосед по столу, расслышавший реплику капитанши. - На собственные средства содержит два сиротских приюта - обычный и для детей погибших военных. Также он учредил ежегодную стипендию для курсантов военно-морской академии. А это все - далеко не шутки.
- Что ж, да я не далеко от истины ушла... Хороший он у вас...у нас человек. Долгих ему лет жизни, - девушка задумчиво пригубила вино за здоровье герцога.
А тем временем можно было заметить, что Молире не сидится спокойно на своем месте. Девочка ерзала на стуле и то и дело незаметно (по ее мнению) отправляла под стол кусочки еды со своей тарелки. А вскоре так вообще попросила разрешения выйти из-за стола, выволокла из-под низко нависающей над полом скатерти толстого, слабо сопротивляющегося мопса, утащила его в сторонку и принялась с ним играть. Песик был холеный, с блестящей короткой шерстью светло-персикового оттенка, с умными глазами на темной морде и чрезвычайно раскормленный. Так что вел он себя пассивно, лениво позволяя делать с собой все, что душе угодно. На этой умилительной ноте трапеза вошла в самую свою непринужденную фазу и начала неумолимо приближаться к логическому завершению.
