Проклятие принцессы (ЛП) - Хаскелл Мерри (читаем книги .txt) 📗

— Ты знала, что моя мама одна из спящих?

Тишина, я потрясла головой.

— Мама была любимой служанкой и первой, кто уснул. Она не старалась получить награду — награда еще не была придумана. Она просто старательно обслуживала принца, помогала принцессам, она была предана им, и вот что она получила?

Я молчала, стараясь понять это.

Дидина продолжила:

— Я хотела — мне нужно — разрушить это проклятие, чтобы моя мама и бабушка могли уйти из той башни.

Я понимала, как это хотеть, чтобы мама вернулась домой — разве я не хотела этого всю мою жизнь?

— Так что, когда мы разрушим проклятие, — спросила я, — мы разделим награду?

Она подняла голову, глаза были опушены.

— Ревека…

— Мы собираемся сделать это, — сказала я, стараясь разубедить ее, прогнав грусть с глаз.

— Мы собираемся разрушить проклятие, Дидина.

Она не подняла взгляд на меня. Она говорила тихим голосом, как будто разговаривая со своей ступкой и пестиком:

— Если ты сделаешь это — если ты разбудишь мою маму — ты можешь взять всю награду. Тебе она нужна. Я… просто не хочу быть больше сиротой.

Я не знала, что она сирота. Я выпалила очевидный вопрос:

— Что случилось с твоим отцом?

— Он был солдатом.

Я прикусила губу и кивнула. Я знала слишком хорошо, что это значило. Это все, что ей нужно было сказать.

Я ушла из гербария незадолго до заката, хотела собрать папе немного тиса.

Знахари не выращивали тис, но если бы у убийц были сады, то они бы их выращивали. Тис очень ядовит, но ещё он хорош для забора. Папе без разницы, обрежу я его не по сезону или в сезон. Он всегда утверждал, что в садах должны быть только маленькие растения, чтобы враги не смогли спрятаться за ними, и ходил часами перед опасными неподстриженными изгородями, и говорил, что плющ просто великолепная лестница для солдата.

С тисовыми ветками в руке и с сантолиной из гербария, я поднималась в западную башню, чтобы увидеться с госпожой Адиной.

Ничего не изменилось. Спящие по-прежнему лежали, а Адина качалась на кресле и вязала носки.

— Ученица травника-мужа! — воскликнула женщина; сейчас она была рада видеть меня больше, чем в тот день, когда мы встретились.

— Стапина, — поздоровалась я, преклонившись в реверансе, который был проявлением уважения к старшим. Это был легкий реверанс, и я ничего не испортила, как когда делала глубокий. Но затем, из-за того что я слишком часто проявляла свои хорошие манеры за последний день, я спросила:

— Почему вы называете брата Космина травником-мужем?

— До того, как брат Космин приехал, я была травницей-женой в замке, — сказала она, вытягивая полусвязанный носок и сравнивая его с другим готовым носком. — Я ушла, чтобы заботиться об этих людях здесь. Я не имею ничего против брата Космина. Я просто думаю, что, называя его травник-муж, я держу его в напряжении. Он появился из воздуха и получил воображаемый титул «травник» только из-за того, что у него есть книги.

Я обдумала и решила, что, возможно, будет безопаснее не иметь своего мнения на эту тему, даже если я очень серьезно связывала свое будущее с получением титула мастера знахаря. Мне не понравится, если люди будут обращаться ко мне «травница-жена», словно к человеку, который выучил все рецепты наизусть вместо того, чтобы читать и писать самому.

Но я не хотела рассердить госпожу Адину, и, относясь с большим уважением к ее возрасту, я решила ей об этом не говорить.

Папа и аббатиса гордились бы мной.

— Госпожа Адина, — сказала я, — вы подумывали о тисе?

— О тисе? — она откинулась назад в кресло, задумчиво посасывая зуб. — Для чего? Это яд.

— Он… он также известен как воскрешающий мертвых.

Она рассмеялась.

— Я никогда не слышала об этом.

Я покраснела.

— Я читала об этом! В книге!

Я читала, хотя это было год назад, в Молдавии.

И она рассмеялась снова.

— Кто научил тебя таким травяным знаниям, Ревека?

— Ну, до брата Космина, я училась у сестры Аники…

— Кроме брата Космина… я знаю, ты лгала там, потому что слышала, что у тебя знаний о травах больше, чем он тебе может дать. Вероятнее всего, сестра Аника никогда не упоминала о тисах, не так ли?

Я не поняла ее мнения, но она была права.

— Нет, сестра Аника никогда не упоминала о тисе в качестве яда, как вы и сказали. Так в чем дело?

— Не верь всему, о чем ты читаешь в книгах, — посоветовала госпожа Адина. Ее иголка сновала туда и сюда по нижнему краю носка.

— Но…

— В книге было сказано, как приготовить тис?

Я должна была признать правду.

— Нет.

Или было, но я не помнила.

— Так что ты будешь с ним делать?

— Хм, настойку? Чтобы капать им в горло?

Госпожа Адина покачала головой.

— Я боюсь, что нет, дорогая. Слишком опасно. У тебя есть какие-нибудь другие варианты?

— У меня есть сантолина, — ответила я. У нее запах похож на розмарин, хотя местные называли её «хлопковая лаванда».

— Сантолина! — она отложила иголку в сторону и протянула руку, я отдала пакет трав ей. Женщина открыла его и понюхала.

— Что ты будешь делать с этим?

Я почувствовала себя более уверенной с этой травой.

— Нанесу ее на лоб и под носом, — сказала я. — Сестра Аника сделала так для монаха, который упал с дерева. Он подрезал ветви и ударился головой. Он проспал три дня…

— Это сработало?

— Тогда — нет. Но в других случаях это срабатывало, она видела. Так почему бы нам не попробовать?

— Пожалуйста, попробуй, — она жестом указала на мужчину, лежащего в ее ногах. Я опустилась на колени перед ним и смяла ростки сантолины руками, собирая сок растения. Потом выбросила росток и провела руками по лбу мужчины, по вискам, вниз по щеке, под носом. Проверила пульс на его шее и на запястье, внимательно наблюдая в ожидании реакции.

Ничего.

Я встала, отчистила руки от остатков листьев и вытерла о передник.

— Хорошо! — бодро сказала я, хотя слезы разочарования застряли в горле. Затем села на низкий табурет рядом с госпожой Адиной и стала возиться с обувью, чтобы она не увидела, как я вытираю глаза о передник.

— Я предполагаю, что должна попробовать что-то еще.

Когда я подняла глаза, госпожа Адина даже не посмотрела на меня. Она пристально глядела в окно. Я проследила за ее взглядом, направленным через передний двор на оттененный корпус восточной башни. Свет в окне принцесс моргал. Госпожа Адина обернулась в комнату, чтобы посмотреть на спящие фигуры.

— Что? — прошептала я, боясь нарушить этот момент, что бы это ни было. — Что происходит?

— Подожди, — сказала Адина.

Я ждала.

Как один, спящие открыли рты и прокричали:

— Не ходи!

Мурашки пробежали по голове и поползли вниз по позвоночнику. Госпожа Адина схватила иголку с ниткой и с силой указала на окно, побуждая меня посмотреть туда. Башня принцесс стала темной, свет погас.

— Каждую ночь, — сказала госпожа Адина. — Это происходит каждую ночь, когда свет в окне принцесс гаснет.

Мое горло пересохло, я не могла произнести ни единого слова.

Я пришла в следующую ночь в то же время посидеть с госпожой Адиной и последующую за ней, и почти каждую ночь с тех пор, пока я была ученицей знахаря замка Сильвиан. И каждую ночь, когда свет в башне принцесс гас, спящие просили:

— Не ходи!

Глава 8

Следующим днем я проснулась и увидела стаю ворон, обрушившуюся на дворец Сильвиан. Я слышала их карканье во сне и думала, что они мне снятся. Но это было не так, весь двор оказался усеян золотисто-белыми фикалиями по пути в купальню.

Марджит была нехарактерно молчалива, пока я собирала травы. Она не ответила ни на одну из моих попыток развеселить ее. Но когда я собиралась уйти, она пробормотала:

— Останься.

Ее голос едва был слышен из-за гомона пришедших принцесс.

Я пожала плечами, но осталась. Марджит протянула мне ее губки и щетки, пока принцессы и я пытались не замечать друг друга. Когда Марджит провела их в бассейн для отмокания, она потянула меня в прихожую ванны, потрогав за плечо.