Княжна из клана Куницы. Тетралогия (СИ) - Чиркова Вера Андреевна (книги .TXT) 📗
Сами третьего дня жаловались, что степняки раньше обычного начали появляться вблизи деревень и застав, а теперь лишние четверть часа держат ворота нараспашку! Рука невольно потянулась к гриве тэрха, поторопить, и это движение тотчас повторили окружившие её ястребы.
За последний час все они под разными предлогами по нескольку минут крутились возле неё, бдительно изучая «товар», и пытались разговорить или развеселить неприступную куницу.
Но удалось это только Ранзелу и Бересту, с самым небрежным видом подъехавшему последним, после того, как от куницы отстали раздосадованные Ансерт и Даренс. Лирсет же даже и не пытался заговаривать с девушкой, просто рассматривал её почти откровенно и несчастно сопел.
— Почему ты переменила решение? — задал старший ястреб вопрос, который не пришёл в голову ни одному из его братьев, и Веся спрятала победную усмешку.
— Жарко стало, — сказала куница полуправду и добавила беззаботно: — Да и всё равно деревня уже близко.
Он искоса посмотрел на девушку из узеньких прорезей маски изучающим взглядом, а она ответила милой и доверчивой улыбкой, на которую клевали все, кто не знал княжну слишком хорошо.
Но Берест не клюнул, просто кивнул согласно и придержал тэрха, давая княжне возможность проехать вперед.
Впрочем, она почти сразу про него забыла, отпустив Рыжа побегать, иначе вся деревня будет обиженно шипеть, вытирая обмусоленные лица. Их рысь знал очень хорошо и обожал за то, что давали ему сколько угодно сметаны и свежих птичьих яиц.
— Калин! — звонко и сердито осведомилась девушка, едва ворота оказались на расстоянии двух десятков шагов, у сидевшего на лошади старосты. — У вас что, праздник?!
— Какой там! — отозвался он так несчастно, что у Веси сразу оборвалось сердце. — Тебя, матушка, ждем! Минька, паршивец… в ледоход угодил…
— Где? — уже дёргая Ныра за гриву, выкрикнула Веся повелительно.
— У Нарьи, где же ещё быть, — разворачивая свою животину, сообщил староста и помчался за княжной, стараясь не отстать и не попасть под лапы нёсшихся за Весей тэрхов.
Ястребы и не подумали отпустить невесту одну.
Ловко спрыгнув на новое крыльцо нарядного, высокого домика Нарьи, местной целительницы, Веся заскочила внутрь, не заботясь ни о тэрхе, ни о рыси. А что о них заботиться, народу вокруг полно. О княжичах она не думала тем более, взрослые парни, сами разберутся. Сбросила в передней комнате куртку, положила на лавку лук и шагнула в маленькую комнатку позади печи, куда Нарья всегда устраивала самых тяжелых больных.
— Что? — спросила женщину, поившую парнишку из ложечки тёмным отваром.
— Рёбра помяло, на льдине не удержался. Кататься сорванцу приспичило, — не оборачиваясь, внешне равнодушно отвечала Нарья, только княжна не верила этому голосу.
Минька был Нарье внуком и, как все непоседливые создания, самым любимым. И раз знахарка не просит ни зелье заговорить, ни силы ему добавить, значит, уже перепробовала всё что могла, и никакой надежды не видит.
— Иди-ка ты отсюда, погуляй, — грубовато приказала княжна и заметила заглядывающую в дверку голову Ансерта: — И вы все тоже. Чтоб и близко не было!
— Но я алхимик-целитель, — хмуро признался ястреб, сразу убирая себя этим признанием с места командира отряда. Никто и никогда не ставит во главе воинов целителей.
— Тогда так, готовь ему заживляющее для внутренних ран и чего-нибудь для восстановления сил мне. Я отсюда ползком поползу. А теперь выйди и закрой дверь.
Этому приказу ястреб повиновался беспрекословно, все знают, куницы лучшие целительницы. Но лечат, делясь своей жизненной силой, и свидетели им мешают.
А Веся уже забыла про него, протянула ладони к обмотанным тряпкой рёбрам парнишки, прикоснулась невесомо, прислушалась к своим ощущениям и досадливо поморщилась — едва не опоздали. Да если бы она знала, что тут такое горе, не стала бы ни останавливаться на острове, ни тратить время на разделку мяса.
И тотчас, отбросив угрызения совести, принялась бережно вливать силу в те участки тела, что отвечали её прикосновениям острой болью в подреберье. Такова уж доля целителей, чувствовать боль пациента как свою, и потому-то Веся больше всего не любит лечить зубы. Утешает только одно, при таком способе трудно промахнуться, отправить силу не туда, где она нужнее всего. А дальше тело парнишки всё сделает само, память о том, каким оно должно быть, когда совершенно здорово, живет в каждой его клеточке. И нужно лишь помочь этой памяти воссоздать здоровье намного быстрее, чем заложено природой.
Минут через десять Минька задышал ровнее и глубже, исчезла розоватая пена с его губ, и куница начала осторожно разматывать тряпки, какими стянула изломанные ребра травница. Теперь они только мешают, хотя пропитаны лучшими зельями Нарьи. Жаль, слабоват дар у деревенской целительницы, и оттого делиться силой она может лишь с зельями, да и то у Веси они выходят намного мощнее. Хотя и она далеко не самая сильная целительница клана. Лучшую к чужакам никто бы не отпустил. А без остальных её способностей дом вполне обойдется, хотя бабушка и сказала однажды задумчиво, что главной своей силы Веся пока не проявила.
А Веся тогда, помнится, подумала, что и не желает проявлять.
— Нарья! — усмехнувшись своим воспоминаниям, негромко окликнула княжна. — Там алхимик зелье готовил, неси сюда, пора Миньку поить.
Травница метнулась внутрь мгновенно, видать, ждала уже зова, но на пороге вдруг замерла, присматриваясь к лицу внука и прислушиваясь к его дыханью. И подав княжне две кружки, простую и серебряную, неожиданно затряслась в беззвучном рыдании, повалилась на колени у постели.
— Матушка… спасительница… век духов за тебя молить буду.
— Прекрати, Нарья, — мягко вздохнула Веся, не любила она таких моментов, когда не знаешь, что ответить. — Ну вот чего ты раскисла? Следи получше за Минькой, иначе опять куда-нибудь влезет.
— Да я его своими руками прибью, паршивца, чтоб не задумывал всяких шкод! — всхлипнула женщина.
Весеника, проверив зелье в серебряной посудине выданным старшей матерью браслетом, немедленно выпила его до капли, ходить пошатываясь и тем самым напрашиваться на помощь ястребов она не желала совершенно. А затем принялась поить с ложечки Миньку, но притихшая знахарка, следившая за действиями княжны, вскоре решительно отобрала ложку.
— Иди матушка, умойся с дороги, да пообедай. Там Лима уже на стол подала.
— А ястребов где кормят? — и не думая вставать, пока не перестали дрожать руки, спросила Веся.
— У Калина, все уже там. Только алхимик упрямый… тут сидит.
— Лима! — немедленно окликнула селянку Веся. — Поблагодари гостя за помощь да проводи к старосте. Мы теперь и сами справимся. И скажи своим, чтобы не перекармливали Рыжа, он со мной на одном звере едет.
Разумеется, она знала, что Ансерт услышит её слова и может обидеться. Только не обязательно женихам знать, в каком виде она отползает от тяжелых пациентов. Рановато… не заслужили они ещё её доверия.
Резко хлопнувшая дверь доказала Весину правоту, и только после этого девушка решила подняться с места. Однако почти сразу сообразила, что немного переоценила свои силы, и окликнула Лиму, крепкую дородную племянницу старосты и мать этого самого Миньки.
— Сама помогу, — отставив кружку, подхватила Весю под руку Нарья и догадливо охнула. — Оттого ты и выставила жениха, княжна?
— Он не жених, Нарья, у меня свободный выбор и три месяца. Хочу присмотреться.
— Так вот почему все они в масках, — понятливо усмехнулась травница, усаживая девушку на самый удобный стул.
— И почему же? — заинтересованно выгнула бровь Весеника.
— Так, видать, смазливостью не равны, — уверенно объявила Нарья, пододвигая девушке глубокую миску. — Навар это перепелиный. Ешь, он силу возвращает.
— А Миньке-то оставили? — сразу догадалась княжна, для кого варился суп.
— Оставили, не волнуйся, матушка, да нешто мы ему ещё не сварим? — убедила девушку знахарка и обронила, словно невзначай: — А с мужем, который имеет одинаковое с женой ремесло, всегда проще живется.
