Быть тенью (СИ) - Романовская Ольга (е книги .txt) 📗
Тиара Монтрес озаботилась-таки моим штатом фрейлин. Целая стая говорливых и прожорливых гарпий, спящих и видящих продать подороже чужие секреты. Но я не дурочка, всегда держу язык за зубами.
С облегчением сняла с себя ворох ткани, вернее, вылезла из него не без помощи горничной, сказала, что выбираю второе.
Решила, пока есть время, прогуляться к отцу. Надеюсь, это не запрещено? Лорд Аксос подсуетился, позаботился о том, чтобы Николаса Ньдора в моих покоях не было. Зато там появились молодые люди, жаждавшие засвидетельствовать своё почтение. Цену ему я знала - должности при дворе. Как же быстро разлетаются слухи! Хотя на похоронах сделали всё, чтобы намекнуть, кто примерит корону Конрана.
Отца поместили в дальнем крыле дворца, во флигеле. Кратчайший путь туда - через сад.
День, как обычно, выдался хмурый.
Накрапывал дождь, и я, надвинув на лоб капюшон плаща, спешила по набухшим песчаным дорожкам. Благо в одиночестве - удалось отвязаться от фрейлин, которые вознамерились круглосуточно портить мою жизнь своим присутствием.
Что-то не припомню, чтобы Аккэлии так досаждали. Нет, вокруг неё всегда кто-то вился, но одного хлопка в ладоши хватало, чтобы выпроводить вон неугодных. Оставались только приближённые - подруги, с которыми принцесса, хихикая и корча гримасы, обсуждала всё и всех на свете.
А мне казалось, будто в последние дни живу под стеклом. Бабочка, а не человек! И в картинной галерее, как прежде, одной не посидишь - вечно кто-то увяжется. Вот и приходилось забираться в библиотеку или учиться - этого протокол не запрещал, наоборот, поощрял. К слову, в классной комнате я отныне сидела одна, без Аккэлии. Знания так, к слову, усваивались лучше, только голова болела.
Лорд Аксос в срочном порядке велел ликвидировать пробелы в моём образовании. Вот уж когда возблагодарила Ишту за то, что та наградила прилежанием. И кузиной, не позволявшей не выучить урока - кто бы стал ей подсказывать? Геральдика, эльфийский, этикет… Спасибо, избежала драконьего и экономики!
В общем, весь день расписан по минутам, за исключением вечернего времени.
Сад являл собой печальное зрелище. Засохшие головки цветов поникли, листья пожухли. Молчали птицы, а кусты акации напоминали нищих на ступеньках храма - такие же поникшие, понурые, несчастные, почти лишённые одежд.
Осень в Конране затяжная. Лето уходит быстро, а вот зима наступает неохотно. Вот и маринует нас небо бесконечными потоками влаги, от которых не простынет только самый здоровый. Сегодня ещё ничего - не льёт как из ведра. И облака неплотные, хотя солнце через них не пробьётся.
Сырость, кажется, даже в горло залезает. Скорей бы снег выпал!
Заслышав голоса, я поспешила укрыться за ‘живой стеной’ лабиринта из затейливо подстриженного шиповника. Как выбраться оттуда, знаю: в детстве частенько пряталась в самой сердцевине и плакала. Давно, когда только-только не стало мамы, а отец привёз меня ко двору.
Не хочу наткнуться на влюблённую (или не очень) парочку.
Наклонилась, чтобы смахнуть каплю с листа, и с запоздалым ужасом осознала, что мгновенье назад должна была умереть. Стрела просвистела над головой. А, может, не стрела, а метательный нож, но явно не птичка.
Зажав рот рукой, чтобы не закричать: что-то подсказывало, что пока лучше не оповещать о том, что жива, - поспешила к выходу из лабиринта. Набухшие от влаги юбки сковывали движения, пару раз я чуть не упала.
Едва успев юркнуть за очередной поворот, убедилась, что у меня не паранойя или больное воображение - самая настоящая длинная стрела с чёрным оперением вонзилась в гущу шиповника. От мысли, что меня едва не пригвоздили к земле, накатила дурнота, но я продолжала бежать, решив, что теперь, пожалуй, можно и закричать. Раз убийца видит жертву, то затаиться не удастся, необходимо звать людей.
- Помогите, кто-нибудь, помогите! - истерично завопила я.
Ноги увязали в мягкой земле, платье цеплялось за шипы кустарника. Высвобождая его, теряла драгоценное время.
Отчаянно рванула на себя подол, подарив шиповнику кусок материи, и с ужасом осознала, что свернула не туда. Там, впереди, маячил тупик, а назад ходу нет. Придётся пробираться через кусты, но смогу ли? Они такие плотные, а спина - идеальная мишень…
Истошно закричала на одной ноте, моля Ишту не обрывать нить жизни так рано.
Заметалась загнанным зверем, отчаянно ища и не находя выхода. В итоге забилась в угол, за статую плодородия, и, дрожа, ожидала, что будет дальше.
Дракон, если он вообще существовал во мне, и не думал пробуждаться. Никаких когтей или крыльев не отрастало.
Внутри было холодно и пусто, так пусто, что сердце мячиком взлетало до самой гортани.
Убийца не спешил. Он откровенно издевался: стрела, тоненько звеня, вонзилась в мягкую землю. Словно завороженная, я смотрела на неё, пытаясь определить, кому принадлежит такое оперение.
Отменными стрелками считают эльфов. Видела их луки на картинках: изящные - и пугающе далеко разящие цель. Только наконечник у стрелы грубоват, и эльфы не признают чёрного цвета. Да и зачем первородным убивать меня? Если они сочувствуют Аккэлии, то без труда возведут её на трон. Если им нужно королевство, то брак ещё никто не отменял. Неужели я воспротивлюсь светловолосому красавцу и отчаянно вцеплюсь в руку лорда Аксоса? Бред же!
Или это лорд Аксос? Тоже бред, но он мог понять, что на меня имеют виды заезжие женихи, что не входило в его планы. Тот же Владыка вампиров явно желал познакомиться ближе. Но советник не ревнивый мальчишка, а я ему нужна. Аккэлия-то за него не пойдёт, сама сговорена с кем-то из кровососов. Брр, как дядя мог допустить мысль о том, чтобы Конраном правил вампир? Но они маги, маги, которых не нужно упрашивать оживить затухающую кровь…
Кстати, о вампирах - они тоже могли. Чёрный - их цвет.
И Аккэлия могла…
Чем дальше, тем больше путались мысли, окончательно и бесповоротно погружая в пучину страха. Тем более стрелок вновь напомнил о себе, отбив стрелой кусочек статуи, за которой я пряталась. Попал прямо в глаз.
Следующая я…
Прощание с миром вышло сумбурным: бухнулась на колени и разрыдалась в полный голос, повторяя глупую фразу: ‘Пожалуйста, не надо!’. Это я вспомнила потом, а тогда не осознавала, что делаю.
Надеяться, что пощадят, просто напугают? Вряд ли. Если уж кто-то играл в ‘кошки-мышки’, то лишь оттягивал миг убийства.
От нервного напряжения и повисшей в воздухе тишины грызла ногти. Обострившийся слух уловил шаги, чавканье земли. Чтобы не видеть свою смерть, закрыла глаза, сжавшись в комок.
Но я осталась жива: убийцу спугнули.
- Есть здесь кто? - разлетелся над лабиринтом зычный мужской голос. - Кто звал на помощь?
- Я, - пискнула я. Горло пересохло и отказывалось издавать звуки.
Шаги замерли, а потом начали удаляться. Кажется, убийца перемахнул через ‘стену’ кустарника: отважившись распахнуть глаза, заметила смазанную тень.
- Ау, кто кричал? - не унимался мой спаситель.
Едва не ляпнула: ‘Тиара Ньдор’, но вовремя вспомнила, что теперь принцесса Исория. Так и представилась, попутно поднявшись на ноги и осторожно выглянув из своего укрытия.
Не прошло и пары минут, как передо мной стоял один из дворян, постоянно бывавших при дворе. Видимо, я так испуганно выглядела, что он не стал задавать никаких вопросов, а просто вывел меня из лабиринта.
Зубы отбивали танец скелетов, руки дрожали.
Галантный кавалер накинул мне на плечи плащ и предложил проводить до покоев. Я отказалась, попросив проводить к отцу.
Из-за шпалеры выглядывала молоденькая фрейлина. Кажется, моя - не успела запомнить, кто теперь при чьём лагере. Заметив, что на неё смотрят, она поспешила скрыться. Значит, расстроенным свиданием этой пары я обязана спасением.
Жутко обрадовалась, застав отца в комнате. Дождалась, пока тот запрёт дверь, и без утайки обо всём рассказала.
Отец слушал и хмурился, потом встал и налил мне первый в жизни стакан бренди, чтобы успокоить нервы. Он обжёг горло, зато немного привёл в чувства.
