Подарить жизнь - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1" (читать книги бесплатно TXT) 📗
– А это смотря что называть чудесами, – наставительно заявил фем Сечен. – Обычно принято считать, чудо – если Бог исполнит чью-то просьбу. У нас же считают чудом, если кто-то исполнит указания Бога.
– Хорошо сказано – одобряю.
Если он и знает подробности будущей операции, все одно не поделится. Очередное предательство на манер перехода Ипаоса на сторону восставших в этой ситуации просто напрашивается. Любопытно – кто. Аголинов из столицы и ближайшей округи вывели, да ведь и Годрасы не сектанты. Как бы заговор не оказался намного глубже и разветвленее, чем виделось с первого взгляда. Да ладно, скоро пойму и без особых откровений.
– К сожалению, сказано это не мной. Слышал как-то от Взыскующего Истины высокого уровня.
– Звучит для духовного лица несколько… э…
– Совершенные практически всегда достаточно откровенны, несмотря на то, что у слушателей далеко не всегда остается положительное впечатление.
– Это делает им честь. Вы знаете притчу об Истине?
– Нет.
«Естественно, – подумал устало. – Редко рассказываю. Я же не Взыскующий, с проповедями не брожу».
– Один человек множество лет искал окончательную, точную, совершенную правду-истину. Говорил с мудрецами, расспрашивал людей, побывал во всех концах цивилизованного мира. И вот однажды он услышал о маленьком храме в глубине лесов, где молились…. хм…
– Древней Богине, – без особого удивления подсказал фем Сечен. – Это притча, как я понимаю, а не изложение очередного еретического учения.
– Совершено верно. Так вот, долго он шел и очень удивлялся, почему нет нормальной дороги. Сплошь бурелом и овраги. Люди сюда много веков не забредали. Неужели никому нет дела до Правды? И когда нашел Храм, на ступенях которого лежали груды мусора, уже не удивился. Он прошел к алтарю и увидел женскую статую с прекрасным телом и закрытым полусгнившей тканью лицом. Протянул руку и сдернул вуаль, мечтая увидеть незабываемое лицо…
– И? – с интересом спросил слушатель. Все-таки не дурак и что-то почувствовал.
– Лицо было настолько уродливо и отвратительно, что жуть брала. Омерзительно, – сказал я с чувством, вспоминая давнишнее присшествие. Скульптор был гений. Ничего худшего мне никогда не доводилось видеть, и при этом некая извращенная красота притягивала взор.
– Узнать, чья это идея, не удалось, люди считали те давно покинутые места проклятыми.
На самом деле никакого леса там не было, и сам Храм вырубили прямо в скале, а посвящен он Истине или кому-то еще, доподлинно выяснить не удалось. Так говорили старики, слышавшие в молодости от других стариков странную байку.
– Правда всегда страшна, – заверил я тихо. – Большинству она не требуется. Они предпочитают прекрасную ложь. Чем слаще, тем скорее поверят.
– Надо обещать людям много, и они за тобой обязательно пойдут? А вдруг не выйдет? – кивнул капитан.
– А честно сообщить про муки, кровь и ведра пота с сомнительным результатом в конце, так ни одного желающего не найдется. В любом случае Правда побеждает, потому что она именно тогда ей и становится.
– Тебе не нужна власть, – утвердительно сказал фем Сечен.
Я молча пожал плечами:
– Делая людям добро, я чувствую себя хорошо. Совершаю нечто нехорошее, ощущаю себя виноватым. А власть не может дарить подарки всем. Работа у нее такая – у одних взять, другим отдать. Всех не спасти, всех не обеспечить и всем не помочь. Обязательно будет преимущество одних перед другими. И не важно, по личному знакомству, сословиям или своевременно поданной просьбе. Всеобщая справедливость неосуществима. Рано или поздно ты перестаешь считать людей равными себе и предпочитаешь думать о них как о фигурах на игровой доске. Лучше уж быть простым человеком.
– Ты просто не хочешь брать на себя ответственность!
– Я регулярно именно это и делаю, приступая к лечению и ставя диагноз.
– Ну, допустим, – согласился он. – Не понимаю, как жить без честолюбия.
– Почему без? Каждый хочет быть лучшим… В профессии, в постели с женщиной, но стать лучшим в политике нельзя. Она всегда – выбор из двух зол. Плохого и еще худшего. Как не поступишь, а всем не угодишь.
– А деньги?
– Без них сложно, поэтому хорошая специальность необходима. И все-таки, сколько бы у тебя золота в карманах ни бренчало, нельзя получить все.
– Не понял, – сказал озадаченно капитан. – Это какая-то философия? За деньги легко приобрести желаемое. Землю, женщин, усадьбу и развлечения. Что еще?
– Ты же взрослый человек, – удивился я, – друзей – не купить. Любовь – тоже. Здоровье не продается. Поведение детей и обычные мелкие семейные радости не приходят по повелению. Можно приобрести слуг, лекарства или женщину. Но это не то. Если достаточно ума, рано или поздно понимаешь – деньги не главное. Цель не в их приобретении и преумножении, а в возможности обеспечить себе и близким комфортную жизнь. Все, что сверх этого, зависит в основном от тебя.
– Да… В идеальном мире, где никто не сожжет твой виноградник или мастерскую, не введет новый неподъемный налог или просто не ограбит твой дом, не заберет твою жену и не продаст ее в рабство.
– Счастья нет, – убежденно сказал я, – иногда бывают моменты, но вечно они продолжаться не могут. Это жизнь, а не сказка. Делай то, на что способен, по максимуму и не старайся прыгнуть выше головы. Справедливую оценку ты получишь там, – я показал в небо.
С мачты, где в специальном гнезде постоянно торчал наблюдатель, донесся крик. На специальных сигнальных веревках на флагмане поползли вверх несколько флажков. Через некоторое время и на остальных появились такие же. Все демонстрировали готовность. Моряки полезли гурьбой не то устанавливать, не то снимать паруса. Для меня вопли «кливер на ветер» и «взять рифы» вперемешку с другими были абсолютно бессмысленны. Я здесь в качестве пассажира, а не штурмана, и выдавать себя за знатока не собираюсь.
– Маяк? – сказал фем Сечен с вопросительной интонацией.
– Карунас, – подтвердил я. На фоне заходящего солнца огромный диск на шпиле давал заметные блики.
Где-то впереди отчетливо бухали пушки. Ничего не разобрать, корабли все закрывают парусами. Видимо, началось. Дело к вечеру, значит, основные события произойдут после заката. Понять бы еще, к чему это. Не случайность, а расчет. Зачем?
– Будьте готовы, – резко сказал капитан и торопливо удалился, видимо, решив уточнить, когда мы прибудем.
– Не вредно бы знать, что к чему, – без особого воодушевления пожаловался я морским волнам. Они традиционно не ответили.
Хотелось смачно харкнуть туда, в темно-синие глубины, но вроде существует флотская примета, воспрещающая сие неразумное действие. Стихия может обидеться и наказать осквернителя. Да и не виновато море, что на палубе появились мои верные помощники. Теоретически они обязаны таскать за мной сундучок с лекарствами и инструментами. Фактически, я почти уверен, обязательно попытаются пресечь мое бегство.
Зря. Я всегда честно выполняю условия договора. Как минимум до тех пор, пока вторая сторона их соблюдает. Я предоставляю услуги по лечению – они платят и не вмешиваются в рекомендации и операции, а попутно и в личные дела. И по-другому меня не удержать.
Все было бы замечательно, если бы мои наниматели зачастую не считали, что имеют какие-то особые права. Может, есть во мне нечто, что представляется людям слабостью? А… все дело просто в том, что люди редко поступают разумно. Мало кто дает себе труд задуматься о последствиях действий. А мне вечно приходится выбирать. Причем не между черным и белым. Есть масса оттенков серого. Я всегда живу «между» и «на грани».
С левого борта достаточно далеко от нас показалась горящая галера. На ней беспорядочно суетились маленькие человечки. В море огонь – это самое страшное. Вся скорлупка сделана из выдержанного, просмоленного дерева. Полыхает красочно, а потушить обычно надежды мало.
По мере приближения стало видно лучше. Вокруг плавали какие-то обломки. Похоже, сторожевых галер было две, и их поймали врасплох. Во всяком случае, пострадавших парусников рядом не заметил. Мало того, эскадра проходила мимо, даже не делая попытки помочь матросам или взять их в плен. Разбили и дальше пошли.
