Сэр Невпопад из Ниоткуда - Дэвид Питер (читать полную версию книги TXT) 📗
Я смолк, сделав небольшую передышку. У меня от напряжения в глотке пересохло. Но долго молчать было нельзя: кто-то из рыцарей уже открыл было рот, собираясь что-то сказать, и я понёсся дальше:
– Стоило мне войти, как сэр Гранит, то есть, виноват, сэр Грэнитц запер дверь и задвинул её на засов, чтобы никто больше сюда не проник. И рассказал мне всё. Ему было стыдно глядеть в глаза вашему величеству, а также и вам, милорды, после того как он, можно сказать, разорил казну и недостойным рыцаря поступком – истреблением мирных жителей Пелла – запятнал свою честь. Сэр Гранит был убеждён, что после всего этого единственным выходом для него будет смерть. А именно самоубийство. Он был так твёрд в своём решении, что даже мольбы и слёзы леди Розали его не тронули. Ну а я, разумеется, постарался помешать ему осуществить это ужасное намерение. Я говорил, что доблестной службой в течение последующих долгих лет он загладит эту свою единственную вину перед короной, что жителей Пелла уже не вернёшь и убиваться по ним – всё равно что рыдать о пролитом молоке. И леди меня поддержала. Но сэр Гранит, виноват, сэр Грэнитц в ответ только головой качал. – Я заставил свой голос дрогнуть якобы от сдерживаемых рыданий. – Но мне удалось, хотя я и слабосильный калека, предотвратить первую из его попыток вонзить свой могучий меч этими вот могучими руками в эту вот могучую грудь!
Король округлил глаза. Остальные словно по команде всплеснули руками. Они купились, клянусь! Честное слово, я купил их всех! Но мне нельзя было останавливаться на достигнутом. Стоит только этим остолопам заподозрить, что я попросту насмехаюсь над ними, упиваясь своим враньём, и от меня только мокрое место останется. По сути, я играл с огнём. И мне просто необходимо было довести игру до конца. Я скорчил жалобную мину и всхлипнул:
– Я с ним боролся, милорды. Как бы смешно это для вас ни звучало, учитывая, кто я такой, а кто... кем был сэр Грэнитц. Но отчаяние придало мне сил. Поэтому наша борьба была довольно долгой. Но под конец я совсем ослабел. Простите меня, сэр Умбреж, – смиренно обратился я к моему «учителю», – вы ведь мне строго-настрого приказали (чего он, разумеется, никогда не делал: смотри выше) во всём повиноваться приказам любого из рыцарей, невзирая на обстоятельства. Но в данном случае я этим правилом пренебрёг. Мне так хотелось спасти от гибели одного из отважнейших рыцарей нашего короля! Я пытался вести себя как герой, милорды. Чтобы уподобиться вам. – Все милорды как один снова одобрительно закивали. Мне стало трудно дышать. Я и вправду выложился до конца, неся всю эту чушь. – А после... после того, как я в очередной раз помешал сэру Грэнитцу осуществить его замысел...
Но тут слово взяла Розали.
– О, что это было за зрелище, милорды! – вскричала она, шмыгнув носом.
У меня потемнело в глазах. Стоило одному только неверному слову слететь с этих прелестных губ, и мы оба погибли бы безвозвратно. Но Розали на сей раз оказалась на высоте. Я даже не ожидал от неё такого.
– Ведь сила и боевые навыки моего супруга – это нечто из ряда вон выходящее. Но этот юноша... этот скромный оруженосец сражался против него как лев! Он почти ни в чём не уступал милорду Грэнитцу, он был так близок к тому, чтобы его спасти... – Тут она вытерла слёзы, катившиеся по щекам. – Но в конце концов мой благородный супруг одолел его и... и осуществил свой ужасный замысел. Супруг мой бросился на свой страшный острый меч, который пронзил его грудь, как все вы видите. Последнее, что мы с сэром оруженосцем услыхали, было: «Во имя чести!» Он это произнёс, когда клинок уже пробил его бесстрашное сердце.
Это звучало чертовски трогательно и поэтично. Представляете, даже Юстус зашмыгал носом! Я мысленно ей аплодировал.
После того как Розали закончила своё выступление, все взоры обратились на короля. Рыцари могли сомневаться в правдивости моего рассказа, они могли недоумевать и в душе оспаривать мои слова, но в конечном итоге судить обо всём дозволено было одному лишь королю. Его мнение очерчивало и исчерпывало любую реальность.
Он же не сводил с меня пристального, изучающего взгляда и молчал. У меня насчёт его величества давно сложилось определённое мнение. Я его побаивался. И чувствовал себя, как вы догадываетесь, далеко не лучшим образом. Должна же была его репутация человека тонкого и проницательного хоть на чём-то основываться. А если так, то он может в два счёта вывести меня на чистую воду.
Но наконец эта пытка молчанием закончилась. Его величество негромко произнёс два слова, только два:
– Славная работа. – Ничего к этому не добавив, он повернулся и вышел из покоев Гранита, а шут вприпрыжку помчался за ним следом.
За те несколько секунд, пока король молчал, я столько раз мысленно простился с жизнью, что теперь, когда всё закончилось благополучно, едва не свалился наземь от пережитого. Мне стоило большого труда устоять на ногах. Некоторые из рыцарей подходили ко мне и одобрительно трепали по плечу, другие окружили погибшего боевого товарища и склонились над ним, один или двое выражали бедняжке Розали свои соболезнования и предлагали помощь.
Поймав на себе мой взгляд, она потупилась с притворной скромностью, а между тем всем своим видом словно говорила мне: «Видишь, я ещё половчей тебя умею врать!» Ещё бы она этого не умела! После такой богатой практики. Я в душе за неё порадовался. Она-то оказалась в завидном положении, обретя свободу от чурбана Гранита, унаследовав титул и все его владения и получив возможность флиртовать и заводить шашни с кем ей вздумается. Интимные услуги оруженосца и чистильщика конюшен ей вряд ли впредь понадобятся. Да и мне осторожности ради следует отныне держаться от неё подальше, как ни мила она моему сердцу. Не приведи бог чтобы после всего этого чудовищного нагромождения лжи нас кто-нибудь увидел вместе. Это сразу повлекло бы за собой разоблачение и расправу.
Трое или четверо рыцарей тем временем поволокли тело старины Гранита прочь из спальни. Оставшиеся, пыжась от гордости, что-то мне толковали о чести и отваге, а я так устал, что только кивал им в ответ, не вслушиваясь в слова. Да и говорили они ради того только, чтобы внимать самим себе, а вовсе не в расчёте на мои комментарии. Я бессмысленно улыбался, глядя на них, а сам всё ещё дивился тому, как мне отчаянно повезло остаться в живых.
Я ведь не чета им всем, поверьте. Я никогда в жизни не мечтал о славе, о приключениях и дальних путешествиях. Мне немногого в жизни хотелось: прежде всего выжить, а ещё – обзавестись собственными землями, ну, может, вдобавок заодно и титулом, отомстить моему негодяю папаше и отыскать и прикончить ещё одного человека, и всё это по возможности с наименьшим риском для своей шкуры. А после доживать остаток своих дней в благословенной праздности. А покуда всё это не осуществится, я считал за благо лишний раз не высовываться. Так голова целей будет.
Однако же власть и возможность обогащения и прочие блага достаются главным образом тем, кто умеет обратить на себя внимание вышестоящих особ. И как ни странно в тот день мне удалось, казалось бы, невозможное – привлечь к себе внимание, выказать себя храбрецом в глазах короля и его рыцарей, руководствуясь при этом только одним – как бы удержать голову на плечах. И хотя опасность, которой я подвергался, оказалась всамделишной, храбрость моя осталась иллюзорной.
– Невпопад...
Подняв голову, я обнаружил, что король возвратился в покои Гранита. Все тотчас же смолкли.
– Я намерен поручить тебе выполнение одной весьма деликатной, весьма опасной и весьма важной миссии. Изволь явиться через час. – Он кивнул, давая понять, что разговор окончен, и снова, на сей раз уже окончательно, покинул спальню Гранита.
– Вот ведь счастливчик, – завистливо вздохнул Кореолис.
– Избран его величеством для важной и опасной миссии, – мечтательно произнёс Юстус. – Помню, как меня когда-то впервые удостоили такой чести. Он выставил вперёд руку, на которой недоставало трёх пальцев. – Я тогда легко отделался. За везение надо платить, дружок. А теперь вот и тебе повезло. Поздравляю!
