Воин кровавых времен - Бэккер Р. Скотт (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
Или его сына.
Дальше все было элементарно.
Келлхус начал соблазнять Серве, зная, что тем самым напоминает варвару его собственное соблазнение, произошедшее тридцать лет назад. Вскоре она стала заменой и повторением ненависти, переполняющей сердце скюльвенда. Степняк начал бить ее, но не чтобы продемонстрировать скюльвендское презрение к женщинам, а чтобы побольнее ударить себя. Он наказывал ее за то, что она повторяла его грехи, и при этом одновременно любил ее и презирал любовь как проявление слабости…
Этого Келлхус и добивался — нагромоздить противоречие на противоречие. Он обнаружил, что рожденные в миру уязвимы для противоречий. Похоже, ничто не владело их сердцами сильнее. Ничем они не были так одержимы.
Как только Найюр окончательно попал в зависимость от Серве, Келлхус просто забрал ее, зная, что Найюр отдаст все, лишь бы получить ее обратно, и сделает это, даже не понимая, почему поступает так.
И теперь полезность Найюра урс Скиоаты исчерпалась.
Монах поднялся на вершину дюны, поросшей редкой травой. Ветер трепал его волосы и развевал полы белой парчовой накидки. Впереди раскинулся Менеанор, уходя вдаль, туда, где земля словно бы перетекала в великую пустоту ночи. А внизу он увидел круглую палатку скюльвенда; заметно было, что ее повалили пинками и потоптались сверху. Костра рядом не было.
На мгновение Келлхусу показалось, что он опоздал. Но затем он услышал доносимые ветром крики и увидел среди встающих валов одинокий силуэт. Келлхус прошел через разрушенную стоянку к краю воды, ощущая под сандалиями похрустывание ракушек и гальки. На волнах серебрилась лунная дорожка. Кричали чайки, зависая в ночном небе подобно воздушным змеям.
Келлхус смотрел, как волны бьются о нагое тело скюльвенда.
— Здесь нет следов! — кричал степняк и колотил по воде кулаками, — Где здесь…
Вдруг он застыл. Темные волны вставали вокруг него, закрывали его почти до плеч, а потом откатывались в облаках хрустальной пены. Найюр повернул голову, и Келлхус увидел смуглое лицо, окаймленное длинными прядями мокрых черных волос. На лице не отражалось никаких чувств.
Абсолютно никаких.
Найюр побрел к берегу. Волны накатывались на него, невесомые, словно дым.
— Я сделал все, что ты просил! — крикнул он, перекрывая грохот прибоя. — Я опозорил своего отца, втянув его в схватку с тобой. Я предал его, мое племя, мой народ…
Вода стекала по его широкой груди на поджарый живот и дальше, к паху. Волна ударилась в белые бедра, качнула длинный фаллос. Келлхус отрешился от шума Менеанора и сосредоточился на приближающемся варваре. Ровный пульс. Бледная кожа. Расслабленное лицо…
Мертвые глаза. И Келлхус осознал: «Я не могу читать этого человека».
— Я последовал за тобой через Степь, не имеющую дорог.
Босые ноги прошлепали по мокрому песку. Найюр остановился перед Келлхусом; его рослая фигура блестела, залитая лунным светом.
— Я любил тебя.
Келлхус отступил, достал меч и выставил его перед собой. — На колени, — приказал он.
Скюльвенд рухнул на колени, вытянул руки и провел пальцами по песку. Он запрокинул лицо к звездам, подставляя горло под удар. Позади бушевал Менеанор. Келлхус недвижно стоял над ним. «Что это, отец? Жалость?»
Он посмотрел на скюльвендского воина, жалкого и униженного. Из какой тьмы пришло это чувство? — Ну, бей! — выкрикнул скюльвенд.
Огромное тело, покрытое шрамами, дрожало от ужаса и ликования. Но Келлхус не шелохнулся.
— Убей меня! — крикнул Найюр в купол ночи.
Со сверхъестественной быстротой он схватил клинок Келлхуса и приставил острие к своему горлу.
— Убей! Убей!
— Нет, — сказал Келлхус.
Волна разбилась о берег, и ветер осыпал их холодными брызгами.
Подавшись вперед, он осторожно высвободил клинок из хватки скюльвенда.
Найюр схватил его за шею и повалил на песок.
Келлхус не стал вырываться. Благодаря инстинкту или везению варвар ухватил его за точки смерти. Келлхус знал, что Найюру хватит незначительного рывка, чтобы свернуть ему шею.
Скюльвенд подтащил его к себе, так близко, что Келлхус почувствовал тепло, исходящее от мокрого тела.
— Я любил тебя! — шепотом прокричал он.
А потом оттолкнул Келлхуса. Но теперь дунианин был настороже; он прижал подбородок к груди, чтобы не растянуть мышцы шеи. Найюр смотрел на него с надеждой и ужасом…
Келлхус спрятал меч в ножны.
Скюльвенд качнулся назад и вскинул кулаки к голове. Он запустил пальцы в волосы и вцепился в них изо всех сил.
— Но ты же сказал! — исступленно выкрикнул он, потрясая окровавленными прядями. — Ты же сказал!
Келлхус молча смотрел на него. Можно найти и другую пользу.
Всегда можно найти другую пользу.
Тварь, именуемая Сарцеллом, двигалась по узкой тропе вдоль насыпи между полями. Несмотря на нетипичную для здешних мест сырость, ночь была ясная, и луна окрашивала рощи эвкалиптов и платанов в синеватый оттенок. Добравшись до руин, тварь придержала коня и направила его в длинную галерею колонн, уходящую к скоплению поросших травой курганов. За колоннами раскинулся Семпис, неподвижный на вид, словно озеро, и в его зеркальной поверхности отражалась белая луна и размытая линия северных склонов. Сарцелл спешился.
Это место когда-то было частью древнего города Гиргилиота, но тварь, именуемую Сарцеллом, не интересовали подобные вещи. Она жила мгновением. Сейчас ее интересовало только это сооружение. Отличное место для шпионов, дабы встречаться с теми, кто ими руководит, будь то люди или нелюди.
Сарцелл сел,прислонившись спиной к одной из колонн, и погрузился в мысли, хищные и непостижимые. На лунно-бледных колоннах были высечены изображения леопардов, вставших на задние лапы. Шум крыльев вывел Сарцелла из грез, и он приоткрыл большие карие глаза.
На колени к нему опустилась птица размером с ворона — во всем подобная ему, но с белой головой.
Белой человеческой головой.
Птица склонила голову набок и взглянула на Сарцелла маленькими бирюзовыми глазками.
— Я чую кровь, — произнесла она тонким голосом. Сарцелл кивнул.
— Скюльвенд… Он помешал мне допрашивать девчонку.
— Твоя работоспособность?
— Не пострадала. Я излечился.
Помаргивание.
— Хорошо. Ну так что ты узнал?
— Он — не кишаурим.
Тварь произнесла это очень тихо, словно бы щадя крохотные барабанные перепонки.
По-кошачьи любопытный поворот головы.
— В самом деле? — после секундной паузы переспросил Синтез. — Тогда кто же?
— Дунианин.
Легкая гримаса. Маленькие блестящие зубы, словно зернышки риса, сверкнули под приподнявшимися губами.
— Все игры приводят ко мне, Гаоарта. Все игры. Сарцелл застыл.
— Я не веду никаких игр. Этот человек — Дунианин. Так его называет скюльвенд. Она сказала, что это совершенно точно.
— Но в Атритау нету ордена под названием «дуниане».
— Нету. Следовательно, он — не князь Атритау.
Древнее Имя застыл, словно пытался провести большие человеческие мысли через маленький птичий разум.
— Возможно, — в конце концов сказал он, — название этого ордена не случайно происходит из древнего куниюрского языка. Возможно даже, что имя этого человека — Анасуримбор, — вовсе не является неуклюжей ложью кишаурим. Возможно, он и вправду принадлежит к Древнему Семени.
— Может, его обучали нелюди?
— Возможно… Но у нас есть шпионы — даже в Иштеребинте. Нам мало что неизвестно о действиях нинкилджирас. Очень мало.
Маленькое лицо оскалилось. Птица взмахнула обсидиановыми крыльями.
— Нет, — продолжил Синтез, нахмурив лоб, — этот дунианин — не подопечный нелюдей… Там, где был затоптан свет древней Куниюрии, уцелело много упрямых угольков. Один из них — Завет. Возможно, дуниане — другой такой уголек, не менее упрямый…
Голубые глаза снова моргнули.
— Но куда более скрытный.
Сарцелл ничего не сказал. Рассуждения на подобные темы в его полномочия не входили — таким его создали.
