Рассказы о войне - Дансени Эдвард (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Занятный человек однажды провозгласил себя Императором пустыни Сахара: немецкий Кайзер захватил честную землю и удерживает в слабеющих руках землю воронок, и сорняков, и проволоки, и дикой капусты, и старых немецких костей.
Весна и Кайзер
В то время как весь мир ожидает прихода Весны, остаются большие участки в одной из самых замечательных стран, куда Весна прийти не может.
Груши, вишни и фруктовые сады засверкают в других странах, расцветая в изобилии, как будто их чудеса новы, с красотой свежей и удивительной, как будто ничто подобное прежде никогда не украшало бесчисленные столетия. Сначала лиственницы, а вскоре буки и орешник ярким зеленым пламенем осияют год. Склоны покроются фиалками. Те, у кого есть сады, начнут хвалиться ими и показывать соседям. Миндаль и персик в цвету выглянут из-за старых кирпичных стен. Так земля мечтает о лете на заре года.
Но всему этому немцы предпочли войну. Простое существование мирных людей в уютных странах не имело для них никакого значения. Их кайзер готовился к войне, говорил речи о войне и, как только завершил приготовления, начал войну. И теперь холмы, которые должны быть покрыты фиалками, полны убийственными отверстиями, и отверстия заполнены до половины пустыми банками из-под мясных консервов, и садовые стены исчезли и сады вместе с ними, и не осталось лесов, чтобы укрыть анемоны.
Безграничные массы ржавой колючей проволоки скрыли пейзаж. Все сады там вырублены из безжалостной злобы, вырублены, чтобы повредить Франции, которую враги не могут победить. Все небольшие деревья, которые растут вокруг садов, исчезли – осина, золотой дождь и сирень. Это сотворено на многие сотни миль вокруг. Сотни разрушенных городов пристально взирают на это разбитыми окнами, и видят землю, из которой изгнана даже Весна. И не разрушенные дома в сотнях городов носят траур по ком-то, по мужчине, женщине или ребенку; поскольку немцы сделали войну одинаковой для всех в той земле, куда Весна больше не приходит.
Однажды Весна возвратится; однажды в апреле она снова засияет в Пикардии, поскольку Природа никогда не исчезнет бесследно, она вернется, и смена времен года скроет даже самые мерзкие вещи.
Скроется сырая земля с воронками от снарядов, а фиалки появятся снова; должны возвратиться и сады – для того, чтобы Весна могла шествовать по ним; лес снова разрастется над южными анемонами; и огромные орудия, брошенные немцами, будут ржаветь на берегах французских рек. Забытая подобно им, исчезнет и память о Боге Войны с его злыми деяниями.
Две песни
На обращенные к югу склоны английских холмов во время расцвета фиалок опустился вечер.
Тени у границ леса зашевелились и затем слились с сумерками.
Летучая мышь, сама подобная тени, решив, что настал вечер, проскользнула из лесной чащобы под сень буковых деревьев и снова помчалась назад на своих удивительно тихих крыльях.
Парочки голубей возвратились домой.
Совсем молодые кролики прокрались поглядеть на все еще спокойный мир. Они вышли, как только появились звезды. В одно мгновение звезд еще не было, а затем вы уже могли их увидеть, не заметив, как они появились.
Высокие облака на западе возвели дворцы, города и горы, бастионы из роз и пропасти из золота; гиганты пошли по ним домой, драпируясь в сиреневый цвет, шагая по крутым розовым ущельям в изумрудно-зеленые империи. Бури цвета вспыхнули над отбывающим солнцем; гиганты слились с горами, и города стали морями и новыми процессиями других фантастических вещей, которые приплыли по ветру. Но меловые склоны, обращенные на юг, лучились тем же самым спокойным светом, как если бы каждый стебелек травы принял луч от сумерек. Все холмы стояли в ожидании вечера, пылая тем же самым тихим жаром, который мягко исчез, как только воздух стал холоднее; и появилась первая звезда.
Голоса, отчетливые в наступившей тишине, донеслись из долины и вскорости умолкли. В далеком окне зажегся свет, подобный искре: появилось еще больше звезд, и лес теперь весь потемнел, даже тени на склонах холма стали неясными.
Домой по тропинке сумрачным тихим вечером шла девушка, напевая «Марсельезу».
… Во Франции, где низины простираются без преград далеко на север, как если бы они были великими свободными гигантами, которых человек никогда не смирял, как если бы они вытягивали свои огромные свободные члены вечером, – тот же самый свет лучился и мягко мерцал вдали.
Дорога рассекала низины и обходила вокруг одного из огромных плеч. Тишина опустилась на них, как будто гиганты спали или как будто они стерегли в тишине свою чудесную древнюю историю.
Неподвижность усилилась вместе с сумерками; и непосредственно перед тем, как исчезли цвета, но когда очертания можно было еще различить, брел по дороге фермер, который вел за собой лошадь. Высоко над холкой лошади ее хомут, отделанный медью, превращал эту обычную вечернюю сцену в фантастическое, огромное и странное видение.
Они вместе шли через теплый свет туда, где, невидимый среди сбившихся вместе холмов и долин, надежно укрывался старый дом французского фермера.
Он шел домой вечером, насвистывая «Боже, храни Королеву».
Наказание
По прошествии многих лет над старым полем битвы в лучах лунного света взметнулась неясная тень. Она появилась из очень старых воронок, собралась по частям из траншей, вырытых в нейтральной полосе, и из руин ферм, она поднялась из разложения мертвых бригад, и в течение половины ночи лежала над двумя армиями. Но в полночь луна превратила все это в один призрак; он взмыл вверх и скрылся в восточном направлении.
Он миновал людей в сером, утомленных войной; он миновал землю, некогда преуспевающую, счастливую и могущественную, в которой остались люди, которые медленно умирали от голода; он миновал древние колокольни, на которых теперь не осталось колоколов; он оставил позади ужас, нищету и плач и прибыл во дворец в Потсдаме. Была глухая ночь между полуночью и рассветом, и весь дворец замер, чтобы Император мог уснуть, и стражи охраняли его, человека, который не издавал ни звука и оставлял в покое других. Все же было не так уж легко уснуть. Представьте себя преступником, который убил человека. Вы смогли бы уснуть? Представьте себя человеком, который задумал эту войну! Да, вы уснете, но кошмары останутся.
Призрак вошел в палату. «Идем», сказал он.
Кайзер вскочил сразу же так покорно, как тогда, когда он прибыл на парад много лет назад, будучи субалтерном в прусской гвардии, человеком, которого ни одна женщина и ни один ребенок пока еще не проклинали; он вскочил и пошел. Они миновали молчаливых стражей; ни один не отозвался, ни один не выкрикнул приветствия; они стремительно промчались над городом, как ночные грабители; они оказались в деревенском коттедже. Они проплыли над маленькими садовыми воротами, и там, в опрятном небольшом садике, призрак замер, как будто ветер внезапно прекратился. «Взгляни», сказал он.
Должен ли он смотреть? Да, ему придется посмотреть. Кайзер посмотрел; и увидел окно, светлую и опрятную комнату в доме: не было там ничего ужасного; спасибо доброму немецкому Богу за это; все хорошо, в конце концов. Кайзер испугался, но все хорошо; там только сидящая у огня женщина с младенцем, двое маленьких детей и мужчина. И это была такая веселая комната. И мужчина был молодым солдатом; к тому же он оказался прусским гвардейцем – его шлем висел на стене, – так что все хорошо. Там были веселые немецкие дети; это было хорошо. Какой хорошей и уютной была комната. Там сияла перед ним, видимая издалека в ночи, очевидная награда за немецкую бережливость и трудолюбие. Все было настолько опрятно и мило, хотя в доме обитали бедные люди. Мужчина сделал свое дело во имя родины и после всего пережитого смог позволить себе все небольшие безделушки, которые делают дом таким миловидным и которые на свой скромный лад были роскошны. И пока кайзер смотрел в окно, двое маленьких детей смеялись, играя на полу, не видя его лица.
