Незримый клинок. Хребет мира. Море мечей - Сальваторе Роберт Энтони (читать полную версию книги txt, fb2) 📗

Эффект был такой, как если бы он со всей силы ударил ее кулаком в лица Она смотрела на отца, едва его узнавая, — обычно сдержанное лицо исказилось болью и отчаянием, и девушка всерьез испугалась.

— У тебя нет выбора, — снова сказал он нарочито бесцветным голосом. — Мама совсем слаба, скорее всего, она не доживет до весны. Ты пойдешь к лорду Ферингалу и будешь вести себя как дама. Смеяться над его шутками, восхвалять его щедрость. Ты это сделаешь ради мамы, — закончил он упавшим голосом. Он встал, повернулся к выходу, и Меральда заметила, как влажно блеснули глаза отца. Ей все стало ясно.

Поняв, насколько сейчас тяжело ее отцу, Меральда постаралась настроиться на то, что ее ожидало, справилась с собой и смогла спокойнее воспринять жестокий поворот судьбы.

Солнце садилось, и небо приобрело глубокий синий цвет. По дороге внизу проехала карета и остановилась возле жалкого домика Меральды. Девушка вышла из дому, и даже с такого расстояния было видно, какая она красивая, — она была похожа на сияющий бриллиант, блеск которого не затмевала даже подступавшая мгла.

Его бриллиант. Достойная награда за красоту его души, а не игрушка капризного хозяина Аукни.

Он представил себе, как она садится в карету, а лорд Ферингал тянет к ней руку, гладит и ласкает. Представив себе эту картину, юноша чуть не закричал. Карета покатила обратно, к далекому замку Аук, увозя с собой Меральду, в точности как он нарисовал себе чуть раньше. Это было все равно как если бы лорд Ферингал влез к нему в карман и украл последнюю монету.

Яка еще долго в тоске сидел на покрытом торфяной пылью холме, беспрерывно теребя волосы и проклиная свой несчастный жребий. Он был настолько поглощен самим собой, что чуть. не подскочил, услышав девчоночий голос:

— Я знала, что ты будешь неподалеку.

Яка открыл затуманенные слезами глаза и увидел уставившуюся на него Тори Гандерлей.

— Так и знала, — поддразнила она его.

— О чем ты?

— Ты слышал, что сестру позвали на ужин, и пришел убедиться, — рассудила Тори. — И все сидишь и смотришь.

— Твою сестру? — с деланным недоумением переспросил Яка. — Да я каждый вечер сюда прихожу.

Тори отвела от него глаза и посмотрел на дома, на свое жилище, окно которого было ярко освещено изнутри огнем очага.

— Надеешься увидеть через окно голую Меральду? — хихикнула она.

— Я прихожу сюда с наступлением темноты, чтобы быть подальше от света и огней, — с достоинством ответил юноша, — И подальше от докучливых людей, которые не способны понять.

— Что понять?

— Истину, — загадочно ответил юноша, надеясь, что его слова прозвучат весомо.

— Какую истину?

— Истину жизни, — отозвался Яка.

Тори долго не сводила с него глаз, и на ее личике появилась озадаченная гримаса. Потом она снова взглянула на свой дом.

— Да ну, я думаю, ты просто хочешь увидеть голую Меральду. — повторила она и весело помчалась по тропинке вниз.

«Она всласть посмеется над ним вместе с Меральдой», — подумал Яка. Он снова испустил тяжелый вздох, а потом направился вверх по склону холма, где было еще темнее.

— Будь проклята эта жизнь! — выкрикнул он, воздев руки к выходящей на небо полной луне. — Проклята, проклята, и прочь от меня, мирские соблазны! О, жестокая мука: жить, когда недостойный собирает мои плоды. Когда справедливость низринута в волчью яму! Когда достоинство определяет случайность рождения! О, лорд Ферингал припал к груди Меральды! Будь проклята эта жизнь, прочь!

И он завершил свой импровизированный стих, упав на колени и закрыв ладонями мокрое от слез лицо, и стоял так долго-долго.

Но постепенно гнев вытеснил жалость к самому себе, и Яка решил немного переделать окончание:

— Если справедливость низринута в волчью яму, — снова произнес он, и голос его задрожал от гнева:— Если достоинство определяет случайность рождения. — Теперь на его красивом лице появилась улыбка. — Негодный Ферингал припал к груди Меральды, но этот цветок ему не сорвать!

Юноша неуверенно встал и снова посмотрел на полную луну.

— Клянусь, — решительно проговорил он и еще раз с пафосом добавил: ~ Будь проклята эта жизнь! — и пошел домой.

Меральда все терпеливо сносила, вежливо отвечала на вопросы и избегала смотреть в глаза явно недовольной леди Присциллы Аук. Темигаст же понравился девушке, в основном потому, что развлекал всех рассказами о своем прошлом и прежнем хозяине замка, отце Ферингала, благодаря чему разговор не умолкал. Темигаст даже незаметно подсказывал Меральде, какой из серебряных приборов на столе для какого блюда предназначен.

Сам молодой хозяин Аукни, сидевший напротив и не сводивший с нее глаз, не произвел на девушку никакого впечатления, но зато ее очень интересовали все изысканные яства, что предлагали ей слуги. Неужели в замке Аук каждый день так едят? Цыплята и рыба, картофель и какие-то особые приправы — лакомства, которых Меральда даже не пробовала прежде.

По настоянию лорда Ферингала после ужина все переместились в гостиную — удобную квадратную комнату без окон, расположенную на первом этаже замка, в самой середине строения. Толстые стены защищали от пронизывающего ветра с моря, а в громадном камине, наполняя комнату уютом и теплом, пылал огонь, почти такой же большой и жаркий, как костер во время праздников на площади.

— Может, вы хотите поесть еще, — предложила Присцилла тоном, в котором не было даже намека на радушие. — Я прикажу служанке подать.

— О нет, миледи, — ответила Меральда. — В меня больше ни кусочка не влезет.

— В самом деле, — отозвалась Присцилла. — Вы несколько перестарались за ужином, не правда ли? — спросила она, напустив на некрасивое лицо приторную улыбку. По сравнению с сестрой лорд Ферингал казался Меральде почти очаровательным. Но только почти.

Вошел слуга, неся на подносе бокалы, наполненные какой-то коричневатой жидкостью. Меральда, побоявшись отказаться, тоже взяла бокал и после произнесенного Темигастом тоста подняла его вместе со всеми и смело отхлебнула. И сразу же закашлялась, потому что горло словно огнем обожгло.

— Бренди не пьют такими глотками, — сухо заметила Присцилла. — Так делают только крестьяне.

Меральда готова была провалиться сквозь пол. Правда, физиономия лорда Ферингала скривилась в некоем подобии улыбки, но это ее ничуть не ободрило.

— Скорее, так делают люди, не знакомые с горячительными напитками, — вступился за девушку Темигаст. — Пейте по капельке, душенька. Вы научитесь, хотя, быть может, так и не приобретете вкуса к этой влаге. Я, например, до сих пор не привык.

Меральда улыбнулась и благодарно кивнула старику, снова разрядившему обстановку. Голова слегка закружилась, и Меральда перестала следить за разговором, обращать внимание на двусмысленные замечания Присциллы и настойчивые взоры лорда Ферингала. Она унеслась мыслями далеко и представила себя вместе с Якой Скули посреди залитого лунным светом поля, а может, и в этой самой комнате. Какой чудесной она казалась бы, если бы к этому пушистому ковру, жаркому огню в камине и согревающему напитку прибавить общество возлюбленного Яки, а не смотреть вместо этого на несносных Ауков.

Словно издалека донесся голос Темигаста, напоминавшего лорду Ферингалу, что они пообещали вернуть девушку домой к определенному часу и этот час близок.

— Тогда оставьте нас ненадолго наедине, — ответил Ферингал.

Меральда постаралась не паниковать.

— Вряд ли это уместно, — вмешалась Присцилла. Взглянув на Меральду, она усмехнулась: — Хотя, пожалуй, вреда не будет?

Сестра Ферингала вышла, а вслед за ней и старый управляющий, мимоходом успокаивающе похлопав девушку по плечу.

— Надеюсь, вы будете вести себя как джентльмен, мой господин, — обратился он к Ферингалу, — как того и требует ваше положение. Во всем мире не много женщин, кто красотой мог бы сравниться с госпожой Меральдой. — Он улыбнулся девушке. — Я распоряжусь подать карету к главному входу.