Дело об опознании - Гаррет Рэндал (серии книг читать бесплатно TXT) 📗

— Лорд Дарси, я — отец Патрик. К вашим услугам, милорд.

— А я — к вашим, ваше преподобие. Это — мой слуга, Шон.

Священник повернулся, чтобы представиться, однако осекся, в глазах его мелькнул веселый огонек.

— Мастер Шон, это же не ваша одежда. Не думайте, что волшебник может вот так запросто замаскироваться, переодевшись лакеем.

Мастер Шон широко улыбнулся:

— Ни на секунду не надеялся укрыться от проницательности, свойственной вашему ордену, преподобный сэр.

Лорд Дарси тоже улыбнулся. У него была тайная надежда, что отец Патрик окажется сенситивом. Бенедиктинцы очень хорошо умели воспитывать эту конкретную грань Таланта, если оказывалось, что один из членов их братства обладает ее зачатками. Они гордились тем, что основатель ордена, святой отец Бенедикт, еще в начале шестого века демонстрировал высокую степень этой способности — задолго до того, как были сформулированы и экспериментально исследованы Законы Магии. Скрыть свою личность от такого сенситива невозможно, разве что — радикально изменив эту самую личность.

Подобные люди способны воспринимать in toto* [6] личности других людей; они незаменимы в роли целителей, особенно — в случаях одержимости дьяволом или иных психических расстройств.

— А теперь — чем я могу быть полезен вам, милорды?

Лорд Дарси показал свои документы главного следователя герцога Ричарда.

— Понятно, — сказал священник. — И, несомненно, дело тут в исчезновении милорда маркиза.

— Стены монастыря не настолько уж и непроницаемы, не правда ли, святой отец? — с кривой улыбкой сказал лорд Дарси.

Отец Патрик усмехнулся.

— Мы раскрыты настежь как для знаков Господних, так и для людской молвы. Садитесь, пожалуйста. Здесь нас никто не побеспокоит.

— Спасибо, отец, — сказал садясь лорд Дарси. — Насколько я понял, со времени минувшего Рождества вас несколько раз вызывали для оказания помощи милорду Шербурскому. Миледи Шербурская и его преосвященство епископ Гернси и Сарка посвятили меня в природу этих припадков — собственно говоря, именно из-за них все дело и держится в таком секрете, — но я хотел бы услышать ваше мнение, мнение целителя.

Священник пожал плечами и слегка развел руками.

— Был бы рад рассказать вам, милорд, все, что мне известно, но это «все» — почти ничто. Каждый раз припадок длился всего несколько минут и каждый раз он прекращался к тому моменту, когда я приходил к милорду маркизу. К этому времени он всегда бывал уже в нормальном состоянии, разве что — немного озадачен. Милорд маркиз говорил мне, что совсем не помнит тех своих поступков, о которых рассказывает миледи. Он просто терял сознание; потом оно к нему возвращалось, и он ощущал только легкое головокружение и дезориентацию.

— Вы поставили какой-нибудь диагноз, святой отец?

Бенедиктинец нахмурился:

— Есть несколько возможных диагнозов, милорд. В соответствии с симптомами, описанными миледи маркизой, и в результате своих собственных наблюдений, я мог бы решить, что это — легкая форма эпилепсии: то, что мы называем petit mal, «малая болезнь». Вразрез с распространенным заблуждением, эпилепсия связана не с одержимостью дьяволом, а с некими органическими расстройствами, относительно природы которых мы знаем, увы, очень мало.

— В случае grand mal, или «большой болезни», наблюдаются припадки, с которыми обычно и связывают это заболевание, — конвульсивные судороги, приводящие к полной утрате контроля над мускулами. Больной падает, у него дергаются конечности — ну и все такое прочее. Но «малая болезнь» приводит всего лишь к кратковременным потерям сознания — иногда столь кратковременным, что сам больной их даже не замечает. Никаких судорог, никакого упадка сил, только полный провал в памяти — от нескольких секунд до нескольких минут.

— Но вы не уверены, что здесь именно такой случай?

Священник нахмурил брови:

— Нет. Если миледи маркиза говорит правду — а я не вижу никаких причин для обратного, — его поведение во время... ну, назовем это приступами... его поведение во время этих приступов крайне нетипично. При обычном приступе в случае petit mal больной полностью отключается — он смотрит в никуда, не способен ни говорить, ни двигаться, теряет всякий контакт с окружающим. Но у милорда все происходило иначе. Он находился в полном смятении, до крайности глупел — но не терял сознания.

Отец Патрик замолк.

— Так значит, святой отец, у вас есть другой диагноз?

Отец Патрик задумчиво кивнул.

— Да, если, конечно, считать, что миледи маркиза точно излагает факты, то имеется несколько других возможных диагнозов. Но ни один из них не описывает все симптомы лучше, чем самый первый, который пришел мне на ум.

— И это?..

— И это — атака посредством психической индукции.

Мастер Шон медленно кивнул; в его глазах читалось неодобрение.

— Похоже на случаи прокалывания восковой фигурки? — спросил лорд Дарси.

Отец Патрик утвердительно кивнул.

— Совершенно верно, милорд — хотя, как вам, без сомнения, известно, на практике применяются значительно более действенные методы, чем этот.

— Разумеется.

Лорд Дарси знал, что с теоретической точки зрения самый лучший метод — это как раз метод симулакрума* [7]. Нет ничего более сильнодействующего, чем точная копия — так гласит Закон Подобия. Размеры симулакрума почти несущественны, а вот точность изображения важна чрезвычайно — включая изображение внутренних органов.

Однако изготовление воскового симулакрума — оставляя в стороне необходимый для этого художественный дар — связано со сложностями, уводящими в туманные области, граничащие с непознанным. Пчелиный воск предпочтительнее минеральных веществ, так как он, будучи животным продуктом, увеличивает сходство. Это понятно. Но вот почему эффективность увеличивается при добавлении нашатыря? Инструкции просто утверждают, что добавление нашатыря, селитры и некоторых других минеральных веществ неким неизвестным образом увеличивает подобие, и на этом и кончают. У волшебников есть дела поважнее, чем изыскания в минералогии.

— Дело только в том, — сказал отец Патрик, — что применение психической индукции почти всегда связано с болью и физическим недомоганием — с кишечными заболеваниями, сердечными приступами или нарушениями работы различных желез. В данном случае нет и следа подобных явлений, если только не предположить, что мозговое расстройство связано с поражением желез. Но если даже и так — оно должно сопровождаться болью, а ее, по-видимому, нет.

— Значит, вы отбрасываете и этот диагноз?

Отец Патрик покачал головой.

— Я не отбрасываю ни один из диагнозов. Для этого у меня недостаточно данных.

— Но у вас, видимо, есть и другие теории?

— Да, милорд. Настоящая одержимость дьяволом.

Прищурившись, лорд Дарси посмотрел священнику прямо в глаза.

— Но вы ж не верите в это, преподобный отец?

— Нет, — откровенно признался отец Патрик. — Не верю. Я же сенситив и доверяю своей способности, до определенной степени. Если бы в теле милорда находилось бы более одной личности, я почувствовал бы — и я в этом уверен — эту другую... м-м... личность.

Лорд Дарси не отводил своих глаз от глаз бенедиктинца.

— Собственно, я так и предполагал, ваше преподобие. Имей мы здесь дело со случаем множественной личности, вы смогли бы установить это, так?

— Я уверен в этом, милорд, — согласился отец Патрик. — Если бы милорд Шербурский был одержим другой личностью, я бы почувствовал это, даже если бы упомянутая личность пыталась укрыться.

Он помолчал мгновение и сделал неопределенный жест.

— Вы ведь понимаете это, лорд Дарси? Множественные личности в единичном человеческом теле, единичном человеческом мозге могут прятаться. Личность, доминирующая в данный момент, скрывает от случайного наблюдателя наличие других — и, возможно, очень сильно других — личностей, но эти... эти alter egos вторые «я» (лат.) не могут скрыть своего присутствия от хорошего сенситива.