Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры - Сильверберг Роберт (читать книги TXT) 📗
Теперь она стала перебрасывать мяч из руки в руку, ловя его в щепоть из трех пальцев, два же других мяча зажимая ладонью. Валентайн попытался повторить фокус. И хотя было трудно освоить новый способ, скоро он овладел и им.
— Теперь, — удовлетворенно сказал Слит, — перейдем к началу нашего дела. Будем делать обмен.
Один мяч пролетел по дуге на уровне его лица из правой руки в левую. Пока мяч летел, Слит приготовил ему замену в левой руке, бросив мяч, который был в ней, по более низкой траектории.
Маневр казался довольно простым — быстрый взаимный переброс, но когда новичок захотел это повторить, мячи столкнулись и отлетели в стороны. Карабелла вернула их Валентайну. Он сделал еще попытку — тот же результат. Девушка взялась знакомить его с тонкостью фокуса, уточняя траектории летящих мячей. Он повторял ее движения, у него то получалось, то нет, он взмок — черт его дери, этот двойной бросок! Первая тренировка длилась, казалось ему, уже несколько часов…
И наконец двойной бросок стал удаваться, но к этому времени усталость подкосила его колени, но странная это была усталость: ритм работы вошел в его организм настолько, что подумалось — он может и дальше манипулировать надоевшими мячами.
Он заметил, что в руках Слита летают уже три мяча.
— Попробуй и ты, — предложила Карабелла, — это только в начале кажется невозможным.
Легкость, с которой он справился со следующим заданием, удивила и его, и Слита. Карабелла захлопала, а Слит одобрительно крякнул.
А дальше — пошло! Бросок — захват, бросок — захват, мяч все время был в воздухе, другой падал в его руку, а третий ждал, пока его бросят.
Получилось без запинки три, четыре, пять раз, прежде чем Валентайн осознал трудность того, что он сделал, — синхронность немедленно нарушилась: мячи столкнулись и упали наземь.
— У тебя просто талант! — словно не видя упавших мячей, сказал Слит. — Явный талант!
Столкновение мячей раздосадовало новичка, но что это была за досада по сравнению с тем, что он с первой попытки жонглировал тремя мячами! Он поднял их с земли и начал жонгляж, который уже нравился ему.
Пять, шесть, семь удач подряд, а после он потерял им счет, потому что им завладел волшебный ритм, который выполнял дело будто бы без его участия. Его сознание как бы разделилось: одна часть следила за точностью и правильностью броска, другая же управляла взлетом и падением мячей и мгновенно рассчитывала скорость, угол и темп бросков. Сканирующая часть его мозга передавала информацию другой, управляющей движением рук. Время длилось и распадалось на бесконечно малые отрезки. Однако, как это ни парадоксально, но не чувствовал их последовательности. Три мяча как бы фиксировались на своих местах: один все время в воздухе, два других — в руках, и хотя в каждый момент эти положения занимали разные мячи, было уже неважно.
Да, каждый мяч был и всем, время — безвременьем, точнее, его не существовало. Валентайн не двигался, не бросал, не ловил — он только наблюдал за потоком, а поток этот застыл вне времени и пространства. Наконец-то он понял секрет этого искусства. Своим расщепленным сознанием он вступил в бесконечность, он объединил ее.
Он шел к внутренней природе движения и понял, что движение — иллюзия, а последовательность — ошибка восприятия. Руки его действовали в настоящем, глаза изучали будущее, и не было на свете ничего, кроме этого мига настоящего.
Когда дух Валентайна воспарил, он почувствовал еще уловимой вспышкой сознания, что не стоит на месте, а каким-то образом двигается вперед, магически притягиваемый вращавшимися по орбите мячами, которые — сами! — отдалялись от него. Они отступали по двору с каждой серией бросков, и он теперь ощущал, что это именно серийность, а не бесконечный, безостановочный континуум, и ему приходилось делать за ними шаг за шагом, чтобы не отстать, и в конце концов он буквально бежал вокруг двора. Слит и Карабелла уступили ему дорогу. И вот мячи совершенно отошли от него, хотя он сделал отчаянный рывок за ними, отошли и запрыгали по земле.
Изнемогая, Валентайн упал на колени. Сзади он услышал смех своих инструкторов.
— Что случилось? — спросил он. — Я начал так хорошо, но вдруг…
— Мелкие ошибки, накапливаясь, превращаются в промах, — объяснила Карабелла. — Ты увлекся и бросил мяч чуть правее, чем нужно, потянулся за ним вперед, в результате следующий бросок был еще хуже и так шло до тех пор, пока мячи не отошли от тебя. Ты начал охотиться за ними и кончилось тем, что преследование стало невозможным. Такое случается со всеми новичками. Не тревожься.
— Подними мячи, — сказал Слит. — Через четыре дня ты будешь жонглировать перед Коронованным.
Он тренировался часами, работая всего с тремя мячами, тренировался до тех пор, пока не проник в бесконечность, переходя от монотонности к возбуждению и обратно, так что сама монотонность превращалась в экстаз. Одежда промокала от пота и прилипала к телу. Даже когда пошел обычный для Пидруда короткий слепой дождь, Валентайн продолжал перекидывать мячи.
Дождь кончился, пришло время сумерек. Солнце уже прикрылось от земли легкой дымкой, а новичок все продолжал жонглировать.
Непонятное желание тренироваться наполняло его.
Он мельком видел фигуры проходящих мимо — Слита и Карабеллы, скандаров, Шанамира, незнакомых людей, приходивших и уходивших, и не обращал на них внимания.
Он стал пустым сосудом, который, как вином, наполнялся диковинным искусством, некой тайной, и не смел остановиться, боясь, что упустит тайну и снова станет пустым.
Кто-то подошел к нему и он вдруг оказался с пустыми руками. Это Слит перехватил мячи один за другим, когда были в воздухе. А руки новичка все еще двигались в заданном ритме, глаза — сфокусированы на плоскости, в которой только что летали мячи.
— Выпей это, — услышал он голос Карабеллы.
Девушка протянула ему стакан. Это было пальмовое вино, но он выпил его, как воду. Карабелла подала и второй стакан.
— Ты прирожденный жонглер, — сказала она. — Какая координация, какая сосредоточенность! Но ты прямо испугал нас, когда не мог остановиться.
— В Звездный день ты будешь работать лучше нас, — похвалил его и Слит. — Коронованный, должно быть, наградит тебя. Эй, Залзан, что скажешь?
— Я скажу, что он весь мокрый и ему нужно переодеться, — громыхнул скандар.
Он протянул Слиту несколько монет.
— Сходи на рынок и купи ему подходящую одежду. Карабелла, отведи его помыться. Через полчаса сядем за стол.
Девушка провела еще не пришедшего в себя Валентайна через двор, через спальни и дальше.
К боковой стене гостиницы был пристроен открытый сверху закуток.
— Вот зверюга! — сердито сказала Карабелла. — Не позволил себе похвалить тебя! Я знаю, что хвалить не в его правилах, но для тебя он мог сделать исключение.
— Залзан Кавол?
— Да. Он был поражен. Но ты ведь человек! У тебя две руки! Ну да ладно… Сюда. Раздевайся.
И быстро сбросила одежду с себя. Он сделал то же самое, оставив мокрую рубашку и штаны на земле. Увидев в ярком лунном свете наготу девушки, оцепенел. Тело ее было по-мальчишески худеньким — совсем мальчишка, если бы не округлости бедер и груди. Под кожей играли хорошо развитые мышцы. На ее ягодице он заметил вытатуированный красный с зеленым цветок.
Карабелла подвела его под устройство, похожее на душ, и включила его. Это был очиститель, чья вибрация быстро сняла с обоих пот и грязь. Голыми они вернулись в спальни, где Карабелла достала для себя мягкие серые брюки и куртку. Слит принес Валентайну обновку — бутылочного цвета камзол с алой отделкой, узкие красные брюки и темно-синий, почти черный плащ. Эта одежка была куда элегантнее той, которую Валентайн оставил в очистителе. Надев обнову, он почувствовал себя как бы выше рангом и в столовую вошел, задрав подбородок.
На ужин было тушеное мясо, к нему подали то же пальмовое вино. Вместе с ними сидели за столом все шестеро скандаров. Ужинали, однако, молча. Поев, Залзан и его братья, так и не сказав ни слова, встали и вышли.
