Странствующий рыцарь (ЛП) - Рейнольдс Энтони (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
Несомненно, она была прекрасной женщиной, но иногда Бертелис просто не понимал своего брата.
— Боюсь, вы правы, миледи, — ответил он, демонстративно вытирая подбородок. — Мои моральные устои не столь высоки, как у моего брата, меня легко соблазнить милым личиком и пышным бюстом. Не то что наш благородный Калар, он настоящий образец высокой нравственности.
— Надеюсь, что это так, — сказала Элизабет, обратив свои чарующие темные глаза к Калару и игриво улыбнувшись ему. Калар покраснел, отчего Элизабет и Бертелис рассмеялись.
— Брат, — обратился к нему Бертелис, жестом веля слуге налить еще вина. — Выпьем!
Оба брата подняли полные кубки.
— За славу и честь! — произнес Бертелис.
— За славу и честь! — поддержал тост Калар, и они снова чокнулись кубками.
— И за победы в постели и на поле боя! — добавил Бертелис, когда Калар начал пить. Старший брат, не удержавшись от смеха, фыркнул и поперхнулся, облившись красным вином.
Элизабет разразилась смехом, совершенно не подобающим леди.
Жена одного из рыцарей Лютьера с суровым выражением лица шикнула на нее, заметив, что лорд кастелян поднял кубок. Калар поднял руку, чтобы закрыть рот Элизабет, ибо казалось, что ее сейчас снова охватит приступ неудержимого смеха.
— За Бертелиса, — провозгласил тост кастелян. — Я убежден, что однажды он станет одним из лучших рыцарей Бастони.
Тост был встречен аплодисментами, и мелодичный смех Элизабет заставил Бертелиса улыбнуться. Лицо Лютьера оставалось серьезным.
— Бертелис, — сказал он. — Ты лучший сын, какого только может пожелать рыцарь. Возвращайся живым.
Гости не поняли, тост это или уже нет, и все еще держали свои кубки в руках.
— Честь и слава! — воскликнул Бертелис, подняв кубок. Эти слова повторили все присутствующие и, выпив, гости вернулись к своим разговорам. Краем глаза Бертелис заметил, что Элизабет больше не смеется, и что лицо его брата помрачнело.
Не обратив на это особого внимания, Бертелис снова чокнулся кубками с братом, и они снова вместе выпили, возникшее напряжение исчезало. Для развлечения гостей в зал пришли шуты, высокие жонглеры и скачущие карлики. Бертелис громко смеялся, глядя на их кувыркания и гримасы.
Кастелян Лютьер, попрощавшись с гостями, направился обратно в свои спальные покои в сопровождении супруги. Когда на этом официальная часть пира закончилась, началась настоящая попойка.
* * *
Гофмейстер Фолькар стоял неподвижно в полумраке арочного проема, его глаза сверкали злобой. Он отступил еще глубже в темноту, увидев, как в коридор свернула фигура в плаще с капюшоном и слабо светившим фонарем в руке. Эта фигура бесшумно двигалась по холодному коридору, время от времени настороженно оглядываясь. В этот момент свет фонаря упал на лицо под капюшоном, и Фолькар узнал царственные черты лица леди Кэлисс.
Леди проскользнула в дверь напротив арки, где прятался гофмейстер, и тихо закрыла дверь за собой. Фолькар старался не обращать внимания на болевшие от холода суставы. Ему недолго оставалось ждать.
Менее чем две минуты спустя после того, как по коридору прошла леди Кэлисс, появилась вторая фигура, с самоуверенной смелостью шагая по коридору. Пришелец даже не пытался скрываться, и Фолькар почувствовал, как его гнев вскипает при виде такой наглости.
Танбурк улыбнулся, остановившись перед дверью, в которую прошла леди Кэлисс, и тихо постучал. Через секунду он осторожно открыл дверь и проскользнул внутрь.
Фолькар переступил с ноги на ногу, кипя от ярости.
Он был бесконечно предан лорду Гарамону, и ему невыносимо было видеть, какой позор здесь навлекается на его господина.
Фолькар знал замок лучше, чем кто-либо еще, и глаза и уши гофмейстера видели и слышали все, что происходило в этих стенах.
Он один знал все тайные коридоры, лазы и проходы, пронизывавшие крепость, даже те, о которых не знал сам лорд кастелян и его сыновья.
Пришлось ждать не больше пяти минут, прежде чем дверь снова открылась, и леди Кэлисс выскользнула в коридор, натянув на голову капюшон. По крайней мере, ей хватило стыда прятать лицо. Спустя несколько минут после того, как она ушла, дверь опять открылась, и вышел Танбурк. Его лицо было покрасневшим и выражало разочарование и нетерпение. «Это хорошо», подумал Фолькар.
Значит, негодяю не удалось удовлетворить свою похоть. Тем лучше.
— Танбурк, — произнес гофмейстер, появившись из темноты. Со злорадным удовольствием Фолькар увидел, как рыцарь побледнел.
— Владычица милостивая! — выдохнул Танбурк, его глаза расширились от страха. — Я думал, ты призрак!
— Леди Кэлисс велела передать тебе кое-что, — сказал гофмейстер голосом мрачным, словно из могилы.
Танбурк невольно бросил взгляд в коридор, по которому ушла леди Кэлисс.
— Да? — протянул он с притворным равнодушием.
— Она хочет, чтобы ты знал: ей будет очень приятно, если мальчишка не вернется в Гарамон из этого похода. Ты знаешь, о ком я говорю.
Танбурк выпучил глаза, поняв, о чем говорит гофмейстер.
— Что? Она никогда не…
— Леди будет весьма признательна тому, кто выполнит эту задачу, и охотно подарит ему желаемое. Нужно всего лишь сделать эту мелочь, — заявил Фолькар, пристально глядя на рыжеволосого рыцаря.
— Это не мелочь… — начал Танбурк, но Фолькар прервал его:
— Таковы условия леди, — сказал гофмейстер. Он видел вожделение в глазах Танбурка, и знал, что рыцарь у него на крючке.
— Подумай об этом, — добавил Фолькар, прежде чем уйти.
* * *
Калар проснулся и застонал. Стук в дверь его комнаты не прекращался, и Калар повернулся, пытаясь не обращать на шум внимания. Казалось, будто кто-то снова и снова колотит молотком по его голове, а ощущение во рту было такое, словно какая-то мерзкая тварь заползла туда и сдохла, пока он спал. В дверь продолжали стучать, не давая покоя.
— Я проснулся! — закричал Калар. — Проваливайте!
Он облегченно закрыл глаза, услышав, как кто-то, кто бы он ни был, удаляется. Но вскоре стук возобновился дальше в коридоре. Калар догадался, что теперь стучат в дверь Бертелиса.
Со стоном он повернулся и сел на постели. Опустив ноги на пол, он увидел, что так и не снял свои высокие кожаные сапоги. Вся остальная одежда, которую он носил прошлым вечером, тоже была на нем. Он не помнил, как лег спать, хотя смутно припоминал, что ему помогали подняться по ступенькам в восточном крыле замка, где находились его покои. Снова застонав, Калар, пошатываясь, встал на ноги и подошел к окну. Налив холодной воды из кувшина в каменную чашу, стоявшую там, он умылся и с жадностью напился.
Выглянув из окна и моргая от яркого света, он увидел, что солнце уже высоко в небе. Калар красочно выругался, в выражениях, более подобающих грубому простолюдину, чем сыну лорда-кастеляна.
Сорвав рубашку со своего мускулистого тела, он натянул чистую выстиранную тунику.
Поклявшись больше никогда не напиваться, он открыл дверь и вышел в коридор. Там он увидел взволнованного слугу, стучавшего в дверь комнаты Бертелиса. Тяжело вздохнув, Калар нетвердым шагом подошел к двери. Слуга пытался что-то сказать, но Калар раздраженно отмахнулся, словно тот был надоедливым насекомым.
Без церемоний Калар толкнул дверь Бертелиса. Дверь застряла, наткнувшись на что-то на полу, и Калар посмотрел вниз. Это было женское платье из простой ткани с минимумом украшений. Толкнув дверь сильнее, Калар вошел в комнату. Душный воздух в полумраке комнаты был наполнен запахом пота, вина и секса.
Бертелис лежал голый на постели, держа в своих объятиях молодую женщину. Когда дверь открылась, женщина поспешно натянула на себя простыни, ее глаза были полны страха, как у кролика, застигнутого хищником.
— Вставай, — сказал Калар. — Уже поздно.
Бертелис моргнул, открыв и закрыв рот, словно туда попала какая-то гадость, и откинул голову на подушку, набитую гусиным пухом.
