Сердце мира: часть вторая (СИ) - Рауд Алекс (серия книг txt) 📗

Это имя для них что-то значило.

Забвение медленно открыл глаза. Настолько медленно, что Эртанду казалось – за каждым его движением протекает вечность.

– Мерда, – произнес бывший раб. – Давно не виделись.

Лица других хранителей изменились. Турн выпрыгнул из-за стола и застыл на согнутых ногах, готовый кинуться на любого, кто рискнет к нему приблизиться. Эртанд с той же целью обнажил веер. Но никто не шевелился.

– Вернулся, убийца, – презрительно бросила Кинеда-Мерда.

– Помнится, ты поддержала Мадраго, когда он назвал меня спасителем, – спокойно ответил Забвение.

– Жаль, я слишком поздно поняла, что это имя подходит тебе так же, как топору символ «цветок».

– Может быть, ты плохо изучала нат топорных древков? Они хранят в себе необходимые глифы, если заглянуть поглубже. Сузь его основу и добавь штрихов – и ты получишь ветвь, которая способна распуститься цветами.

– Демагогия, Саттаро. Ты всегда был в ней силен.

– А тебя всегда отличала плохая образованность. Она и подвела тебя в итоге. Ты никогда не замечала, что ллитское слово «спаситель», которое выбрал для моего имени Мадраго, однокоренное со словом «убийца». А эти наты…

– Хватит! Я больше не твоя ученица. Заливай своей сладкой патокой мозги кому-нибудь другому.

Забвение замолчал и склонил голову, изучая Кинеду. Или все-таки ее звали Мердой? Невозмутимость бывшего раба поразила Эртанда. Они столкнулись с врагом, имя названо – значит, стоит ждать худшего. Руки тината на веере от волнения подрагивали. Одно-единственное происшествие, и их поход мог провалиться к Урду, а Забвение и не моргнул.

– Значит, хочешь моей смерти, – утвердительно произнес он.

– Кинеда, – окликнул женщину один из мужчин в другом конце зала. – Ты уверена – это тот самый?

– Тот.

Пьяницы стали подниматься с каменных скамей.

– А ну-ка разомнемся, мужики! На вид этот Саттаро не такой уж злобный.

– Дрищи какие-то. И этими нас запугать пытались? – подбадривали они друг друга.

– Отойди, Кинеда! Уж мы-то шестеро с этими четырьмя на раз-два справимся.

В руках у селян сверкнули ножи. Эртанд почувствовал, как у него сжимается живот. В обители любая драка наказывалась так жестоко, что у мальчишек в жизни не возникало желания ее повторять. Не было и того куража, который помог сбежать из обители. Что делать? Как защитить себя?

– Турн, разберись, – коротко бросил Забвение.

Каменщик только того и ждал. На его лице блуждала сумасшедшая улыбка, которая стала еще шире, когда он с воплем бросился к противникам. Похоже, о магическом оружии он напрочь забыл. Эртанд торопливо расправил веер, направив его на противников, и сделал взмах. Из-за спешки движение вышло дерганым, неровным. Однако этого хватило, чтобы со столов посдувало кружки с пивом, а мужчины на несколько мгновений неуверенно замерли.

Стоявшая у выхода женщина рванулась во двор. Должно быть, за подмогой. Ярхе со змеиной грацией метнулся к Кинеде и сшиб ее на пол, едва она успела схватиться за дверную ручку. Идущий из женской глотки крик шерд пресек еще на подходе, заткнув силанке рот. Она извивалась между скамьей и стеной, пытаясь сбросить с себя более тяжелого противника, но можно было не сомневаться, что Ярхе эту схватку не проиграет.

Сказать то же самое о Турне Эртанд не мог. Он вскочил с места, отчаянно соображая, чем помочь. Веером противников не сдуешь, пока там каменщик – его покалечит вместе с остальными. А на столе даже ножей не было. Не бить же врагов кружками! Турн просто не может победить… Что тогда? Бежать отсюда? Без припасов в горах не выжить. Да и не мог Эртанд бросить единственного человека, который знал, где Сердце мира.

Причем Забвение и не думал шевелиться. Словно он был уверен в исходе стычки.

Грохот заставил Эртанда резко обернуться – и обомлеть.

Один из селян лежал на скамье. Его руки безвольно свисали, нож валялся рядом. Наты силанца поредели, побледнели. На их фоне расцветала до отвращения знакомая «смерть».

Второго мужчину Таш держал за запястье, отводя от себя нож. Хватка за шею, резкий удар – и голова противника со звуком треснувшей тыквы впечаталась в каменный стол. Удар был настолько мощным, что вокруг разлетелись серо-красные брызги. «Смерть» – вывели невидимые алые чернила на теле селянина.

Эртанд непроизвольно отступил назад, хотя он был настолько далеко, что капли на него не попали бы. То же самое сделали и двое врагов. Третий, наоборот, с воплем кинулся на Турна. Нацеленный в бок удар каменщик отвел с легкостью и сделал бросок кулаком в горло, ломая кадык. Еще удар – теперь в нос. Мужчина рухнул на пол, конвульсивно дернулся и затих.

«Смерть». Турн захохотал.

Помещение огласила грязная ругань селян, осознавших, что они столкнулись не с простым путником. Следом раздался женский визг – это жена хозяина выглянула из кухни проверить, что за шум творится в зале.

– Ну-ка, мужики, навалимся все вместе, – зло прошипел четвертый селянин. – Что мы, с одним ублюдком не справимся?

Им все равно было некуда отступать. И уж точно этого не собирался делать Турн, наконец-то вспомнивший о магическом оружии. Он достал веер… и выругался. Хрупкая конструкция не выдержала яростных движений. Никакого толку от нее больше не было.

– Турн! – крикнул Эртанд.

Он швырнул каменщику свой сложенный веер. Только когда тот уже покинул ладонь, Эртанд понял, что бросать маленький и легкий предмет через весь зал – это не самая лучшая идея. Но было уже поздно. Турну пришлось извернуться, чтобы поймать веер. Последствия наступили тут же. Отвлекшись, он пропустил удар в грудь и с трудом извернулся, чтобы сделать его скользящим.

«С трудом» – это смог заметить лишь Эртанд. В драке Турн двигался слишком быстро для обычного человека, бил слишком сильно. Сумевший ранить каменщика силанец вряд ли понял, что произошло, когда его перекинули через бедро. Пинок в пах – и можно было не опасаться, что противник в ближайшее время станет помехой.

Оставшихся двоих отнесло к стене порывом ветра, а следом на них ураганом набросился Турн, поднявший нож одного из мертвецов.

Эртанд отвернулся и поднес руку ко рту. У него и так желудок скручивался в спазмах. Смотреть, как каменщик кромсает противников на куски, он уже не мог. Зато Забвение наблюдал за этой кошмарной сценой с такой холодностью, будто перед ним разливали суп по мискам.

– Хватит! – приказал бывший раб.

Да неужели и он не стерпел? Эртанд вновь взглянул на Турна. Тот держал за горло обмершую хозяйскую жену, приставив к ее щеке нож. Сам хозяин мелко трясся, сидя на полу. Не выстоял на ногах, когда каменщик размахивал веером.

– Нет, пожалуйста, – едва слышно просил хозяин. – Не надо. Это им заплатили, мы тут ни при чем… Мы будем тихо, Илем клянусь… Никому ничего не скажем, только не трогайте…

На кухне кто-то всхлипывал. «Дочь», – вспомнил Эртанд. Девушка лет пятнадцати – он видел ее мельком, проходя мимо. Она так ни разу и не вышла оттуда, поэтому о ней никто и не вспомнил.

– Турн, отпусти ее. Хватит насилия, – сказал Забвение и повернулся к хозяину. – Принесите нам поесть, и мы уйдем. Потом делайте что хотите.

Кивок владельца постоялого двора больше походил на предсмертную конвульсию. Турн медленно убрал руки от женщины. На ногах она не удержалась, сползла на пол и тихо застонала.

Забвение тем временем встал и склонился над Кинедой, которую Ярхе так пригвоздил к полу, что она едва могла пошевелиться. Лишьв серых глазах горела лютая ненависть.

– Убить ее? – спросил шерд.

Бывший раб покачал головой. Он достал небольшой поясной нож и сел на корточки. Эртанд уже испугался, что тот перережет Кинеде горло, но Забвение начал выцарапывать у нее на лбу какие-то знаки.

Нет, не знаки. Наты. Линия за линией лицо женщины менялось. Злоба растворялась, морщинки разглаживались, во взгляде появлялась отрешенность. Спустя всего пару десятков ударов сердца она успокоилась и перестала вырываться.