Год багульника. Летняя луна - Коруна Джен (библиотека электронных книг TXT) 📗
— Где ты был? Мы за тебя переживали! — взволнованно заговорила она.
Ифли в ответ захлопал большими глазами.
— А я что, опоздал?
— Не то слово! Уже вечер! Мы тебя ждали целый день!
Сильф приложил к щекам зеленые ладони.
— Ой-ой-ой! Госпожа волнуется, а я там сижу себе, сижу…
— И где же это ты сидишь? — вмешался Сигарт.
— Да с бабушкой своей, — как ни в чем не бывало, ответил сильф — Я вот ей устриц собрал — она уж так их любит, так любит…
Хэур вздохнул — начиналась обычная околесица, на которую их друг был большой мастак, но того уже понесло:
— Я ж почему так задержался! Являюсь я в это подводье, а там ни пройти, ни проползти! Везде стража, пиками своими тыкают — мол, сюда нельзя, туда нельзя… А что, если самые жирные устрицы не где-нибудь, а именно там, куда нельзя? Что делать бедному Ифли, а?!
Сигарт помотал головой. Он уже узнавал знакомый звон в ушах, преследовавший еще долго после историй в изложении Ифли. Моав же, наоборот, заметно оживилась: похоже, болтовня сильфа развлекала ее.
— И где же это такие ужасы творятся? — поинтересовалась она.
— Да под водой, у навов, точно возле двурогой скалы.
Он махнул рукой в неопределенном направлении. Поняв, что это надолго, Сигарт благоразумно удалился в тень большого дерева. Сильф восторженно закатил глаза:
— Там такие устрицы! Здоровенные, ну прямо с ладонь!
Он распрямил перед лицом эльфы узкую зеленоватую ладошку для пущей наглядности. Моав сочувственно кивнула. Ободренный ее вниманием, Ифли продолжил:
— А эти хвостатые встали поперек дороги — видите ли, все охраняют горячий металл! Вроде его кто-то воровать собрался! — он возмущенно всплеснул ладонями. — Тысячи лет лежал он там себе спокойненько, а тут на тебе, срочно охранять его понадобилось!..
Услышав последнюю фразу, Моав неожиданно вздрогнула, на лице отразилось волнение. Она искоса бросила взгляд на сидящего поодаль хэура и, быстро подойдя почти вплотную к Ифли, спросила изменившимся голосом:
— Что это еще за горячий металл?
— А кто его знает? — отмахнулся сильф. — Говорят, какой-то древний меч, такой ценный, что просто бесценный… Ну а Ифли так думает — если он за столько лет никому не понадобился, то не такой уж он и ценный. Правильно?
Эльфа еще раз посмотрела в сторону Сигарта, точно боясь, что он услышит разговор, и рассеянно отозвалась:
— Да-да, ты прав… Совершенно незачем охранять такую вещь.
— Вот и я так подумал, — поддакнул Ифли, — взял да и перенесся прямо за стену!
Она снова оживилась.
— И что же ты там видел?
— Да ничего, устриц себе набрал — и обратно, к бабушке…
— Совсем-совсем ничего не заметил?
— Ну почему же не заметил! Я ж говорю — устриц набрал!
— А кроме устриц? — продолжала допытываться эльфа.
— Да там ничего не было, кроме устриц — только стены белые и воды по пояс. Ну, и устрицы, конечно…
Моав вздохнула.
— Ладно, все с тобой ясно. Я готовлю ужин — ты еще можешь успеть присоединиться к трапезе. Если ты, конечно, не наелся устрицами.
Сильф закивал в ответ так, что бубенчик на конце косы зазвенел, как сумасшедший.
***
За ужином Ифли еще несколько раз порывался рассказать новые подробности похода за устрицами, но Моав каждый раз прерывала его. Сигарт тоже не настаивал, хотя история о подводном мире его заинтересовала. После ужина он решил расспросить Моав — возможно, она сможет что-то рассказать о странном народе, живущем в море. Эльфа как раз зашивала прореху в сорочке — медальон оказался не единственной испорченной вещью — когда Сигарт подошел к ней.
— Слушай, о чем это он говорил? — начал он, присаживаясь рядом. — Что еще за навы?
— А ты разве не знаешь? Я думала, в Сиэлл-Ахэль знают все обо всех.
— Если ты еще не заметила, рыси знают лишь то, что им нужно знать, и не больше. Так что, если хочешь, давай рассказывай, что это за живность морская, а не хочешь — не рассказывай.
Моав со смущенной улыбкой пожала плечами.
— Да я их и сама никогда не видела. Говорят, одна половина тела у них, как у эльфов, другая — как у рыб.
— Это какая же такая — другая? — нахмурился Сигарт.
— Я ж говорю, что не видела! Может, у них есть плавники или хвост, или, наоборот, рыбья голова.
— Да уж, чего только на свете не бывает! И откуда только такое берется?
— А вот это я знаю, — встрепенулась Моав, — нам в Рас-Сильване рассказывали!
— Ну, валяй… — махнул рукой Сигарт.
Эльфа отложила в сторону сорочку и уселась поудобнее.
— Ты, наверное, знаешь, что наш город много тысяч лет назад основал азарлар Сильван…
— Догадываюсь.
— Так вот, еще до того, как он здесь поселился, он жил со своей кейнарой на берегу моря, в маленьком уютном городе. Там у них родилась дочь — ее назвали Эзури. Она была такая красивая и милая, что каждый, кто ее видел, забывал о своих невзгодах и становился счастливым. Отец не мог нарадоваться на нее, а воины со всего мира приходили свататься, еще когда она лежала в колыбели. Но вскоре радость Сильвана омрачилась. Решив узнать будущее Эзури, он пошел к провидице, и та предсказала, что его дочь когда-нибудь поглотит морская пучина! Азарлар пришел в ужас от таких слов и приказал построить новый город среди густых лесов, подальше от моря, чтобы девочка даже не знала о его существовании. Так появился Рас-Сильван.
Прошло много лет, Эзури выросла, став настоящей красавицей — все юноши Риана были влюблены в нее. Но пророчество нельзя обмануть. Однажды в город явился молодой богатый купец, он привез в дар Сильвану диковинные вещи — жемчуг, морские раковины, кораллы. Особенно они понравились дочери Сильвана — до того понравились, что она позвала купца к себе в покои. Там она долго расспрашивала его, где же встречается такая красота. Гость отвечал скромно и вежливо, лишь изредка взглядывая на принцессу: он-то и рассказал ей о далеком море, полном тайн, бескрайнем, как небо.
Слова купца крепко запали в душу Эзури, и твердо решила она, что ничего так не желает, как жить в море! Каждый день стала она приглашать к себе молодого гостя — она могла слушать его истории часами. Неудивительно, что через некоторое время она без памяти влюбилась в чужеземца — он казался ей посланцем того неведомого мира, в который она так мечтала попасть. В общем, в один прекрасный день она открыла ему свое сердце. И что бы ты думал — оказалось, что он тоже давно ее любит! Радости обоих не было предела. Дочь Сильвана тут же поведала новому возлюбленному о желании жить на морском дне; вместо ответа он усадил ее рядом с собой и начал рассказ. Представь себе удивление Эзури, когда она узнала, что на деле перед ней не скромный купец, а сам бог моря, грозный Пангобар! Много сотен лет он плавал в водах Ин-Ириля в обличии кашалота, повелевая всеми морскими существами, и вот дошла до него молва о красоте принцессы Рас-Сильвана, и не стало ему покоя. Не выдержав, он обернулся человеком, вышел на сушу и, сказавшись купцом, пустился в далекий путь.
Такую историю рассказал Эзури неожиданный гость и предложил ей бежать из города, чтобы вместе с ним жить в морском дворце. И она согласилась. Рано-рано утром следующего дня они сели на коней и незамеченными покинули город. Когда же Сильван узнал об исчезновении дочери, его охватил гнев. Он тут же приказал снарядить в погоню самых быстрых всадников Рас-Сильвана и сам отправился вместе с ними. Они скакали полдня и, наконец, увидели беглецов — те были уже на полпути к морю. Пришпорив коней, воины Рас-Сильвана кинулись их догонять. Вот уже слышно шумное дыхание их коней, гневные выкрики, щелканье хлыстов! Еще чуть-чуть и влюбленных схватят! Тогда Эзури сорвала с пояса серебряную пряжку, бросила ее через плечо, и встал за ней непроходимый лес — тот самый, что теперь называют Серебристым. Долго пробирались через него Сильван с дружиной, но резвы были их кони — снова догоняют они молодых. Сильван уже протягивает руку, чтобы поймать дочь — вот-вот и ухватит за платье! В отчаянии срывает она с пояса белую ленту, бросает за спину: бурной рекой растеклась она — через много лет назовут ее Айлит-Ирилем. Без страха бросились преследователи в воду и перешли ее, но Эзури и Пангобар были уже далеко. Вот уже и берег, с шумом бьется в него соленая волна. Пангобар помогает невесте сойти с коня, ведет ее к морю, вместе исчезают они в его пучине… Лишь двух оседланных коней увидел на берегу подоспевший Сильван — ни дочери, ни купца не нашел. Вспомнил он тогда давнее предсказание и залился горькими слезами. А дочь его стала морской королевой. Жила она на морском дне, в радости и красоте; избранник ее, Пангобар, днем плавал кашалотом по морям, следил, все ли спокойно в его владениях, а ночью оборачивался человеком и приходил к ней. Вот от этой пары и родились навы — полуэльфы, полурыбы, дети земли и воды.
