Глаза тьмы (СИ) - Зорина Светлана (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗
— Мне вполне хватает тех драгоценностей, которые мне оставила моя собственная мать, — ответила Амнита.
— А хочешь кинжал? Маленький, женский, с серебряной рукояткой, а на ней во-о-т такой вирилл! Очень древняя работа. Ты даже не представляешь, кому эта вещь принадлежала лет двести тому назад! Прекрасной Линне, которая была замужем за братом последнего правителя Линдорна. Этот кинжал — военный трофей одного моего предка по отцу. Он помогал слугам Эрина истреблять непокорных лимнаргов. Да ты послушай, это отличная штуковина. Кинжал Линны… Тебя ведь тоже звали Линна? Или Лиммея… Что-то в этом роде, не правда ли?
Олор ехидно прищурился.
— Мне не нужен никакой кинжал, — холодно сказала Амнита. — И оставь меня в покое.
Она хотела обойти Олора, но он снова встал у неё на пути.
— Ну ты, зазнайка, с тобой же по-хорошему… Чего ты вечно морду воротишь? Лучше всех, что ли? По-моему, давно пора тебя проучить. Не хочешь по-хорошему, я могу и иначе…
Олор попытался сорвать с Амниты кулон, но она увернулась и оттолкнула его с такой силой, что поначалу сама растерялась. Олор отлетел на несколько шагов, наткнулся на бортик фонтана и, потеряв равновесие, под общий хохот бултыхнулся в воду. Через минуту он уже стоял перед Амнитой — мокрый, с перекошенной от ярости физиономией. Подумать только — вся школа была свидетелем его позора. Все приятели, которыми он верховодил не первый год.
Амнита опять увернулась от атаки Олора и ударила его кулаком в грудь. И уже не удивилась, когда он кубарем покатился по земле. Она вдруг почувствовала себя такой сильной, что не побоялась бы сразиться с великаном. Почему она раньше не знала, что она такая сильная?
Теперь уже никто не смеялся. Слишком неправдоподобно всё это выглядело. С Олором боялись связываться даже парни постарше.
— Что здесь происходит? — строго опросил учитель.
Он вышел на крыльцо недовольный тем, что никто не явился на урок, хотя гонг прозвучал уже два раза.
— Она ведьма, ведьма! — заверещала Мона, показывая на Амниту. — У неё колдовской камень, и она может убить кого угодно. Учитель! Она хотела убить Олора!
Олор с трудом поднялся на ноги. Он стоял мокрый и грязный. Совершенно обалдевший от столь неожиданного и позорного поражения.
— Учитель, мы видели, как она колдовала! Вот этот камень у неё на шее… Он светился, когда она над ним шептала. Тот, кто колдует, служит злым демонам! Она не должна жить в Эриндорне! Здесь живут слуги Эрина…
— Подожди, подожди, Мона, — поморщился учитель. — Какой ещё камень? Амнита, может, ты более вразумительно объяснишь, что тут произошло?
— Олор хотел сорвать с меня кулон. Я его оттолкнула, и он упал. Вот и всё. Он первый полез, я его но трогала.
— У неё нечеловеческая сила! — крикнула Мона. — Это всё из-за колдовского камня. Он у неё светился, а теперь потух… Она ведьма!
— Этот кулон мама подарила мне перед смертью, — обращаясь к учителю, сказала Амнита. — Он мне дорог как память, и я никому не позволю к нему прикоснуться.
— Он светился, светился! — не унималась Мона. — И Олор видел!
— Я не знаю, о чём она говорит, учитель, — пожала плечами Амнита. — Ещё недавно эти двое выпрашивали у меня кулон, потом попробовали отнять, а теперь она кричит, что это колдовской камень. Зачем же он тебе, Мона? Ты хочешь научиться колдовать? Но ведь для этого недостаточно служить злым демонам. Для этого нужны хоть какие-то мозги.
Мона не нашлась, что ответить, и разревелась.
— Быстро все в школу! — скомандовал учитель. — Мы и так потеряли много времени.
— Успокойся, — сказал он Моне. — Умойся, попей воды и приходи на урок.
— А ты, Олор, можешь сегодня идти домой. Пора бы тебе уяснить, что в таком возрасте уже неприлично драться с девочками.
Амниту он ни словом не упрекнул. Она была его любимой ученицей. Вообще-то учитель Хастин не питал особой любви к детям. Его способности не позволили ему стать учёным, но он уважал одарённых людей. Хастин ценил Амниту как обладательницу совершенного интеллекта. Таких, как Мона, он не принимал всерьёз, а тупицы вроде Олора вызывали у него лишь холодную брезгливость.
Учитель Хастин никогда бы не стал делать историю из детской драки, но родители Олора подняли такой шум, что умудрились настроить против Амниты родителей чуть ли не всех учащихся этой школы. Однажды вечером отец пришёл домой совершенно растерянный.
— Я ничего не понимаю, — сказал он Амните. — Про тебя рассказывают какие-то ужасы. Что ты зажигаешь камни, как сантарийские колдуны… Что в тебя вселяется демон, и ты становишься сильнее мужчины. Матери твоих соучеников просто в истерике, боятся отпускать детей в школу. Это правда, что ты кидаешь здоровых парней, как надувные мячи?
— Ты же знаешь, эти кумушки вечно всё преувеличивают, — презрительно заявила Амнита. — Я оттолкнула одного придурка, который хотел отнять у меня мамин кулон, а он запнулся о бортик фонтана и свалился в воду. А камень… Наверное, на него упал солнечный луч, вот он и засверкал. Мона выпрашивала, выпрашивала у меня этот кулон, я не отдала, вот она и напридумывала обо мне всякой ерунды.
Амнита знала, что правду лучше не говорить. Даже отцу.
— Ладно ещё, твой учитель Хастин здравомыслящий человек. Он сказал, что одарённые дети всегда создают проблемы… Кстати, он считает, что тебе больше нечего делать на первой ступени. Я уже договорился, чтобы тебя перевели на вторую. И в другую школу. Надеюсь, там у тебя не будет конфликтов?
— Откуда я знаю? — пожала плечами Амнита. — Я никогда никого не трогаю. Я просто не люблю, когда ко мне лезут.
— Послушай, Амнита, — помолчав, сказал отец. — У тебя совсем нет подруг. Тебе не скучно одной?
— Нет.
— Не будь такой высокомерной. Людям это не нравится.
— Мне тоже многое не нравится в людях.
— Что поделаешь… Мы живём среди людей, а не среди статуй.
— Какая жалость. Среди статуй было бы куда спокойнее.
— В таком случае, желаю тебе выйти замуж за ваятеля.
Отец, как всегда, постарался всё свести к шутке. Амнита вспомнила эту шутку сейчас, много лет спустя, и невесело усмехнулась. И ещё она вспомнила сон, который приснился ей вскоре после этого разговора. Сон, посланный ей богиней, — в этом Амнита но сомневалась. Она была в каком-то странном месте. Её окружали яркие цветы, диковинные звери, красивые смуглые люди, почти обнажённые, зато увешанные сверкающими драгоценностями. И совершенно неподвижные. Это были статуи. Здесь всё было сделано из камня, даже цветы. «Это всё тебе, Амнита, — сказал ей чей-то глубокий, мелодичный голос. «Амнита, Амнита, Амнита…» — гулко повторило эхо. Казалось, голос распался на несколько голосов — высоких и низких, звонких и приглушённых, разных, но похожих по тембру. Всё вокруг звенело от этих голосов, потом они слились в тихий звенящий шёпот. «Амнита, Амнита…» Статуи смотрели на неё и улыбались. Их неподвижные лица были красивы и ужасны. Больше всего Амнита боялась, что они оживут. И одна действительно ожила. Статуя гигантского зверя. Такие водились в пустыне на западе. Она двинулась к Амните, потом вдруг с грохотом взорвалась и стала стремительно менять очертания, превращаясь в мужскую фигуру. Амнита видела тёмную мускулистую грудь и сильные руки с длинными звериными когтями. «Амнита, Амнита… Амнита…» — хриплый, рокочущий шёпот переходил то в рычание, то в тихий, мелодичный голос, низкий, но необыкновенно нежный. Самый красивый голос, который ей когда-либо доводилось слышать. Когтистые руки тянулись к ней. Медленно, как бы нерешительно… Он давно уже мог её схватить. Почему он медлил? Амнита поняла, что он вовсе не хочет её растерзать. Он хочет чего-то другого. Она даже толком не поняла — чего, но ей стало очень страшно. Она кинулась прочь. Зверочеловек не проследовал её. Как будто знал, что она всё равно никуда от него не денется. Амнита бежала по каким-то залам и коридорам. Стены, потолки, колонны — всё сверкало и переливалось, всё было выложено драгоценными камнями. И везде стояли статуи, изваянные столь искусно, что казались живыми. Да они и были живыми. Вернее, могли ожить в любую минуту. Как только он захочет… Кто — он? Амнита не знала. Она лишь знала, что он здесь. Он везде, в каждом зале. Может быть, в каждой статуе… А она у него в плену. Амнита уже отчаялась найти выход из этого заколдованного дворца, когда очутилась в большом полутёмном зале. Тут не было ни колонн, ни статуй, лишь кое-где вспыхивали и гасли причудливые разноцветные кристаллы. Огромные — в человеческий рост и выше — они, казалось, росли прямо из пола. На гладких стенах плясали цветные блики, а между ними скользила какая-то тень, хотя в зале не было никого, кроме Амниты, а она стояла неподвижно. Эта тень приобретала очертания то человека, то пустынного зверя, то вунха, то гигантской птицы со страшным изогнутым клювом. В дальнем конце зала Амнита увидела дверной проём и кинулась туда. Ей хотелось убежать, спрятаться от этого загадочного повелителя теней и статуй, но он незримо преследовал её. Ей даже казалось, что она чувствует затылком и спиной его страстное, хриплое дыхание — «Амнита, Амнита…» Она бежала по длинному коридору. Здесь было темно, но где-то впереди мерцал голубовато-белый свет, похожий на блеск воды под луной. Вскоре этот сгусток серебристого сияния приобрёл форму человеческой фигуры, и Амнита увидела бегущую ей навстречу женщину. Волосы светлым пламенем развевались вокруг её узкого белого лица, тонкое, гибкое тело казалось сотканным из лунного света. Незнакомка спешила к Амните. Может, она хотела её защитить… Или сама чего-то испугалась? Она была уже совсем близко, и Амнита увидела её лицо — нежное и утончённое, с маленьким ртом и огромными глазами, сияющими, словно серебряные звёзды. Она была прекрасна, как богиня… «Да это же и есть богиня, — подумала Амнита. — Моя богиня! Она хочет защитить меня!» Амнита протянула руки к своей спасительнице и очень обрадовалась, увидев, что та сделала то же самое. Сейчас они встретятся! До чего же она красива, её лунная богиня! Наверное, её кожа нежнее лепестка хаммели и прохладна, как вода в роднике… Амнита с разбегу налетела на что-то жёсткое и гладкое. Она стояла ошеломлённая, упёршись ладонями в зеркало, а оттуда на неё смотрела прекрасная незнакомка. Смотрела так, словно пыталась и не могла что-то разглядеть. Она казалась растерянной, а в огромных серебряных глазах Амнита увидала такую тоску, что у неё сжалось сердце.
