Дочь Революции (СИ) - Карнов Тихон (читать онлайн полную книгу .TXT, .FB2) 📗
— Это кровь, — произнесла Хелена Хольт. Со спокойным лицом она подошла к беспокойной реке и, наклонившись, коснулась поражённой воды. Видя замешательство сограждан, ундина отняла руку от балюстрады и заговорила: — Земля устала от Войны. Убитых в ней больше, чем живых, и в темнейшие часы своей жизни она изливается кровью… Как и тогда, после Свинцовой свадьбы, Дунария обращается ядом, способным лишить человека главного его оружия — голоса, ибо Слово — оружие, способное погубить не только людей, но и деми.
— Скажи это атомной бомбе! — закричал из толпы какой-то мужчина.
— Или «Снегирям»! — поддержала его пожилая госпожа.
Кто-то дёрнул Хелену за край юбки. Маленькая девочка, пытливыми глазами посмотрев на ундину, пролепетала, когда та опустила взгляд:
— Тётя, — молвила малышка, — это значит, что деми вернутся?
Хольт невозмутимо посмотрела на Дунари. Теплоход, что недавно отчалил, накренился на правый борт. Судно едва держалось на плаву. Поднявшиеся на верхнюю палубу пассажиры изумлённо взирали на метаморфозы, произошедшие с рекой. Во избежание крушения корабль пришвартовался к страроградскому причалу.
Окинув взглядом окруживших набережную людей, ундина опустилась перед девочкой и сказала:
— Они и не уходили. Они никогда не уходили.
Нина, тем временем отойдя к монументу, продолжала зажимать рану. Та кровила словно вместе с рекой.
От воды ядовитыми испарениями поднимался конденсат. Густеющим туманом клюквенный морок расползался по поверхности. От соприкосновения с ним гнила древесина, камень — трескался, и коррозией рассыпался металл.
— Нина, ты как?! — Евгений наконец вырвался к посыльной. Та рассеянно покачала головой, не в силах на чём-либо сфокусироваться. Рана пульсировала, и боль волнами порабощала руку. — Всё нормально?
— Да, вроде бы, — вполголоса подтвердила Нина. Вместе с Ливерием они обеспокоенно смотрели на разгневавшуюся реку и людей, что льнули к ограждениям и фотографировали. — Евген, ты когда-нибудь такое видел?
— Ни разу! Давай, пошли отсюда. Думаю, лучше тебе вернуться домой. Я провожу тебя.
— Что? А как же ты? Видишь, что происходит?
— Со мной всё будет в порядке: я провожу тебя, а потом сразу вернусь на корабль. Проклятье… Надеюсь, с Полиной всё в порядке, и она справляется там.
— Лучше сразу иди на корабль — обо мне не беспокойся. Я… Я как-нибудь сама.
— Ты в этом уверена?
— Я… Да, в смысле, да, уверена. Всё в порядке. Сталь прежде плоти… Тем более, крупповская сталь… Да. Забей, со мной всё будет нормально. Лучше позаботься о корабле — ему не помешает ещё пара рук.
Ливерий, смутившись, улыбнулся. На его лице разом отобразилось столько эмоций, что лишь по голосу можно было определить, что превалировало над прочими недоумение:
— Что ты несёшь?
— Ну… Знаешь, когда я училась в ВАД, нам говорили, что сохранение техники важнее жизни. В смысле, дороже или… Я не знаю, но почти уверена, что говорили как-то так. Сохранение оборудования повышает шансы остальной команды на выживание, вот. Ну, то есть, живой пилот это хорошо, неживой — тоже допустимо, но… Если машина цела, то…
За всем этим лепетом Нина сама не заметила, как начала плакать. Она до последнего противилась чувствам, благодаря чему лицо её оставалось ровным.
— Ты уверена, что такая логика совместима с мирной жизнью? — заботливо уточнил Евгений и приобнял девушку. Та чуть пошатнулась.
— Нет… Просто и то, что происходит, миром никак не назовёшь.
— Так, всё, давай успокоимся и сделаем так: я провожу тебя на половину, а потом вернусь на корабль. И ты не одна будешь, и Полина не успеет заскучать.
Разгоралась непогода.
Над Староградом вспышками зарева поднялись отменённые флаги. Беспощадный ветер рвал алые полотна, и небо, подчас свинцовое, окрашивалось кровью. Оставшаяся неподалёку Чековка тем временем стремительно белела. Не снег, но покрывала укутывали землю. Однако вскоре белизна сменилась красным. Разводами крови заплывали ткани. Раздражающими пятнами мелькали вспышки фотокамер.
Поднялись и закружили над омытой кровью площадью карпейские вороны. Падальщики, что не прощали ошибок.
Нина по-прежнему не знала, почему не может оставить этот город. Особенно теперь. Потребность в деньгах меркла на фоне криков и перестрелок, ставших уже не просто частью реальностью, но и негласным гимном Градемина. Выстрелы стали обыденностью. Бой стекла и завывание сирен тоже. Перестало пугать даже то, что по плечу может постучать шальная. Поверить в то, что где-то могло быть иначе, становилось сложнее.
В конце концов, Нина убедила себя, что оставит столицу, как только скопит сумму, необходимую для поступления в консерваторию.
Глава третья. Страх узнаёт их имена
Понт Аксинский — одно из самых опасных морей на восточном полушарии. Оно создаёт уникальные климатические условия, при которых большую часть календарного года его рассекают шторма. Крушениями полнится его дно; только по приблизительным подсчётам водная стихия этих краёв унесла жизни сотен тысяч человек.
При посещении Градемина нельзя забывать, что городские пляжи не предназначены для купания. Конечно, иногда вдоль береговой линии можно увидеть тройку-другую пловцов, но градеминцев среди них не будет — местное население сторонится морской воды так, будто её пенящаяся кромка есть рука покойника, тянущаяся за душами живых,
— Э. Керимов, «Путевые заметки: Градемин».
Эпизод первый
Карпейское Каэльтство: Градемин (Новоград)
Вестаниловская 28-1
2-13(14)/995
Этажей в здании, где Нина и Агния снимали квартиру, всего пять, однако лифт в нём был. Старый, грузовой. Из тех, где двери ещё неавтоматические, ручные. Впрочем, не работал подъёмник чаще, чем работал. В самом подъезде было достаточно чисто, но, несмотря на это, из подвала регулярно тянуло то ли плесенью, то ли гнилью. К минусам также относилась и перманентная проблема с освещением: даже днём здесь было настолько темно, что иной раз приходилось использовать фонарик.
Нина, зайдя в подъезд, привычно задержала дыхание. Затем сдалась и задышала ртом. Ноги посыльной гудели усталостью; не в силах осилить подъём на последний этаж самостоятельно, она вызвала лифт.
Нина не любила подъезды. Узкие лестничные пролёты. Высокие ступеньки. Лифты ей тоже не нравились: эдакие маленькие кубрики, больше похожие на клетки смертников из карпейских темниц. В них всегда было темно, а по бокам — установлены зеркала, будто злая насмешка над клаустрофобией. Так что да, подъезды — в особенности свой — Нина не любила.
Домой она вернулась в смешанных чувствах. В надежде успокоиться, за поисками домашней аптечки Нина включила телевизор и наткнулась на репортаж о Чековке. Ведущий в кадре рассказывал о сопротивлении со стороны оппозиции, об атаке сектантов и жертвах среди гражданских.
— Чего? — севшим голосом спросила Нина.
Аптечка выскользнула из ослабевших пальцев. Крышка пластиковой коробки треснула. Замок сломался. По полу покатился пузырёк с антисептическим средством — вывалились бинты.
Не дожидаясь конца выпуска новостей, Нина подняла руку с протофоном и попыталась связаться с Агнией: написала ей, позвонила. Однако сообщения остались непрочитанными, а звонки — непринятыми.
— Гадство… — стыдливо ругнулась Нина, листая списки контактов. — Жаль, номера младшей не осталось…
Комната у посыльной была боковая, маленькая. Она во всём старалась придерживаться минимализма: минимум вещей, одежды — на всё хватило бы одной небольшой сумки.
В надежде отвлечься, девушка попыталась абстрагироваться от актуальных новостей и зашла на «Videre». Она стала с упоением отсматривать видеотеку, которую начала собирать ещё со времён обучения в ВАД: истории проектирования и создания АДАМ, интервью с известными пилотами и сводки последних достижений конструкторских бюро. Спокойные голоса дикторов, качественные видеоряд — всё это если не увлекало, то убаюкивало за счёт неторопливого темпа повествования и обилия сложных технических терминов.
