Волк среди теней - Геммел Дэвид (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
За ним ехали Пирсон и Стриж. Джеррик мог всецело на них полагаться… пока все трое оставались бедняками. Троица прибыла в Ривердейл совсем недавно, но бдительный Бард тут же взял их на заметку, порекомендовал Флетчеру, и это поручение было их испытанием для приема в Комитет.
«Выследите и убейте Иерусалимца». Если мишень будет неподвижной, лучше длинного ружья не найти ничего. А Стриж был искусным арбалетчиком. Пирсон лучше владел ножом, но мог и метнуть его с редкой точностью. Джеррик не сомневался, что они справятся со своей задачей без всякого труда.
— По?твоему, он решил уехать из этих мест? — спросил Стриж.
Джеррик презрительно пропустил вопрос мимо ушей, но Пирсон ухмыльнулся, показав щербатые зубы.
— А седельные сумки где? — сказал он.
— Тогда, почему нам не подстеречь его на обратном пути? — спросил Стриж.
— А что, если он вернется ночью? — ответил Джеррик.
Стриж прикусил язык. Он был моложе своих товарищей и жаждал, чтобы к его словам прислушивались с уважением, но стоило ему открыть рот, как он навлекал на себя насмешки. Пирсон хлопнул белобрысого юнца по плечу и ухмыльнулся. Он знал, о чем думает паренек, но знал также и причину его огорчений: Стриж был так глуп, что не понимал, насколько он глуп. Но он все равно нравился Пирсону, и во многом они подходили друг другу. Оба чурались женщин, оба наслаждались ощущением власти, которое рождалось отсутствием совести и богоподобной радостью владения чьей?то жизнью, прежде чем уничтожить ее. Единственная разница заключалась в том, что Стриж наслаждался, убивая мужчин, а Пирсон обретал изысканное удовольствие, пытая женщин.
Джеррик в этом отношении был непохож на них. Убивая, он не испытывал ни радости, ни отвращения. Это была просто работа — вроде прополки грядок, рубки леса, свежевания кроликов. Работа, требовавшая быстроты исполнения. Развлечения Пирсона и Стрижа ему досаждали, а вопли жертв мешали спать.
Джеррику было под пятьдесят, и он подумывал о том, чтобы завести свое хозяйство и семью. В Ривердейле ферму он присмотрел себе — вместе с молодой вдовой, которой она принадлежала. На обменные монеты, полученные за Иерусалимца, он обзаведется шерстяной одеждой и приступит к ухаживанию. Вдове придется отнестись к нему серьезно, как к члену Комитета.
Трое последовали за Шэнноу вверх по склону в глубину соснового бора, а когда начало смеркаться, увидели его костер.
Они спешились, стреножили лошадок и поползли через кусты к пляшущим языкам пламени. Примерно в тридцати шагах от костра Джеррик различил силуэт Иерусалимца. Он сидел, прислонившись к дереву, нахлобучив широкополую шляпу на глаза.
— Сиди?сиди, раздумывай! — прошептал Джеррик, насыпая порох на полку мушкета. Он жестом направил Пирсона вправо, а Стрижа влево, чтобы они бросились на жертву, едва прогремит смертоносный выстрел. Они уползли, каждый на свое место.
Джеррик взвел курок и откинулся, упираясь локтем в колено. Дуло нацелилось на сидящую фигуру.
Что?то холодное прикоснулось к виску Джеррика.
И его голова разлетелась на куски.
Услышав выстрел, Пирсон пустил стрелу из арбалета. Она пронеслась над поляной, пронзила плащ Шэнноу и куст под ним. Стриж ринулся вперед, перепрыгнул через костер, и его нож повторил путь пирсоновской стрелы. Плащ свалился с куста вместе со шляпой, у Стрижа отвалилась челюсть. Тут что?то ударило его в спину, и в груди разверзлась дыра величиной с кулак взрослого мужчины. Он умер прежде, чем его тело ударилось о землю.
Пирсон ускользнул с места бойни и кинулся к своей лошади. Сорвал путы с ее ног, прыгнул в седло и ударами пяток погнал вперед. Мушкет Джеррика рявкнул как раз тогда, когда лошадь Пирсона понеслась галопом. Она рухнула на землю, Пирсон перелетел через ее шею, ударился спиной о дерево и растянулся на траве. Но тут же быстро перекатился в сторону и вскочил, сжимая нож.
— Покажись! — завопил он.
Иерусалимец вышел из?за деревьев прямо перед Пирсоном. В руке он сжимал пистолет с рукояткой из слоновой кости.
— Зачем вам меня убивать? — сказал Пирсон, уставившись на пистолет. — Я не вернусь. Уеду и все тут.
— Кто вас послал?
— Флетчер.
— Скольких еще он послал?
— Больше никого. Мы не думали, что нам понадобятся помощники.
— Ваше имя?
— Зачем вам его знать?
— Чтобы надписать над вашей могилой. Как подобает.
Пирсон выронил нож.
— Меня зовут Пирсон, Алан Пирсон.
— А эти?
— Эл Джеррик и Зефус Стриж.
— Повернитесь, мистер Пирсон.
Пирсон закрыл глаза и начал поворачиваться.
Он даже не услышал выстрела, который его убил.
Йон Шэнноу въехал во двор в ту минуту, когда из облаков выплыла луна. Он вел на поводу двух низкорослых лошадок, а поперек его седла лежало длинное ружье. Донна стояла в дверях. На ней была белая блузка из тонкой шерсти и домотканая юбка, выкрашенная в алый цвет. Она только что причесала волосы, и в лунном свете они казались почти серебряными. Шэнноу помахал ей, проезжая мимо. Он пустил лошадок в загон, расседлал мерина и обтер его.
Донна прошла через двор и взяла Шэнноу за руку. Он наклонился и нежно ее поцеловал.
— С тобой все хорошо, Йон?
— Ага.
— О чем ты думаешь?
— Я думаю, что рядом с тобой я понимаю слова, долго ставившие меня в тупик. — Он поднес ее руку к губам и с благоговением поцеловал.
— Что ты понял? Какие слова?
— Стих из Библии.
— Скажи его мне.
— "Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий.
Если имею дар пророчества и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви: то я ничто". Там есть и дальше, но мне нужна Книга, наизусть я не помню.
— Как прекрасно, Йон! Кто это написал?
— Человек по имени Павел.
— Он написал это для женщины?
— Нет, для всех людей. Как Эрик?
— Испугался, когда услышал выстрелы.
— Опасности нет, Донна, — сказал он мягко. — И у нас есть еще несколько дней вместе, прежде чем кто?нибудь сообразит, что они потерпели неудачу.
— У тебя усталый вид, Йон. Входи, отдохни.
— Каждая смерть умаляет меня, госпожа. И нет конца.
Она проводила его в дом и привернула фитили светильника. Он опустился в кожаное кресло, его голова откинулась. Донна осторожно сняла с него сапоги и укрыла толстым одеялом.
— Спи крепко, Йон. Сладких снов.
Она поцеловала его и пошла к себе в комнату. Дверь Эрика открылась, он стоял на пороге и протирал глаза.
— Он вернулся, мама? — шепнул мальчик.
— Да. С ним ничего не случилось.
— Он убил их всех?
— Думаю, да, Эрик. Ну?ка, назад в постель!
— Ты не побудешь со мной?
Она улыбнулась, отвела его к узкой кровати и легла рядом с ним. Он скоро уснул, но сон не шел к Донне Тейбард. За стеной был человек, который за несколько дней убил пятерых людей — человек, живущий на грани святости, взыскующий невозможного. Он искал город, более не существующий, в краю, который никто не мог найти, во имя Бога, в которого мало кто верил — память о мире отошедшего в область мифов.
И он любит ее… или думает, что любит, но для мужчины это одно и то же, размышляла Донна. И теперь он в ловушке, вынужден оставаться на месте, подобно магниту, притягивающему к себе смерть, и не может ни бежать, ни спрятаться. И он проиграет. Не будет Иерусалима для Йона Шэнноу, не будет дома для Донны Тейбард. Комитет затравит его, а Донна будет женщиной Флетчера… пока не надоест ему. Но даже зная все это, Донна была не в силах отослать Йона Шэнноу. Она закрыла глаза, и перед ее умственным взором непрошено всплыло его лицо, и она увидела, что смотрит, как он спит в кожаном кресле. В смутных лучах светильника его лицо выглядело таким мирным! Почти детским.
Донна открыла глаза в комнате Эрика. И не в первый раз пожалела, что Пресвитера больше нет с ней. Он, казалось, всегда знал, что следует делать, а до того, как годы иссушили его мудрость, умел читать в душах мужчин… и женщин. Но его нет, и не у кого искать помощи. Она подумала о грозном Боге Шэнноу, вспомнила кроткого, любящего Господа Эша Берри. Непостижимо, что они оба поклоняются одному и тому же божеству!
