Авалон: Хроники Бессмертных (СИ) - Ермаков Антон (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
– И это возвращает нас к тому, что именно сказал тебе Совет, – напомнил Бирюк, тоже занимая свое законное место.
– Не хочу от вас ничего скрывать, – начал рассказывать Антон, – но Совет разгневан. Очень сильно. Причем неизвестно на кого больше – на нас, за то, что мы не смогли это предотвратить, или на самих себя – что они ошиблись в собственном выборе. Наш неразумный друг совершил одно из самых ужасных деяний – лишение жизни невинного.
– Ничего себе невинного! – воскликнула Настя. – Марат ведь сам его спровоцировал. О, какая жалость, что я не могла присутствовать на совете – иначе я много о чем поведала бы, рассказала бы им всё как есть!
– Я думаю, они знают достаточно, – веско сказал Антон. – Тем более что подробности произошедшего интересовали их на удивление мало. Духи чертога рассматривали лишь свершившийся факт как данность, а именно – смерть. И поэтому я передаю вам их приказ, – голос Антона сделался громче, сурово отдаваясь от позолоченных сводов, – любой, кто обнаружит Евгения, обязан будет его задержать – уговорами либо силой – и представить его Совету. После состоится суд, где будет решена его дальнейшая судьба. Это их слово.
– Легко сказать – задержать! – пробормотал Семен.
– Они ведь убьют его, – тихонько простонала Настасья. – Смерть за смерть.
При этих словах Татьяна поплотнее придвинулась к Бирюку, будто испытывая страх. Слава и Семён переглянулись. Мария подошла и крепко обняла свою подругу, чтобы та снова не начала плакать. Антон, замерев, как-то слегка беспристрастно смотрел на них обеих, и взгляд его скользил поверх их голов, наблюдая, как солнечный свет золотится на светлых волосах Марии, превращая их в мерцающие блики-вспышки, и тонет в черной ночи локонов Настасьи. Наконец он произнёс:
– В общем-то, напрямую речь о лишении жизни не заходила. Они не конкретизировали, если уж говорить по правде. Как я понял, сначала Духи лишат его магических способностей. «Он оказался не заслуживающим владеть этим даром» – так они сказали. Таким образом, он перестанет быть Элементалем – на время или навсегда. Совет считает, что это будет наихудшим наказанием для Евгения. А уж потом… Возможно, тюремное заключение. Я не знаю.
– Но ведь это чудовищно! – возмутилась Малиновская, продолжая гладить Настасью по плечу. – Фактически, мы должны поймать того, кого считаем или считали своим другом! Мне жалко Женю.
– Жалко? – с удивлением спросил Бирюк. – А кто, скажи мне на милость, пожалеет нас? Благодаря ему мы оказались теперь словно между молотом и наковальней. Интересно, что будет, если мы не выполним приказа Совета Маханаксара? Полагаю, нас объявят изменниками, и тогда в их глазах мы все будем выглядеть ничуть не лучше, чем он. И нас самих будут судить! Отправят в какие-нибудь сырые подвалы лет на пятьсот, – а что, вполне – мы же теперь бессмертны. И все из-за одного придурка!
– Вов, перестань, – Таня осуждающе притопнула ногой.
– Нет, не перестану! Да, признаюсь, пожалуй, сначала мне это казалось даже немного забавным – я имею в виду то, что Евген не всегда контролировал себя. Ну и что, – думал я, – от этого ведь ничего дурного не происходит. Да, порою меня, знаю – как и многих, – раздражали регулярные понукания Антона об ответственности, о том, чтобы мы все были бдительны.
Сказав это, Бирюк слегка покосился на Антона. Тот невесело усмехнулся.
– И вот – пожалуйста! – продолжал Вова. – Он оказался прав! Мы вляпались в такую болотную жижу, из которой теперь вряд ли выберемся. И если уж правдой оказалась эта часть его теории, то я с ужасом представляю себе, что произойдет, если наш дружок ещё и окажется новым Воплощением Зла! И что мы станем делать тогда?
– Замолчи! Что ты несешь! – Настя неожиданно вдруг кинулась на него с кулаками, словно собираясь ударить, но, не добежав каких-нибудь пару шагов, она рухнула на пол, заливаясь слезами, и запричитала: – Они убьют его! Я знаю, убьют! Убьют, убьют, убьют… – и от неё уже ничего нельзя было добиться.
Маша подумала, что Женя ведь, по сути, и сам убийца, но не стала этого озвучивать – обстановка и так была накалена до предела.
– А чего она ревет, я что, не прав, что ли? – Бирюк продолжал гнуть свою линию.
– Прав. Потому она и ревет, – ответил ему Слава.
Малиновская, пытаясь одновременно поднять Настасью с пола и вытереть ей слезы, рявкнула на них: – Вы не могли бы просто заткнуться! Оба!
– Я вас всех очень прошу, давайте немного успокоимся, – голос Антона перекрыл гомон перебранки. – Я знаю, ситуация трудная, и все мы на взводе, но не будем погружаться в отчаяние! Я верю, что все ещё можно исправить. Мы сейчас пойдем и…
Но друзьям так и не удалось услышать, что же именно хотел предложить Антон. Двери Тронного зала вдруг распахнулись, и из них вышли навстречу семь длиннобородых дварфов в своих привычных желто-зеленых костюмах и забавных, казавшихся немного неуместными в данной ситуации, колпаках. Дварф, шедший впереди всех, сделал ещё пару шагов вперед и остановился, с интересом и некоторым удивлением смотря на раскрасневшиеся, напряженные лица ребят и на плачущую Настасью, которая с помощью Малиновской поднималась на ноги.
– Я же просил, чтобы в зал никого не впускали! – гневно воскликнул Антон, уже и так сильно разозленный.
– Приношу свои глубочайшие извинения, мой Господин, – вежливо откликнулся дварф и низко поклонился. Остальные сделали то же самое, следуя его примеру. – У меня важное сообщение. Ходят слухи, что один из вас отказался подчиниться воле Сил и находится в бегах, а потому мы, посоветовавшись, решили поделиться с вами некоей важной информацией.
– Что ж, говори, дварф! – уже немного спокойнее произнес Антон.
– Монфрод. Его зовут Монфрод, – осторожно поправила его Малиновская.
Антон медленно повернул голову в её сторону, и Маше на миг показалось, что он сейчас закричит, но Антон, напротив, улыбнулся и сказал:
– Дорогая, я с огромным уважением отношусь к Малому народу, но все ж-таки знать их всех по именам – слишком обременительно, не обессудь. Пускай это будет твоей почетной обязанностью.
– Разумеется, – чопорно кивнула Мария. – Я ведь их любимица.
– Итак, прошу прощения, Монфрод. – Антон снова повернулся к дварфу. – Мы внимательно слушаем тебя.
– Ровно две луны назад, – деловито заговорил Монфрод, – сюда явился Огненный Князь. Тогда мы ещё ничего не знали о случившемся – да и сейчас знаем немногое – и потому его появление в Нифльхейме в полном одиночестве никому из нас не показалось чем-то странным.
Малиновская почувствовала, как стоящая рядом Настасья вытянулась в напряжении, точно струна, вся обратившись в слух. Ей показалось странным, что никто из её друзей не обратил внимания (или сделал вид, что не обратил) на то, что дварф уже не называл Евгения по имени, использовав им самим когда-то выдуманный дурацкий титул. Наверное, даже в такой ситуации дварфы вынуждены продолжать исполнять его прошлые приказы – с некоторым возмущением предположила Маша.
– Интересно, – сказал Бирюк, прервав тем самым размышления Малиновской. – А ведь Старый Клен, когда мы сегодня проходили мимо, ничуть не обмолвился о приходе Евгения…
– Возможно, он не заметил его просто потому, что спал? – предположила Татьяна. – Иначе, я уверена, он бы нам наверняка об этом рассказал.
– Я продолжу, если вы позволите, – напомнил о себе Монфрод. – Так вот, он явился глубоким вечером, в начале наступления темноты, и сперва довольно долго пробыл в своей спальне. Когда же время перевалило далеко за полночь, он покинул её и направился в Библиотеку. А потом он ушёл. Но, когда он выходил из замка, по пути ему совершенно случайно встретился мой брат – Монгрод. Было уже очень поздно, и потому все остальные дварфы давно спали глубоким сном. Монгроду показалось очень странным, что Огненный Князь крадется в ночи по Нифльхейму, подобно вору, тем более, что в руках он держал некий объёмный свёрток из темной кожи. Монгрод попытался заговорить с ним, и когда тот повел себя более чем странно – остановить его. Это была плохая затея. Получилось вот что…
