Хранительница врат - Цинк Мишель (читаемые книги читать txt) 📗
Ей нет нужды заканчивать фразу.
— Да-да, понимаю. Но как мне найти дорогу туда?
— Эдмунд тебя проводит, — говорит тетя Вирджиния. — Ты отправишься через несколько дней.
— Несколько дней! — недоверчиво восклицает Соня. — Но как мы успеем подготовиться к такому путешествию за несколько дней?
На лице тети Вирджинии отражается изумление.
— О! Но… леди Абигайль говорила об одной Лие.
Соня поднимает руку, показывая тете медальон у нее на запястье.
— Я храню медальон. Все эти восемь месяцев я была ближайшим доверенным лицом Лии. Не сочтите за неповиновение, но я не останусь тут, пока Лия одна едет навстречу опасности. Ей нужны союзники — а вернее меня не найти.
— Ну, я бы не стала так утверждать! — возмущается Луиза. — Быть может, я и торчала в Нью-Йорке, пока вы были тут, но я имею к пророчеству такое же отношение, как и ты, Соня.
Я пожимаю плечами и гляжу на тетю Вирджинию.
— Они — два из четырех ключей. Если нельзя доверить им местонахождение Алтуса, то кому вообще можно доверять? Кроме того, хотелось бы иметь хоть какую-то компанию. Уж верно, тетя Абигайль не откажет мне в такой малости.
Тетя Вирджиния вздыхает и пристально глядит на Соню с Луизой.
— Что ж, мне почему-то кажется, что возражать бесполезно. — Она потирает лоб, в глазах ее усталость. — Кроме того, должна признать, долгое путешествие сказалось на мне не лучшим образом. Давайте просто тихо посидим у огня и побеседуем о чем-нибудь более приятном, ладно?
Я киваю. Луиза ловко переводит разговор на другую тему, расспрашивая нас с Соней про нашу жизнь в Лондоне. Весь следующий час мы проводим за рассказами. Тетя Вирджиния слушает вполуха, рассеянно глядя в огонь. Я не могу отделаться от чувства вины. После разговоров о Элис и пророчестве пересказы светских скандалов и сплетен кажутся мелкими и никчемными.
Однако нельзя же каждую минуту жить в мире пророчества. Разговоры на посторонние темы напоминают нам, что есть и другой мир — тот, в котором, возможно, нам еще доведется когда-нибудь жить.
— Пожалуй, настало время рассказать мне, что именно вам известно.
Голос мой эхом разносится над полом каретного сарая, где Эдмунд при свете тусклого фонаря протирает карету. Наш кучер несколько секунд молчит, а потом кивает.
Уж коли Эдмунд знает достаточно, чтобы стать нашим проводником в Алтус, то явно занимает в моей жизни и жизни нашей семьи место большее, чем просто друг и помощник.
— Присядете? — Он показывает на стул у дальней стены.
Кивнув, я подхожу туда и сажусь.
Сам Эдмунд отходит к верстаку, что стоит в нескольких шагах от меня, и принимается перебирать и протирать ветошью какие-то здоровенные железные инструменты. Непонятно — и в самом ли деле это ему так необходимо, или же он хочет руки занять, однако я прикусываю язык и не задаю вопроса, что бьется у меня в голове. Я хорошо знаю Эдмунда. Как будет готов, сам заговорит.
Наконец он нарушает молчание, и голос его звучит негромко и спокойно, как будто рассказывает волшебную сказку.
— Я с самого начала знал, что Томас, ну, ваш отец, чем-то отличается от всех других людей. Больно он был скрытен — и хотя люди его положения нередко много путешествуют, он держал причины своих частых отлучек в тайне.
— Но вы же ездили с ним!
Отец и в самом деле обычно брал Эдмунда с собой, оставляя нас на попечении тети Вирджинии, нередко на несколько месяцев, покуда сам странствовал в каких-то смутно упоминаемых экзотических странах.
Эдмунд кивает.
— Это уже потом. А сперва я был как любой другой из слуг. Возил Томаса в карете, присматривал за работниками в полях, да следил, чтобы самые ответственные дела по дому доставались кому надо. Только после того, как ваша мама… изменилась… ваш отец доверил мне правду о пророчестве.
Я вспоминаю письмо мамы, и те строки, где она описывала, как падшие души довели ее почти до безумия.
— Тогда он вам все и рассказал? — спрашиваю я.
Эдмунд снова кивает.
— Думаю, у него не оставалось иного выбора. Больно тяжело было тащить этакий груз в одиночку. Даже Вирджиния, которой он доверил тех, кто был ему всего на свете дороже — вас, ваших сестру и брата, — не посвящена была в тайны книги и его путешествий. Я так думаю, он бы просто свихнулся, если бы никому не рассказал все остальное.
— Что — остальное? — Как же одиноко, верно, было отцу, пока он отчаянно пытался сохранить тайну. Эдмунд колеблется, и я вспыхиваю от досады. — Эдмунд, мой отец мертв. Задача покончить с пророчеством легла на мои плечи! Не сомневаюсь: он бы хотел, чтобы вы мне все рассказали.
Кучер устало вздыхает.
— Наняв Филиппа для поисков ключей, ваш отец взял на себя обязанность самому каждый раз ездить и проверять его донесения. Томас хотел лично убедиться, что ничего не упущено. Он встречался с каждой девочкой, в которой были основания подозревать один из ключей, — чтобы самому подтвердить или опровергнуть это предположение. И если убеждался, что отметина подлинная, как в случае с мисс Сорренсен и мисс Торелли, то устраивал так, чтобы они попали в Нью-Йорк.
Я вспоминаю печальную историю Сони — родители отослали ее к миссис Милберн, потому что не понимали ее природного дара. А Луиза! Луизу отдали в школу в Вайклиффе, хотя собирались отправить в Англию.
Эдмунд тем временем продолжает:
— К тому времени призрачное воинство уже неотступно досаждало ему, терзало, насылая постоянные видения в облике вашей мамы. И он хотел сделать так, чтобы у вас было все необходимое разгадать пророчество — на случай, если сам не сможет вам помогать.
— Так вы ездили с ним на поиски ключей! — Это не вопрос.
Он кивает, опустив взгляд на руки.
— И знали про Генри? Что он прятал от Элис список?
— Нет. Ваш отец никогда не говорил мне, где хранит список ключей. Я всегда думал, что в книге. Знай я только… — Он поднимает голову, глаза его исполнены муки. — Знай я только, что список у Генри, уж я бы все сделал, лишь бы его защитить.
Мы молча сидим в каретном сарае, каждый в плену своих воспоминаний. Наконец я встаю и кладу руку ему на плечо.
— Эдмунд, это не ваша вина.
«Моя, — думаю я. — Это я не сумела его спасти».
Я направляюсь к двери.
Однако на полдороге мне приходит в голову новая мысль — вопрос, на который у меня еще нет ответа.
Я поворачиваюсь к Эдмунду, который теперь сидит на стуле, уронив голову на руки.
— Эдмунд?
Он поднимает глаза.
— Да?
— Даже со всем тем, что отец вам рассказал, как ты можешь быть нашим провожатым в Алтус? Ведь его местоположение держится в строгой тайне. Откуда вы знаете дорогу?
Он пожимает плечами.
— Много раз бывал там с вашим отцом.
А я-то думала, что меня уже ничто не удивит. Однако…
— Но… но зачем мой отец ездил в Алтус? Уж в любом случае он не входил в орден Сестер, — с легкой иронией замечаю я.
Эдмунд медленно качает головой и смотрит мне прямо в глаза.
— Нет, не входил. Зато входил в Совет Григори.
6
— Все сложено и готово к отъезду.
Эдмунд стоит у кареты, рядом с упряжкой, сжимая шляпу в руке.
С приезда из Нью-Йорка тети Вирджинии, Эдмунда и Луизы прошла неделя, а кажется — целый год. Путешествие в Алтус — дело нешуточное. Для него требуются лошади, припасы и провожатые. Когда мы впервые обсуждали детали, я думала, невозможно подготовить все так быстро. Однако каким-то непостижимым образом все встало на свои места. Филипп в наше отсутствие продолжит поиски ключей, хотя он не в восторге от того, что в поездке меня будет охранять только один Эдмунд.
Я все еще не пришла в себя после открытия, что мой отец был членом Совета Григори — однако для дальнейших расспросов времени не было. Ясно одно: я многого не знаю о своих родителях. Возможно, поездка в Алтус поможет мне отыскать не только недостающие страницы.
Спустившись по ступеням Милторп-Манор, я вижу всего одну карету и удивляюсь, куда делось все остальное, подготовленное за целую неделю.
