Империя Дикого леса - Мэлой Колин (мир бесплатных книг .TXT) 📗
И когда часы пробили, когда настала полночь, у нее перехватило дыхание: бесплотный палец снова начал выводить буквы на затуманенном стекле.
«ДЕВОЧКА», — гласило первое слово.
«ПРИНЕСИ», — появилось следом. Но это было еще не все.
Мальчик шел сквозь лес, находясь совершенно в своей стихии. По дороге он говорил с травами и деревьями, мысленно продолжая незаконченную беседу, в тысячеголосом гомоне разрозненных голосов выискивая нужную нить. Он двигался вдоль узора, который заметил в кронах, следуя за незаметной переменой в оттенке и тембре голосов. Узор вел его по широкой дуге, которая неуклонно загибалась внутрь, словно стремилась к одной центральной точке. Вскоре стало ясно, что он следует по спирали. Голоса других мистиков затихли позади, потерялись за пеленой голосов деревьев, плюща и белых цветов триллиума.
Приближаясь к центру спирали, он почувствовал, что лес звучит мягче, сливаясь в согласии: враждующие голоса затихли и вдруг превратились в ровный медитативный гул. Круг все сужался, и вот он уже почти что повторял свои собственные шаги, пока не нашел центр спирали — ее сердце.
Там, в маленьком пучке мха, словно в утробе, скрывался зеленый росток. У него было три одинаковые веточки; но только на одной из них зеленел листок.
Здесь рождалось новое Древо.
Мальчик протянул руку, чтобы коснуться единственного нежного листика, и земля, в один миг разверзшись под ногами, поглотила его.
Скрип был невыносимым: трение пальца о влажное стекло в голове Зиты усиливалось в тысячу раз, и она прижала ладони к ушам, пытаясь ослабить звук.
«ПРИНЕСИ МНЕ», — гласила надпись. Скрип продолжался.
«ПРИНЕСИ МНЕ ТРИ ВЕЩИ».
«ПРИНЕСИ МНЕ ТРИ ВЕЩИ К ПОЛУНОЧИ ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ ДНЕЙ».
— Что? — прохрипела Зита в ужасе. — Что принести?
В самом низу зеркала осталось место лишь для двух слов: «ОРЛИНОЕ ПЕРО».
Стекло снова стало ясным. Слова пропали.
Глава пятая
Возвращение в лес. Погоня на Пустыре
— МЫ ДЕЛАЕМ ВСЕ, ЧТО ВОЗМОЖНО, ИСПОЛЬЗУЯ ДОСТУПНЫЕ НАМ ОРУДИЯ. РАБОЧИЕ ГОВОРЯТ, ЧТО РЕКОНСТРУКЦИЯ ЗАЙМЕТ ЕЩЕ ЛИШЬ НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ, НО Я ПОВЕРЮ В ЭТО, КОГДА МЫ ПОЛУЧИМ РЕЗУЛЬТАТ. — Голос с подобным тембром и интонациями мог исходить от одного-единственного вида существ — кротов Подлесья. Прю с трудом сдерживала радость от того, что слышит его снова. К тому же деспотический режим Денниса Узурпатора давно отошел в прошлое, и общество, которое теперь строили кроты, казалось исключительно мирным и справедливым, и именно Прю помогла этому случиться. Она чувствовала, что внесла свою лепту в благополучие удивительной подземной цивилизации.
Сивилла Гвендолин, которая считалась неофициальной королевой Подлесья, рассказывала о продолжающейся реконструкции, которая требовалась для возвращения былого блеска великому городу кротов, превратившемуся в руины во время Великой осады, когда Деннис был свергнут с престола. Стены отстроили заново, и целые кварталы зданий, разрушенных потоком огненных стрел, находились теперь в процессе восстановления. Сам форт Клыккк, по словам Гвендолин, предполагалось переделать в городской парк и место публичных собраний — его уже переименовали в форт Прюртимус в честь трех спасителей города.
— ГОВОРЯТ, С ВЕРШИНЫ ОТКРЫВАЕТСЯ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ВИД, — усмехнулась сивилла; кроты Подлесья были, конечно же, абсолютно слепы.
Прю и Эсбена приняли здесь с большой помпой: в конце концов, именно Эсбен восстановил огромный подземный город в прошлый раз, после разрушений Семиопустошенческой войны (жизнь кротов Подлесья, похоже, проходила в постоянной смене периодов войны и мира). Возвращение медведя было встречено ликованием, которое полагалось как минимум национальному герою. Впрочем, теперь он помогал восстановить особо сложный подвесной мост, а Гвендолин провела для Прю экскурсию по уставленному строительными лесами городу.
— Жалко, что мы не сможем остаться на открытие, — сказала Прю. — Уверена, праздник будет грандиозный.
— О ДА, — подтвердила Гвендолин. — НО В ПРЕДЕЛАХ РАЗУМНОГО. В НАШЕМ ПОЛОЖЕНИИ СЛЕДУЕТ ПОМНИТЬ, ЧТО МЫ МОЖЕМ СЕБЕ ПОЗВОЛИТЬ, — она сделала паузу, как будто оглядывая окрестности с балюстрады, на которой стояла — чуть ниже уровня глаз Прю. — ОДНАКО У ВАС ЕСТЬ БОЛЕЕ ВАЖНЫЕ ОБЯЗАННОСТИ.
— Да, — кивнула Прю.
— НАДЕЮСЬ, ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ДЕЛАЕТЕ. — Гвендолин повернулась лицом к той части города, где Эсбен, возвышаясь над своими коллегами-инженерами, держал подвесные канаты моста, пока кроты у его ног деловито возводили башни-близнецы, призванные поддерживать проезжую часть.
— У нас есть план, — заверила Прю. — Вроде бы.
Но лишь позже, на следующий день, уже простившись с кротами, Эсбен и Прю начали возиться с запутанным клубком своего грандиозного замысла. Они как раз подошли к длинному темному ходу, который должен был привести их к тому, что кроты называли Вышним миром. Привела их Гвендолин.
— Я предпочел бы больше этого не делать, — сказал Эсбен в заключение долгой речи о насилии и своем крайне брезгливом к нему отношении. Как выяснилось, нападение на Дарлу было первым и единственным разом, когда он использовал свои крюки во вред другому существу. Кроты создали их для помощи ему и всем вокруг него, а не во имя жестокости.
— Ага, — отозвалась Прю, рассеянно проводя рукой по древней кладке стены туннеля. — Я бы тоже предпочла, чтобы вы больше этого не делали.
Тем не менее, идея открыто вести изгнанного механика Эсбена по диколесским дорогам заставляла опасаться нападения. И не только со стороны тех, кто якобы собирался возродить Алексея ради собственной выгоды, но, возможно, и старых союзников самой вдовствующей губернаторши, которые могли недружелюбно отнестись к возвращению осужденного преступника на свободу.
— БЫТЬ МОЖЕТ, ЕМУ СЛЕДУЕТ ЗАМАСКИРОВАТЬСЯ, — предположила Гвендолин. Крошечная сивилла шла в нескольких футах впереди, показывая дорогу в путанице бесконечных разветвлений и перекрестков, которыми было испещрено подземелье, так, словно проходила этими тропами уже множество раз.
Прю обернулась через плечо, окинула взглядом огромный силуэт медведя, освещенный светом фонаря, и попыталась представить, как усы или обноски бродяги изменят зверя до неузнаваемости.
— Не уверена, что это поможет.
— Я мог бы изобразить акцент, — предложил медведь. — Какой-нибудь иностранный, — тут он начал говорить на диалекте, который показался Прю самым причудливым и трудноопознаваемым из всех слышанных; в нем сквозило что-то немецкое и одновременно южноамериканское (причем выговор был скорее девичий, да еще и устаревший лет на сто). Голос медведя словно метался между континентами, и не успел Эсбен еще закончить, как Прю разразилась хохотом.
— Что? — он сам едва сдерживал смех. — Это трансатлантический.
— ЧТО ЗНАЧИТ «ТРАНСАТЛАНТИЧЕСКИЙ»?
— Вы хоть знаете, что такое Атлантика? — спросила Прю у Эсбена.
— Да, — ответил тот, притворно оскорбившись. — Это Снаружи. Где-то, — он сделал паузу и задумался, вспоминая. — По ней корабли плавают.
— Не выйдет, — покачала головой Прю.
— НО ЕСЛИ ОН ПОЙДЕТ ТАК, КАК ЕСТЬ, ЕГО ОБНАРУЖАТ, — сказала Гвендолин.
— В этом и проблема. — Прю задумчиво пожевала губу. — Древо сказало, что другие тоже будут пытаться разбудить Алексея в своих целях. Мы должны защитить Эсбена от них.
— И ГУЛЯТЬ С НИМ ПО НАЗЕМЬЮ — ВСЕ РАВНО ЧТО РАЗМАХИВАТЬ СВОИМИ КАРТАМИ, ИГРАЯ В ПОКЕР, — Гвендолин с улыбкой обернулась к Прю, явно гордая своим знанием Вышних реалий; она была кротихой мудрой и много путешествовала.
— Именно, Гвендолин, — кивнула Прю. — А нам надо свои карты скрывать.
— Пока не найдем Кароля, — вставил Эсбен.
— Ага.
— Значит, будем скрывать, — сказал медведь. — Я найду какое-нибудь отдаленное убежище, а ты пока разведаешь, как дела на юге.