Властелины дорог - Важин Александр (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
Сидя около своего ведра, Шура внимательно смотрел за Коглином, старясь запоминать движения сержанта. Уже несколько месяцев Шура тренировался ночами, когда не спали только караульные. На тренировочной площадке, освещаемой лишь безразличной луной, он молотил руками воздух, стараясь подражать сержанту Коглину. Намахавшись кулаками, Шура принимался раздавать мнимые удары деревянной палкой, которая, по идее, должна была быть мечом. Но раздобыть для тренировок настоящее оружие возможности пока не было.
"Они боятся ударить друг друга сильно, потому что страшатся удара в ответ. И не так просто завалить такого крепыша, как они", - подумал Шура, собираясь уходить. Нужно было идти на кухню, помочь помощнику повара Тейну разделывать кости.
Когда он поднялся, его заприметил сержант.
– Заморыш, а ну иди сюда, - поманил он пальцем.
Когда Шура подошел, Коглин вызвал одного из новичков.
– А ну-ка ударь его. Он доходной и запуганный, сдачи не даст, - сказал он новобранцу.
Крепкий семнадцатилетний парень ткнул кулачищем Шуру в живот, от чего тот согнулся и подался назад.
– Он не бьет в ответ! - взревел Коглин. - В отличие от врага. Охламон, если ты сейчас его не положишь на песок, там будешь валяться ты. Я буду отправлять тебя на песок за каждый щадящий удар и, поверь мне, тебе будет очень больно, - шипел сержант.
– Не надо, - прошептал Шура, но сержант его не услышал или не захотел слышать.
Шура мелко дрожал. Ведь его будут бить по-настоящему. Не баловаться, наступая на руку… Тело уже заранее боялось, а сам он забыл о своих ночных тренировках. Его сейчас будут бить не на шутку…
С разбитым носом он упал на песок. Он мог бы устоять, но страх подкосил ноги и он рухнул.
– Вставай, охламон! - безразлично бросил Коглин. - Следующий.
Били его, кто как умел. Один парень с разорванным ухом только для виду ткнул дрожащего Заморыша.
– Неважнец, - тихо бросил он Шуре.
Но сержант не наорал на долговязого, ведь тот и так был гораздо лучше других.
В тот день Шура так и не смог рубить кости на кухне, у него ломило собственные кости и саднило тело. Глядя на лиловые пятна, расплывающиеся на лице Заморыша, повар сжалился над ним и не стал стегать розгой.
С тех пор и повелась традиция тренировать новобранцев на Шуре. Перед схватками друг с другом именно на Заморыше учились наносить первые удары. Бить по нему было интереснее, чем по мешку с песком на тренировочной площадке.
Отхаркавшись кровью, он продолжал драить полы. При виде Шуры солдаты хохотали над его распухшим носом и синими, заплывшими глазами. Ночами тело болело от ушибов и ссадин, потому тренировки при луне давались очень тяжело, каждое движение отдавало в ребрах.
А его продолжали избивать тренирующиеся новобранцы.
– А почему мы еще не занимаемся с оружием? Мы же не будем сражаться руками? - спросил у сержанта парень с разорванным ухом.
– Охламоны, запомните, солдат - это не оружие. Солдат - это бойцовский дух. Бесполезно изучать оружие, если ты не готов им бить. Тут даже сильное тело не поможет. Вот именно дух вы и тренируете. А то некоторые обсираются, лицом к лицу столкнувшись с бородатым бабером и его устрашающей дубиной. Работать! И те из вас, кто станет достойным зачисления в солдаты, те и продолжат дальше тренироваться с оружием. А пока - бейте и держите удар! Работать!
Уже на второй партии новобранцев синяков у Шуры стало оставаться меньше, хоть в этот набор попали более крепкие парни. Были среди них и такие, что уже довольно ловко размахивали кулаками. Видать, поднаторели в драках за сельских девок.
Однако к тому времени Шура научился правильно принимать удары, гасить телом их силу. А сам, изнемогая от ушибов, продолжал тренироваться ночью. Сбивал в кровь костяшки рук, молотя мешок, отжимался на песке, махал ногами и мечом-палкой. И тень его вторила движениям тела. Порождение луны, тень становилась все резвее с каждой ночью.
Иногда, ночью, вместо размахивания палкой и кулаками очень хотелось поспать. Прилечь прямо здесь, на песок, подложив кровоточащую руку под голову. Тогда из полудремлющего мозга выскакивал красный волк и в погоне за ним Шура заплетающимися ногами снова принимался мерить тренировочную площадку. Он подражал сержанту Коглину и дрожащие кулаки сотрясали ночной воздух.
Он научился спать на ходу, медленно ползая на коленях с тряпкой по полу, за что получал крепкие затрещины.
А однажды красный зверь в голове проявился днем. Призрачный волк оскалился и все заполонил собой, когда очередной новобранец размахнулся для удара.
Шура успел сжать зубы, задрожать и невольно ударить быстрее.
Его кулак попал прямо в то место между животом и грудиной, от удара в который начинаешь задыхаться и все плывет перед глазами. Сквозь исчезающий облик оскаленной красной пасти Шура глазел на лежащее у его ног тело. Потом испуганно посмотрел на сержанта. Ведь теперь его, несомненно, накажут. Хотя, куда уж больше наказать, чем обычно. Ведь и так постоянно избивают. Не убьют же…
Коглин задумчиво разглядывал лежащего новобранца, потом отдал приказ оттащить в сторону и отлить водой. С минуту почесал небритую репу, потом сказал Шуре, что теперь он может давать сдачи. Каждому. А остальные теперь должны быть готовыми получить удар в ответ. Заморыш может защищаться.
"Я могу отвечать?" Красный волк ехидно оскалился и спрятался. Шура был предоставлен сам себе. Ноги его все еще подкашивались, когда следующий молодой солдат стал напротив. А Шура все еще не верил в то, что он бьет человека.
За полгода избиений его тело узнало все об ударах. Сотнях, обрушившихся на него. Ночные тренировки закрепляли эти знания. Теперь же предстояло познать особенности удара по живому человеку, который может дать сдачи. Это не безропотный воздух и не бесчувственный мешок с песком.
В тот день он смог отправить на песок еще двоих из пяти новобранцев и сам два раза свалился. Это произвело впечатление на Коглина, и с того времени сержант стал тренировать Шуру наравне с другими. Но от постылого мытья полов и уборки мусора его не избавили.
Время шло, ему было почти шестнадцать, а семнадцатилетние новобранцы его боялись и старались ударить побольнее. Только теперь удары уже были не такими бесхитростными - ему целили в пах, старались пнуть носком по коленке, ткнуть в глаза и горло, как показывал сержант. Но в ответ молодые солдаты кулями валились на песок, а сержант орал на Шуру:
– Добивай! Охламон хренов! Учись добивать, если хочешь выжить. Ты дашь врагу шанс, а он поднимется и ударит в спину!
Когда Коглин перестал находить замечания для Заморыша, сержант стал брать его на тренировки солдат. Тогда Шура на себе ощутил, чем бойцы отряда отличаются от новобранцев. Тело вновь стало покрываться синяками и ссадинами, а еще стали болеть вывихнутые руки и ноги, вывернутые пальцы. Здесь он узнал, как ломают конечности, душат, выдавливают глаза.
Сержанту Коглин поначалу не хватало "живого истукана", на котором обкатывали новичков. Потом ему в голову пришла дельная мысль, и по его просьбе в очередном рейде захватили живого бабера - северного варвара.
В отряд притащили связанного полуголого человека, всю одежду которого составляла обернутая вокруг бедер шкура. Здоровый бородач дико сверкал глазищами из-под длинных спутавшихся волос. На чернобородом лице выделялись только горящие непримиримостью глаза. Пахло от него похуже, чем в хлеву.
На первых тренировках варвара выставили со связанными за спиной руками. Но и в таких условиях новобранцам не сразу удавалось завалить бородача, который яростно лягался сильными ногами.
Через неделю, когда рекруты поднаторели, варвару развязали руки. Несколько секунд бабер растирал запястья, а новобранец с выставленными кулаками нерешительно приближался к нему.
Но варвар не стал ждать, пока его ударят, а стремительно прыгнул и схватил парня за голову. Раздался мерзкий хруст, и безвольное тело с вывернутой шеей упало на землю. Разъяренный бородач бросился к очередной жертве, когда его остановил тяжелый кулак Коглина. Бабер упал на спину, а сержант еще несколькими ударами впечатал лохматую башку в песок…
