Дочь творца стекла (ЛП) - Брайсленд В. (книга жизни txt) 📗
Но с каждым звоном колоколов на площади замка Риса знала, что это произошло. Она пыталась не представлять разговоры родителей, когда ее не было рядом — тихие диалоги о том, как они гордились другими детьми, признания, что Риса была их разочарованием. Она пыталась прогонять эти мысли из головы, приглушать их отрицанием, закрывать их глубже в себе. Но они часто выбирались из трещин и донимали ее.
— Хорошо выглядишь сегодня, казаррина, — сказал Маттио, когда она прошла мимо. Крупный нежный мужчина поприветствовал ее, отвлекшись от ведра с битым стеклом. Было поздно притворяться, что она его не слышала. Маттио был ее любимым мастером, он всегда играл с ней и поддерживал развитие ее навыков. Отец научил ее резать стекло стилусом с бриллиантовым наконечником, но это Маттио заставил ее делать это снова и снова, пока она не смогла вырезать даже сложные изгибы без изъянов или случайных сколов. Это Маттио научил ее, как следить за раскаленным стеклом, чтобы понять его температуру, и как соединить стекло разного цвета. От Маттио она получила первые уроки выдувания стекла. Он всегда хвалил то, что было правильным в ее творениях, и отмечал, что можно было улучшить. — Это новая чаша? — спросил он. — Можно посмотреть?
Она робко отдала творение ему. Он провел пальцами по краю.
— Гладкая и ровная, — он впечатлено кивнул. — Мало пузырьков, — он сжал край и поднял чашу к солнцу, льющемуся в дверь мастерской. — Красивые краски. Ты хорошо постаралась, казаррина!
Риса покраснела от его похвалы. Но это непривычное чувство было приятным. Благодарность текла бы по ней раскаленной рекой, но теперь она только резала горячим ножом, усиливая ее горе, которое она терпела последние несколько дней.
— Казарро! — ремесленник развернулся и позвал Эро.
— Маттио, не надо, — взмолилась Риса. Она пыталась двигаться по мастерской как можно быстрее, чтобы Эро не увидел ее. Она не хотела говорить с отцом.
— Посмотри, что сделала твоя дочь, — позвал Маттио.
Эро оторвал взгляд от печи с шестом в руке. На конце сиял шар стекла. Дядя Фредо забрал шест, кивнул Эро отойти. Ее отец поднял палец, показав, что ему нужна минутка. Он вытащил из ведра с водой ветку с одного из оливковых деревьев семьи, срезанную утром. Серебристо-зеленые листья длиной с палец блестели, вода капала, когда Эро поднял ее в воздух. Вода не давала дереву и листьям вспыхнуть, когда он поднес ветку к раскаленному жидкому стеклу. От ветки стал подниматься пар, Эро чертил знаки богов в воздухе, шептал молитвы, чтобы благословить стекло, пока оно принимало облик.
Риса ощутила энергию в воздухе, действовали чары. Ее отец вернул ветку в ведро, Фредо погрузил шест в печь. Этот ритуал, церемония создания, должна была стать ее по праву рождения. Но не будет. Она остаток жизни будет стоять на расстоянии руки, ощущать, как чары наполняют творения отца. От этого осознания на сердце стало тяжелее.
Эро вытер пот со лба, прошел по мастерской.
— У нее хорошее чувство цвета, — Маттио протянул чашу.
Риса посмотрела на пол, пока ее отец разглядывал творение.
— Мило, — отметил он. — Интересная техника, — она посмотрела на него с надеждой. Он говорил серьезно, но все испортил, добавив. — Тебе не нравится традиционное выдувание стекла, милая? Ты быстро продвигаешься в искусстве.
— Она хороша с горячим стеклом, когда хочет, — ответил Маттио. — Лучше многих наших учеников, когда они начинают. Это в ее крови.
— Тогда я не понимаю, почему она… — Эро притих и перефразировал. — Ты должна чаще быть с нами у печей, Риса.
Риса злилась все больше, пока они говорили. Ее отец считал ее эксперименты милыми, но думал о них как о трате времени. Она подавила гнев и сказала полу:
— Мне никогда не быть как ты или Ромельдо, казарро.
— Всегда есть искусство окон, как у твоей мамы, — предложил Эро. — Может, если будешь чаще с ней…
Риса подняла голову и смотрела на нее, сердце стало свинцовым.
— Прости, что мешаюсь.
Эро раздраженно вздохнул. Больше пота выступило на лбу.
— Дочь, я пытался быть терпеливым на этой неделе. Мне неприятно видеть, как ты игнорируешь искусства Диветри…
— Ну-ну, — Маттио играл миротворца. — Риса знает выдувание стекла или создание свинцовых окон.
— Но отворачивается от этого, — прогремел Эро, злясь от слов Маттио. — Сотни лет традиций Диветри!
— Я хочу делать что-то другое, — зло объяснила Риса. Как ее отец, она могла резко вспылить. — Я хочу то, что только мое.
— Никому не нужны инновации от Каза Диветри, — закричал отец. — Твои безделушки милые, но никто не купит их. Ты тратишь на это время. Семь и Тридцать хотят сосуды, какими мы их всегда делали, выдували и придавали форму, благословляли традиционными чарами.
— Чарами, которые я никогда не смогу исполнять! — рявкнула Риса. Слова обжигали ее язык. Она махнула на оливковую ветвь, которой ее отец управлял мгновения назад. — Потому что во всей истории только я из семи каз, из тридцати великих семей Кассафорте не попала в инсулу! — она отметила с долей радости, что ее слова вызвали потрясенное молчание в мастерской. Даже кузен Фредо и Эмиль в другом конце комнаты пялились на нее. — Думаешь, я трачу свое время, казарро? Возможно. Спасибо вашим глупым богам. Я могу только тратить время.
Эро поднял руку, чтобы она перестала говорить.
— Не говори плохо о богах. Они следят за тобой даже сейчас!
— Да? — спор с Эро будто заряжал ее силами. Она ощущала энергию в воздухе, она будто трещала на концах ее волос. Она спорила, но ощущала часть себя виноватой. Она не должна была перечить казарро одной из старейших семей Кассафорте. Не с отцом. Но вредной части нее хотелось нанести последний удар. — Ты можешь в это верить, но я не верю. Боги бросили меня. Я в твоих руках, казарро, и я не буду больше тратить время на то, что никто не купит. Если у тебя есть другие планы на часы, которые я провожу под твоей крышей, скажи мне. Я не могу заставить тебя гордиться, как другие твои сыновья и дочери. Но я буду полезной.
Эро смотрел миг на Рису. Казалось, прошла вечность, и он отдал ей чашу.
— Днем у меня доставка товаров в магазин Паскаля, — наконец, сказал он, голос был ровным и холодным, как ее. — Тебе было бы полезно покинуть казу на пару часов.
Риса подняла край туники и сделала реверанс.
— Хорошо, казарро.
— Дочь, — от слова Риса замерла, отчасти обернулась и посмотрела на отца. — Я горжусь всеми своими детьми, — Эро стиснул зубы, цедя слова. — Поверь мне. Или нет, как хочешь.
Если бы она была такой, как неделю назад, Риса поверила бы ему. Но она поклонилась без слов, отвернулась от отца и прошла по мастерской. Она была уже не такой. Она не знала, какой теперь была. И не знала, было ли ей до этого дело.
7
Передача правления в Кассафорте зависит от прихоти правителя, и этот принцип получил серьезную проверку в пятом веке после основания города, когда умирающий король Моло в бреду объявил юную швею своей наследницей. Хотя решение было быстро отменено, два века после этого сторонники самопровозглашенной королевы Поппи — друзья и потомки — бились за то, чтобы ее род был на троне.
— Аноним, «Короткая и полная история Кассафорте»
Магазин песчаника просто звали Паскалем. Другое название не требовалось. Все в городе знали, что лучшее стекло Каза Диветри и из инсул было там. Хозяин магазина не любил выставлять товары напоказ, он держал хрупкие творения из стекла в шкатулках и чехлах. Его магазин удивлял новых клиентов, ведь это была просто тесная и пыльная комната, где были напиханы деревянные ящики. Но Паскаль мог без проблем отыскать любой нужный предмет.
— Как же хорошо, — повторил Паскаль в третий или четвертый раз. — Как хорошо, что вы заглянули в мое скромное заведение.
Виа Диоро тянулась на запад от площади замка до острова Каза Диоро. В Кассафорте было много торговых улиц, но не было ничего лучше Виа Диоро. Магазин Паскаля был чуть в стороне от шума и суеты площади. И когда Риса посмотрела на север и восток, она легко увидела впечатляющий замок короля Алессандро.
