Армагеддон в юбке (СИ) - Бойко Евгения Владимировна (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
Несчастный маньяк смотрел на меня во все глаза, которые выпучились как у морского рака. Еще немного, они выпадут, и повиснут на ниточках.
Прижавшись к стеночке, и отползая по ней дальше, тип перекрестился, поглядывая в сторону двери. Я облизнулась и повела бровью. Маньяк сглотнул, и мелко вздрогнув, бросился прочь.
Я крикнула слова заклинания, и несостоявшийся маньяк осел на мощенную камнем улицу. Связала, и повела его к стражам, дежурившим на соседней улице.
— Маньяк надо? — Я указала на притихшего мужчину. Он жмурился от яркого света фонаря и кривился.
— Заберите, умоляю, — маньяк рухнул на землю и протянул руки к ногам стражей, — спасите от изуверки. Последнего лишить надумала. Во всем признаюсь…помогите…!!! Насилую-ю-ют!!!
— Да не ори, — я пнула крикливого маньяка ногой, и отошла на шаг. — Так где мои золотые?
К утру, счастливая, с золотыми в маленьком мешочке, я почти летела к сестре. Прохожие с удивлением смотрели на меня, на помятое платье и вертели пальцем у виска. Дураки, думала я, знали бы вы, сколько при мне денег. Ради этого, стоит и ночь не поспать.
Сестра выбежала мне на встречу, и на мою сонную голову посыпались миллионы вопросов, ответить на которые удалось лишь ближе к полудню. В конце концов, решено было сходить в лавку, и купить все необходимое для школы.
Наскоро перекусив, мы выбежали на улицу и миновав несколько улиц ввались в лавку готовой одежды.
Спустя час, радостные и вполне довольные жизнью, мы вышли нагруженные свертками с одеждой. Я купила себе бриджи, несколько брюк, рубашек, две пары сапог, туфлей и три красивых платья, одно из которых для приемов. Особую гордость вызывала новый плащ и теплая шуба, которую я прижала к груди.
На оставшиеся двести монет, я купила лошадь, серую в яблоках. Ее честные, добрые глаза с мольбой смотрели на меня, и я не могла отказать и купила это милое животное.
А вечером, простившись с сестрой, и водрузив на Рику, поклажу, я отправилась в обратный путь. Семка бежал следом, обижено гавкая. Будь он человеком — я бы сказала, что он метает громы и молнии.
Когда мы отъехали достаточно далеко от города, в ход пошел человеческий язык, и тут — то он не сдерживался.
— Сема, — я покосилась на пса. — А ведь я не смогу взять тебя с собой в город. Где, я размещу тебя? Тебя придется остаться в деревне.
— Не смей бросать меня! Ты же ведьма, придумай что — ни будь.
— Вот так всегда. То, что я ведьма, еще ничего не значит… Правда, я могу превратить тебя… например, в…ворону. Будешь жить в клетке, а вечером вылетать поохотиться.
— Все шутишь….лучше в размерах уменьши. Но я пес, и псом останусь!
— Пес…что с тебя взять. — Я фыркнула и отвернулась.
По обе стороны от дороги тянулись поля пшеницы. Они мерно покачивались под легким дуновением ветерка и нашептывали усталым путникам свои тайны. Под ласковым вечерним солнцем я приятно расслабилась и бросила прощальный взгляд на город. Когда я еще увижу шпили этих башен, и тяжелые ворота?
Боковым зрением, я отметила странное движение слева от себя. Пшеница шелестела и раздвигалась, будто в нее что-то двигалось. Это что-то явно имело большие размеры, так как половина поля пришла в движение.
Я остановилась и присмотрела внимательнее, стараясь не пугать Сему непроверенной догадкой, относительно этого явления. А ему было только одно объяснение, и отнюдь не утешительное.
Но «явление», учуяв мое присутствие, повернулось, и устремилось к нам. С криком «Сема, бежим!», я направила лошадь к городу, надеясь успеть до закрытия ворот.
Но стражники сориентировались раньше меня, и уже закрывали ворота, когда к ним примчалась я. Тем временем, огромная змеюка, размером с тысячелетнего дракона, поднялась над пшеницей, высовывая раздвоенный язык.
— Пустите! — Я ломилась в ворота.
— Нет, — проблеял страж и шумно сглотнул. — Ты ведьма, ты нас и спаси.
— Пустите, там моя сестра, — этот голос явно принадлежит моей сестре. — Слышите! Немедленно впустите ее, или выпустите меня!
В ответ ей прокричали что-то маловразумительное, типа «Подходи сюда — выбросим», и с опаской уставились на открывшую пасть змею. Змея в свою очередь собралась с духом, приподнялась, и плюнула в ворота чем-то зеленым, отчего ворота (дубовые, со стальными перекладинами) разъело. Но существо не собиралось на этом останавливаться, похоже процесс пришелся по душе.
А я, оказалась между двух огней- с одной стороны змея, которая плюется кислотой; с другой горожане, баррикадирующие дыру в воротах. Делать не чего, придется что-то придумать.
— Интересно, а где городской маг? — Вслух подумал я, и напрягла приуставшие, сонные мозги. Быстренько состряпала заклинание уменьшения, максимально его, увеличив, и направив на змею.
Чудище фыркнуло, вывалило язык и забилось на земле в предсмертных (по крайней мере, так мне показалось) конвульсиях, со всей дури ударив по стене города. Стена такого издевательства не выдержала и рухнула на перепуганных горожан, которые словно тараканы с блюдца бросились врассыпную.
Так вам и надо, ликовала моя душа, бросили меня, бедную, несчастную на верную смерть, и глазом не моргнули!
Змея, плюнув последний раз, прямо в держателя города (но он успел отскочить), прошипев что-то ужасное (видимо проклятие), померла, дрыгнув последний раз хвостом и живописно распластав телеса на дороге.
Выжившие горожане, с дружными воплями радости, вывалились из-за остатков ворот и подхватили меня на руки, подбрасывая в воздух. Пару раз уронили, подняли, и снова начали подбрасывать.
Из их цепких лап, я вырвалась ближе к полночи, когда змею уже разрезали на сувениры. Мне как героине — избавительнице вручили двести золотых монет, и часть змеиной шкуры.
Окрас мне понравился, и я решила сшить себе куртку, бриджи и сапоги. Вот завидовать будут-то!
Сема тоже был рад, ползая под праздничными столами (только у нас, люди, похоронив своих соседей и друзей сели отмечать избавление от змея), стаскивал со стола все, что плохо лежит. В конце праздника я обнаружила его под одним из столов, где он валялся, не в силах больше есть. Под этим же столом, заснула и я.
Постепенно крики утихли, танцы закончились, а все что можно было съесть, съели. В городе воцарилась тишина, которой я воспользовалась и, собрав вещички, поехала восвояси. Спасибо, как говориться, этому дому, пошла я к другому.
Звезды тихо мерцали в вышине, луна освещала землю мягким светом, и только сверчки цвиринькали свои мелодии. Прохлада окутала все вокруг. Изредка пролетала летучая мышь или завывали в лесу волки.
Сема мирно посапывал во сне, переброшенный через седло лошади. Я всерьез задумалась, а не уменьшить ли его до размеров кошки? И кормить меньше и прятать легче. Один черт, всего боится и пользы от него никакой. Но посмотрев на большое черное животное, от которого спина Рики прогибалась, я пожалела его и решила не трогать…пока.
От вчерашнего дождя не осталось и следа, только изредка по небу проплавали небольшие тучки, закрывая полную луну, желтобокую и важную. Иногда ветер доносил пение, это веселились девки, в ближайшей деревне, ведь сегодня ночь на Ивана Купала.
Ивана купала. То-то нечисть беснуется.
Рика заржала, пританцовывая на месте. Перед нами вспыхнул и погас сноп искр. Эх, бесовщинка! В лесок, что ли съездить? Цвет папоротника поискать? Хотя… только тупой не знает, что папоротники не цвету, потому увидев цветущий папоротник, трижды подумайте и вспомните, что вы пили вечером.
Мое веселье прошло, когда я вспомнила что наш путь лежит сквозь лес и кладбище. Если пришпорить лошадь, к рассвету и до него доедем. Если нет — натерпимся страху в лесу. И так, и так хорошо. Что там говориться на счет двух зол? Выбирай меньшую? Отлично, будем ехать медленно и тихо, авось пронесет.
И мы, пугливо озираясь, въехали в темный лес. Да, при свете дня он кажется куда гостеприимнее. Я с опаской посмотрела да вековые деревья, из глубоких дупл которых выглядывали огоньки. Говорят, это они нападают на одиноких путников, и съедают их. Мой желудок возмутился и заурчал. Сердце прислушалось к мыслям, и медленно опустилось в теплый желудок.