Дикая магия - Уэллс Энгус (читать книги без .TXT) 📗
Каландрилл начал разглядывать пещеру. Она была, явно расширена человеком и использовалась как место для привала. Костёр горел в грубом очаге, и дым от него поднимался вверх по каменной трубе; для лошадей в скале высекли специальный загон. У одной стены журчал источник. Здесь было сухо и тепло, пахло лошадьми и солёным мясом, словно пещеру часто использовали для стоянки. Принимая во внимание её местоположение, а также скорость, с которой они поднимались в гору, Каландрилл понял, что они где-то посередине северной стены Кесс-Имбруна. Он ждал, что предпримут джессериты.
Пока они не причиняли им вреда. Кривоногий предводитель подошёл к узникам, ослабляя шнурки шлема. Сняв его, он взмахнул головой с иссиня-чёрными кудрями. У него были рыжевато-красные, узкие, слегка раскосые кошачьи глаза, высокие скулы и мясистый нос. Над тонкими губами чернели изогнутые усы. Жестокое, без малейшего выражения лицо.
Джессерит ткнул себя пальцем в грудь и сказал:
— Тэмчен!
Затем поманил одного из джессеритов и что-то быстро сказал ему.
Кляпы вытащили. Предводитель вновь ткнул себя пальцем в кирасу и повторил:
— Тэмчен!
Каландрилл облизал губы.
— Тэмчен? — спросил он и указал связанными руками на джессерита.
Предводитель кивнул и сказал:
— Аи, Тэмчен!
Затем ткнул Каландрилла пальцем в грудь и что-то произнёс, видимо требуя, чтобы Каландрилл назвал своё имя.
Первым порывом юноши было солгать: он опасался что если объявит себя, то это может стоить ему жизни. Но Каландриллу хватило ума сообразить, что если бы их послал Рхыфамун, то они бы уже знали, кто их пленники. Поэтому он решил не скрывать своего имени в надежде что-нибудь выведать. Он поднял руки, ткнул себя пальцем в грудь и сказал:
— Каландрилл!
Тэмчен кивнул:
— Ка-лан-дрилл.
Он с трудом произносил незнакомые звуки. Имя Брахта тоже далось ему с трудом.
— Бр-рак! — произнёс он, задумчиво разглядывая кернийца.
Затем махнул рукой в сторону выхода из пещеры, словно указывая на юг, и пробормотал что-то невнятное.
Брахт пожал плечами. И тогда Тэмчен ударил себя ладонью в грудь, затем коснулся эфеса меча и изобразил схватку. Брахт жёстко усмехнулся и сказал:
— Истинно! Мы с вами воюем. Отдайте мне меч, и я буду с вами драться прямо сейчас.
В голосе кернийца прозвучала угроза, и глаза джессерита сузились, но он тут же что-то сказал своим спутникам, что вызвало их ухмылки и улюлюканье.
— Ради Деры, Брахт! — воскликнул Каландрилл. — Зачем их злить?
— Я лучше умру, чем потеряю своё мужское достоинство, — пробормотал керниец, но тут же смолк.
Тэмчен повернулся к Кате.
Льняные волосы вануйки произвели сильное впечатление на джессерита. Произнося её имя, он осторожно прикоснулся к ним, словно это был шёлк или драгоценный металл.
— Ка-ти-а! — Ему явно не хотелось выпускать из рук её волосы. — Сэ-на-ир.
Ценнайра заинтересовала его меньше. Видимо, потому, что кандийские женщины были, как и джессеритки, черноволосы. Женщин же вроде Кати им видеть явно не приходилось.
Джессерит кивнул, произнёс ещё несколько гортанных слов и отошёл к костру, на котором жарилось мясо и пёкся хлеб. Джессериты перекрыли выход, а узникам приказали сесть вдоль стены. О них словно забыли и вспомнили только тогда, когда приступили к трапезе. Каждому передали по куску жирного мяса и по пресному хлебу с водой.
Каландрилл, Катя и Брахт жадно набросились на еду, Ценнайра ела, только чтобы не вызвать подозрений. По окончании трапезы небо, часть которого была видна через вход в пещеру, уже посветлело и засияло синевой. Джессериты вновь связали им ноги и крепко, но осторожно привязали руки к туловищу, набросили каждому на плечи по одеялу, и Тэмчен жестом показал, чтобы они ложились спать.
Сами джессериты тоже улеглись, оставив двоих бодрствовать, и пещера погрузилась в тишину, изредка нарушаемую всхрапыванием лошадей и посапыванием людей. Каландрилл лежал между Брахтом и Катей и, как и они, не мог уснуть: сомнения и тревожные мысли не давали ему покоя. Не желая злить джессеритов, он дождался, когда тех сморит сон, и только тогда зашептал на ухо Брахту:
— Вряд ли они намерены нас убивать. Мне кажется, про Рхыфамуна они ничего не знают.
— Ты так думаешь? — едва слышно ответил Брахт.
— Конечно. Если бы они намеревались нас убить, зачем кормить? Зачем тащить сюда? А Рхыфамун? Тэмчен никак не отреагировал. А ведь если бы его послал Рхыфамун, он бы кричал от радости.
— Мне тоже кажется, что они не связаны с колдуном, — согласился Брахт. — Что же до остального, казнь — это не самое худшее, что может нас ждать.
— То есть?
Керниец скрипнул зубами и сказал:
— Джессериты берут рабов, а рабов-мужчин они оскопляют.
Каландрилл едва не вскрикнул и инстинктивно сжал ноги. По спине у него побежали мурашки.
— Ты уверен? — с трудом произнёс он.
Брахт утвердительно промычал.
— Как бы то ни было, — Каландрилл облизал пересохшие губы, — мы пока живы.
— А если нас оскопят? Разве это жизнь?
— Пока ещё не все потеряно. Зачем они нас взяли? Наверняка есть какие-то причины.
— Они шли с разбоем в Куан-на'Фор, как и те, что напали на караван Ценнайры. А мы оказались более лёгкой добычей.
— Ты думаешь, все так просто?
— Я думаю, что нас взяли в плен варвары, которые лишают рабов мужского достоинства. Я думаю, что Катя для них завидная добыча. Ты видел, как этот чванливый подлец перебирал её волосы?
— Видимо, она показалась ему необычной. Но все же… — Каландрилл замолчал, чувствуя, как внутри у него все переворачивается. Он изо всех сил пытался победить в себе дрожь и размышлять логично. — Их и правда кто-то мог послать. Пусть и не Рхыфамун.
Брахт коротко с сомнением вздохнул:
— Возможно, наше приближение учуял какой-нибудь джессеритский колдун, — настаивал Каландрилл. — Во всем нашем путешествии есть божественный умысел. Молодые боги помогают, как могут. И кто знает, может, то что происходит с нами сейчас, часть их спасительного плана? Может, мы окажемся на Джессеринской равнине быстрее, чем если бы путешествовали одни?
Он и сам не знал, насколько был в этом уверен. Скорее всего, ему просто хотелось себя успокоить. Брахт хмуро молчал.
— Значит ли твоё молчание, что ты сдался? Или все же намерен драться с Рхыфамуном?
— Я считаю, что даже связанные мы должны идти вперёд. Я сильно обеспокоен за всех нас. При первой возможности надо бежать.
— Как? — Каландрилл попробовал путы: он был связан крепко. Как выбраться из этой пещеры, где было полно воинов, да ещё со связанными руками?
— Не ведаю, — ответил Брахт. — Но при первой возможности…
— Истинно, при первой возможности.
Но Каландрилл и сам в это не верил: Тэмчен слишком бдителен. Скорее всего, джессериты доставят их к месту назначения, а там… Если же они бегут?.. Что потом?
Они станут беглецами в незнакомой земле. Рхыфамун находится сейчас в теле, которое видела только Ценнайра. Их больше не ведёт вперёд магический талисман. Никто из них не знает землю, на которой они сейчас находятся. Союзников им не найти, даже если удастся бежать. Ещё менее вероятно, что они догонят Рхыфамуна. Все вдруг обернулось против них; судьба повернулась к ним спиной. Каландриллом овладевало отчаяние, и он изо всех сил пытался не думать о том, что сказал ему Брахт. Юноша заставлял себя поверить в свои собственные слова, поверить в свой собственный оптимизм.
Однако это было нелегко. «Но Хоруль, — убеждал он себя, — бог джессеритов — родной брат Бураша, Деры и Ахрда. Хоруль тоже должен помогать им, иначе, как и все Молодые боги, он падёт от руки пробудившегося Фарна. Хоруль наверняка наш союзник. А если так, то можно надеяться на вмешательство богов. Возможно, Тэмчена послал конский бог, возможно, мы просто не понимаем божественного замысла? Я не должен отчаиваться, — твердил он себе, — я должен верить».
Каландрилл думал об этом, пока не заснул. Проснулся он от пинка по рёбрам. Джессерит, со спрятанным за железной вуалью лицом, стянул с него одеяло и ослабил путы на ногах и руках. Потом проделал то же самое с остальными тремя узниками. По команде все они встали, подошли к огню и получили по миске жидкой каши, по куску твёрдого сладкого хлеба и по кружке чая, настоянного на травах.
