Последний меч Силы - Геммел Дэвид (читать бесплатно полные книги txt) 📗
Но лай боевых собак вновь нагнал на него ужас.
Теперь в дупле уже не спрячешься!
Он выбрался на вершину и резко обернулся, ожидая увидеть двух темных стремительных псов Колдера, скалящих зубы, готовых впиться в его горло. Однако тропа была пока пуста. Он вытащил свой ножичек для обдирания кроликов, шаря взглядом между деревьями.
Могучий черный пес выскочил из-за стволов и прыгнул. Кормак упал на колени и, когда пес пролетел над ним, всадил лезвие в его брюхо, распоров его. Раненый пес неуклюже хлопнулся наземь, путаясь лапами в собственных кишках. Кормак, даже не взглянув на него, побежал назад к лесу и начал продираться сквозь кусты.
Внезапно он замер на месте: из увитого плющом ствола могучего дуба торчал меч, который привиделся ему во сне. Сунув ножичек в ножны, он ухватил рукоять из слоновой кости и выдернул меч. Лезвие было длиной в руку мужчины, и ни единого пятнышка ржавчины не затуманило его блеска за пятнадцать лет, пока меч оставался тут.
Кормак закрыл глаза.
– Спасибо, отец! – прошептал он.
Рукоять была настолько длинной, что меч можно было держать обеими руками, и мальчик взмахнул им, примериваясь.
Потом вышел на опушку, как раз когда на тропе появился второй пес и ринулся на тонкую фигуру перед собой. Лезвие опустилось на собачью шею, почти отделив голову от туловища. Глаза Кормака пылали гневом, какого он еще никогда не испытывал, и он побежал по тропе навстречу своим преследователям.
Их топот донесся до него, когда он поравнялся с толстыми вязами. Свернув с тропы, он укрылся за одним из них. Он увидел на тропе четверых: впереди бежал Агвайн, за ним – его братья, а задним был кузнец Керн.
Его лысая голова блестела от пота. Когда первые трое промелькнули мимо Кормака, он выпрыгнул на тропу перед растерявшимся Керном. Кузнец вооружился обоюдоострым топором с короткой рукояткой, но даже не успел замахнуться, как меч Кормака описал дугу и рассек ему яремную жилу. Керн зашатался, выронил топор и прижал пальцы к ране, пытаясь остановить струю крови, уносившую его жизнь.
А Кормак под прикрытием деревьев погнался за сыновьями Колдера. Агвайн и Леннокс уже скрылись из виду, но Барта неуклюже рысил, далеко отстав от братьев. Выпрыгнув на тропу у него за спиной, Кормак похлопал его по плечу, и белобрысый мальчишка обернулся.
Меч Кормака пронзил шерстяную куртку и почти вертикально погрузился в живот, рассекая легкие и сердце.
Кормак яростно повернул меч в ране, чтобы высвободить его. Барта умер, даже не застонав.
Кормак бесшумно исчез в тени деревьев в поисках последних из своих преследователей.
На вершине Агвайн увидел убитых псов, повернулся и побежал предупредить брата, что Кормак каким-то образом вооружился. Потом они с Ленноксом начали отступать по тропе и наткнулись на трупы брата и кузнеца.
После чего стремглав покинули лес. Когда Кормак вышел из-за деревьев, он увидел, что они улепетывают в долину.
Он хотел было броситься за ними – пусть даже в Длинный Дом, но здравый смысл взял вверх, и он вернулся к пещере. Гриста прислонился к западной стене.
Его седая борода побагровела от крови, лицо было землисто-серым.
Кормак опустился перед стариком на колени и взял его руку в свои. Глаза Гристы открылись.
– Я вижу валькирий, Кормак, – прошептал он, – но они не смотрят на меня, потому что я без меча.
– Вот, – сказал мальчик, вкладывая рукоять из слоновой кости между пальцев левой руки старика.
– Никому… никому… не рассказывай… про свое рождение. – Гриста боком повалился на землю, и меч выскользнул из его пальцев.
Некоторое время Кормак молча сидел возле трупа своего единственного друга. Потом вышел под солнечные лучи и уставился на долину, далеко внизу.
Ему хотелось громкими криками излить свой гнев небесам, но он сдержался, вспомнив одно из поучений Гристы: месть – кушанье, которое вкуснее есть холодным.
Засунув меч за пояс, он собрал пожитки Гристы и зашагал на восток. На вершине последнего подъема он оглянулся еще раз.
– Я вернусь, – сказал он негромко. – И уж тогда вы увидите демона, клянусь!
3
Прасамаккус вытянул ноги перед очагом, в котором пылали поленья, и отхлебнул вина, подслащенного медом. Его дочь Адриана подала кубок Урсу, и он его принял с ослепительной улыбкой.
– Не трать свое обаяние понапрасну, – сказал Прасамаккус, – Адриана помолвлена с сыном пастуха Гриллом.
– Они влюблены друг в друга?
– Зачем спрашивать меня, когда Адриана стоит рядом?
– Да, конечно. Прими моя извинения, благородная девица.
– Прости моего отца, – сказала она грудным, чуть хрипловатым голосом. – Он забывает, что обычаи его гостей очень отличаются от того, к чему привык он сам. А сикамбры все еще продают и покупают своих женщин?
– Ну, это слишком сурово. Будущие мужья получают приданое, но ведь и в утеровской Британии такое все еще в ходу, не так ли? А женщина – служанка своего мужа. На этом сходятся все религии.
– Мой отец сказал Гриллу, что приданого он не получит, и мы сочетаемся браком на празднике зимнего солнцестояния.
– И вы влюблены?
– Да. Очень.
– И без приданого?
– Мне кажется, отец смягчится. У него же денег куры не клюют. А теперь, с твоего позволения, я очень устала.
Урс встал и поклонился, а Адриана поцеловала Прасамаккуса в обросшую бородой щеку и вышла из комнаты.
– Хорошая девочка! Но, видно, она думает, что я уже впадаю в старческое слабоумие! Она проскользнет через двор и встретится с Гриллом у конюшни. Как тебе вино?
– Сладковато на мой вкус.
Прасамаккус наклонился к очагу и подбросил полено в огонь.
– Мед подбодряет разум и очищает желудок. И, кроме того, отгоняет злых духов.
Урс засмеялся.
– А я думал, для этого нужен чеснок.
– Тоже годится, – согласился старый бригант. – А еще омела и черные собаки с белыми носами.
– По-моему, ты выпил немного лишнего, друг мой.
– Да, в одинокие вечера это за мной водится. Ты знаешь, я сопутствовал королю, когда он еще не был королем… а гонимым мальчиком среди гор, и прошел через Ущелье Смерти в другой мир. Я был тогда молод.
Я видел, как он стал мужчиной, я видел, как он полюбил, и я видел, как мало-помалу умирало его великое сердце.
Он всегда был человеком с железной волей. Но теперь только это у него и осталось – железо. А сердце мертво.
– Его жена? Ты о ней?
– Пленительная Лейта. Гьен Авур. Лесная Лань.
– Насколько мне известно, песня эта тут под запретом. Что и понятно. Короля сделал рогоносцем его родич, предал друг.
– Не так все просто, Урс. Совсем не так просто.
Как всегда. Кулейн лак Фераг был несравненным воином, человеком великого благородства. Но у него было уязвимое место – он жил без любви. Он вырастил Лейту, и она любила его с самого детства, но они были обречены.
– Ты говоришь так, будто у человека нет выбора.
– Иногда выбора и нет. Кулейн скорее умер бы, чем причинил боль Утеру или Гьен, но король знал, что его жена всегда любила Кулейна, и злые чувства забушевали в нем, как степной пожар. Ему все время приходилось вести то одну войну, то другую, и он начал все время оставаться при войске. С Гьен он встречался очень редко и назначил Кулейна ее защитником. Он насильственно сводил их, и в конце концов они уступили своему желанию.
– Как он узнал?
– Это ни для кого не было тайной, а любовники были обречены. Люди видели, как они прикасаются друг к другу, гуляют под руку по садам. И Кулейн часто входил в покои королевы поздней ночью, а выходил с зарей. Как-то ночью королевские телохранители ворвались в опочивальню королевы, а Кулейн был там. Их обоих приволокли к королю, и король вынес им смертный приговор. Однако Кулейн вырвался на свободу… а через три дня напал на стражу, сопровождающую королеву к плахе, и они спаслись вместе.
– Но на этом история не кончается?
– Да. Как ни жаль… – Прасамаккус умолк, его голова откинулась на высокую спинку кресла. Кубок выскользнул из его пальцев на ковер, но Урс успел поймать его, прежде чем вино залило козью шкуру. Потом принц улыбнулся и встал. У двери спальни на табурете лежало свернутое одеяло. Урс взял его, накрыл им Прасамаккуса и вошел в отведенную ему комнату.
