Звезда надежды - Норамли Гленда (читать книги онлайн полностью без сокращений txt) 📗
Все еще не выйдя из оцепенения, Керис повторила, не понимая значения слова:
— Потрепали?
Кеттер снова кивнул.
— Ехать мне надо. Я привез посылки для обители Посвященного Беогора и письма в Драмлин. А сын владельца Горной Лужайки прислал благовония дочери здешнего маркграфа. Ухаживает за ней, говорят.
Керис непонимающе смотрела на курьера, удивляясь, как он может сплетничать о Благородных, когда единственное, что ее интересует, — это что случилось с ее отцом.
— Кто его убил? — спросила она наконец. Пирс… Мертвый!
— Э-э… Подручный, я слыхал. Так говорили… Пирс был растерзан, знаешь ли, чуть ли не раздавлен. У него никакого шанса не было.
Подручный? Керис не хотела ничего выслушивать, но спросила:
— Не мог бы ты… не мог бы рассказать подробнее? Как все произошло, имею я в виду.
— Меня там не было, — просто ответил Кеттер. — Лучше не спрашивай, девонька. Он умер. Хаос в конце концов до него добрался. Пирс был одним из лучших, но и лучшие иногда попадаются. Ехать мне надо. Я разгружу лошадей и поставлю в стойла. — Он вышел из лавки, едва скрывая облегчение.
Все услышанное было бессмыслицей. Подручный? На станции? Подручные не попадали на станции. Керис глубоко вздохнула, стараясь справиться с горем, которое грозило ее самообладанию, но не смогла. Она начала беззвучно плакать, плакать по человеку, который был для нее всем: учителем и вдохновителем, ругателем и разрушителем надежд, другом и советчиком. Пирс Кейлен, мастер-картограф… Временами лучший из отцов. И так часто безразличный родитель. Всегда в отсутствии, всегда слишком занятый. Умело перекладывающий заботы о детях на Шейли, не замечающий того, чего не хотел видеть. Но все равно он был отцом Керис. Пока Пирс был жив, он мог стать для нее большим, чем был; теперь же, когда он погиб, можно было только любить его за то, чем он был.
К тому времени, когда Синька Кеттер вернулся, неся сумки отца, Керис уже овладела собой и сидела, сложив руки на коленях. Солнце ушло из лавки; юбка закрывала ноги девушки, но ей все равно было холодно.
— Спасибо, мастер Кеттер, — сказала Керис вежливо. — Мы наверняка вам должны…
— Нет, девонька, — смутившись, ответил курьер. — Не могу же я взять плату с семьи Пирса за такую услугу теперь, когда его нет. К тому же Пикль со станции дал мне кое-что за труды. Да и не было тут особых трудов, — добавил он поспешно. — Был рад помочь. Хороший человек был твой батюшка. — Кеттер сделал глубокий вдох и продолжал: — Лучшие карты делал, знаешь ли. Точные. И понятные. А уж в последние годы они еще лучше стали — цветные, понимаешь. Лучше, гораздо лучше. На таких лучше все видно. Он все время вносил улучшения. Не часто встретишь такого картографа. Самые лучшие карты — карты Пирса Кейлена. Это всем известно.
Керис посмотрела на курьера, и на ее залитом слезами лице отразилось сомнение. Тот заметил это и подтвердил:
— Это правда. Не стал бы говорить такое только потому, что он погиб. Пирс Кейлен делал лучшие во всех Постоянствах карты, и не скоро теперь мы увидим подобные.
Керис еле сдержала горький смех; ко всем причинам ее горя добавилась еще одна. Пирс Кейлен за последние пять лет не начертил ни одной карты: это делала Керис. Отец отдавал ей свои наброски и записи, цифры, полученные при помощи теодолита и компаса, и по ним девушка рисовала карты в нужном масштабе. Отец скрывал от других ее талант. «Никто не купит карту, если станет известно, что ее начертила женщина, — говорил он. — Будь умницей, не позволяй никому видеть себя за работой, а то мы прогорим». Они были хорошей командой, в которой один дополнял другого, но никто, кроме членов семьи, этого не знал.
А теперь Пирс мертв, и его дочь смеялась и плакала одновременно, а в глубине сердца немножко ненавидела любимого отца за то, что тот скрыл ее талант, за то, что использовал его, но никогда во всеуслышание не признавал, как многим обязан дочери, за то, что никогда не отдавал должное ей даже в разговоре наедине. Он ведь был Пирс Кейлен, мастер-картограф.
ГЛАВА 3
И все это было не по вкусу Владыке Карасме, и искал он способ распустить то, что соткал Создатель, пока наконец не нашел: в ткани этой несовершенство человеческое было утком, хоть праведность — основой. Так и случилось, что когда добродетельные молили Создателя остановить Хаос, грозящий поглотить Мейлинвар, ответил им Создатель: «Я дал вам выбор, но были среди вас те, кто выбрал Неустойчивость. Из-за них Разрушитель вырвал клок из сотканной мной ткани, разорвал ваш мир на части».
Двумя днями позже, когда ужасный шок от известия о смерти Пирса превратился в мучительную память о потере, в глухую боль, которая никогда полностью не проходит, Керис сидела на кухне у постели матери и рассеянно ловила блох в шерсти кошки. Ерри покорно терпела эти манипуляции. В другом конце помещения Фирл чистил сапоги, бросая изредка на сестру неодобрительные взгляды. Только присутствие посторонней, деревенской женщины по имени Хельда Поттл, мешало ему высказать Керис все, что он думал о ее поведении.
Мистрис Поттл складывала выстиранное белье и болтала не закрывая рта. Первое она делала потому, что ей платили за помощь по хозяйству, пока Шейли болеет; второе — бесплатно, потому что была неутомимой сплетницей.
— Ох, Шейли, и нравятся же мне эти веселенькие цветочки, что ты посадила у прачечной, но жуть берет, как подумаю, что будет, ежели их увидит старая мистрис Квинт! Она же тут же доложит в Управу, эта старая кислятина. Злющая ведьма — уж она-то сразу углядит, что ты кое-что изменила в саду. Положено у бани сажать капусту, вот как. Ох, капуста напомнила мне… Адарн Морл — знаешь его, Шейли? — ну тот вечно мрачный батрак, что женился на Чики Остер… Ну так вот сын их стал меченым, говорят. Его изгнали, и Чики выла так, что чуть платье не лопнуло. А потом она отправилась к наставнику — аккурат когда он творил Припадение к Стопам, как и положено по вечерам, и стала кричать, что во всем виновата церковь. — Мистрис Поттл разгладила простыню и сложила пополам. Складки жира на ее плечах заколыхались. — Уж и не знаю, до чего только докатится мир! То горы исчезают, то люди не возвращаются из Неустойчивости. Ваш Пирс, сынок Адарна и Чики, да еще та девица из Верхнего Киббла… — Женщина покачала головой. — Говорят, в Струящейся возле самого Драмлина поймали живого Дикого — водяное чудовище. Защитники, понятно, прикончили его, но народ, уж будьте уверены, ругает наставников, которые допустили такое. А тут у нас под носом, в Кибблберри, законники явились и забрали у Мари одного из новорожденных-близнецов, как тогда твоего Аурина. Неправильно это!
Шейли поежилась и повернулась лицом к стене.
— Укоротила бы ты язычок, мистрис Поттл, — заметил Фирл. — Такие разговоры ни к чему, знаешь ли.
— Ахти, и кто же из вас, мои милые, побежит на меня доносить? Да наставник Небутнар и так знает, что я думаю. Я всегда все в лицо ему говорю, старому дуралею. Позволь сказать тебе, мастер Фирл, что ежели церковь желает, чтобы мы жили по Закону, так пусть побеспокоится дать нам хоть что взамен. А то ведь горы исчезают прямо у нас из-под носа, молоденькие ребятки становятся мечеными, а церковники знай забирают младенцев и не чешутся, что чудовища в реке плавают. До чего докатилось наше Постоянство, а? Такого никогда не бывало, когда я была девушкой, позвольте вам сказать. — Мистрис Поттл самодовольно хмыкнула, словно в свои молодые годы самолично отражала нападения Неустойчивости. — Церковь только и умеет, что забирать младенчиков да чинить нам неприятности. Подумайте, только на прошлой неделе законники заявили моему Невви, что он не может вставить в окно прозрачное стекло, потому как там всегда было зеленое, а ведь окно разбилось не по нашей вине: в него врезалась телега. А вот еще что случилось со старым Маркуном Медником: задумал он выкорчевать яблоню, что уж который год не родит, а ему и говорят в Управе: не положено, Закон запрещает. Надо же! — Женщина оглядела сложенное белье. — Ну вот, работа сделана, и пойду-ка я домой. — Она сняла передник и направилась к двери. — Завтра загляну.
