Лемминг Белого Склона (СИ) - Альварсон Хаген (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
Так и повелось: Альвар надевал личину, перемещался на север через Громовой Утёс, тайно, как он думал, встречался с Хельгой, и горя не знал. Свалльвинд конунг стягивал войска в Сольфхейм. Исвальд искал союзников на Западном и Южном склонах. Хрейна, жена Свалльвинда, хлопотала, чтобы выдать Гпину дочь Фьялара за Ауртни Ивальдсона, племянника конунга. Этот Ауртни был дурачок, но Альвар своей выходкой не оставил родичам выбора. Над Круглой Горой сгущались тучи, а над Громовым Утёсом гремел прибой.
Хельга хвасталась перед подружками своим поклонником. Причём не столько самим поклонником — красивым, обходительным, неглупым, отважным и решительным, — сколько богатыми подарками, которые он часто ей делал. То новый перстенёк, то браслет, то серьги, а то и височные кольца. Когда же её спрашивали — откуда, мол, он появляется, Хельга только шутила:
— В горах он живёт, его дом под землёй, а двор под скалой, и в нём он хозяин.
— Да он, наверное, горный тролль, — усмехалась Гудрун дочь Фроди Скальда, вторая красавица Сторборга, — сделает тебе ребёнка с тремя головами и тремя жопами!
— Замучаешься ты, Хельга Красавица, пелёнки стирать! — вторила ей Катла Сигвальдсдоттир.
— Да что вы, — махала руками Тордис Кудряшка, — куда уж ей пачкаться!
— Вы мне, босоногие, стирать будете, — с прохладной улыбкой отвечала Хельга.
— Ох и будем, — кивала Тордис, — куда мы от тебя денемся…
А надобно сказать, что эта Тордис была из семьи поклонников Белого бога, которых заметно прибыло в Боргасфьорде за последние годы. Для них даже построили храм, церковь Святого Нильса, которую скоро должен был освятить знаменитый проповедник Карл Финнгуссон, в крещении — преподобный отец Кристофер. Его ждали к Бараньему дню. Ждала и Тордис.
Ей было что поведать преподобному Кристоферу.
Альдо ван Брекке открыто прибыл в Сторборг [28] весной, накануне праздника Соммаркема. Никакой свиты с ним не было, зато было много подарков для Арнкеля конунга и его людей. Он много рассказывал о том, как живётся на юге, много пел, но мало пил, а на все расспросы, чего ради он прибыл, отвечал уклончиво. К недоумению и обиде Хельги, фюрст мало с ней беседовал, но девушка своих чувств ничем не выдала.
Лишь после праздника встретились они в своём потайном месте. Хельга сказала:
— Хорошая сегодня ночка. Жив ли твой божок?
— Ты сама можешь в этом убедиться, — засмеялся Альдо.
— Надобно усердно ему помолиться, — заявила Хельга, — потому что я хочу от тебя подарок на будущий Йолль.
— Разве мало я тебе дарил? — изобразил возмущение Альдо.
— Подари мне ребёнка к Новому году, — потребовала Хельга, — большего не прошу.
— Думается, то дело нетрудное, — отвечал Альдо, расстёгивая на девушке пояс, — хотя и придётся постараться, коли до сих пор зерно не проклюнулось.
— Так ведь была зима, — обольстительно улыбнулась Хельга, стаскивая с юноши рубаху, — а теперь Соммаркема. Лето пришло!
— Воистину пришло, — выдохнул Альвар…
…Позже оба они вспоминали ту прекрасную, звёздную ночь, небо, усыпанное огнями, шёпот прибоя и горное эхо. Вспоминали, и плакали, и ненавидели тёплое, ласковое лето. Когда чувства пробиваются сквозь камни, как трава, и как о них можно изрезать душу, точно о травинки. В одиночестве. Даже через много зим.
В праздник Соммаркема, когда все пировали, Альдо попросил соизволения переговорить с королём и его советниками, кому он доверяет, с глазу на глаз. Арнкель конунг не удивился, позвал Сигвальда годи, Гудмунда Крепкий Киль, Ингмара Секиру и Фроди Скальда, и удалился с пира в зал совещаний. А в дверях поставил Трувара Отмороженного. О чём говорили мужи державные с юным фюрстом за закрытыми дверями, знал до поры только Трувар, но с ним лишний раз старались не заговаривать, ибо прозвище он получил не просто так.
А в месяце Сетрен, который ещё называют Стеккетид [29], из Боргасфьорда вышел драккар с тремя дюжинами бойцов на борту. Хёвдингом был Сивальд сын Сигварда, а лейдсогеманом — Альдо ван Брекке. Корабль шёл на запад и, через Хримсунд, на юг.
Тем же летом в Сольфхейме собрался альтинг. В просторном зале Тингахольт на сей раз не хватало места, столько прибыло народу. Стража у входа проверяла, крепко ли затянуты фридбанды [30] на рукоятях мечей и секир и отбирала ножи. Мрачное пламя факелов бросало тени на стены, и недобрым огнём горели глаза собравшихся, хотя бородатые лица светились улыбками. Была там и Крака-вёльва. Тощая носатая старуха, замотанная в чёрное, она опиралась на клюку с вороньей головой в навершии, а две девушки носили за ней шкуру для сидения и сумку с разным колдовским барахлом. То были родные дочери Балина XVI сына Фундина из рода Балингов, которого теперь называли Балином Отважным. Ибо, как всем было ведомо, господин Северного склона самолично прибыл на альтинг, чтобы бросить вызов конунгу из рода Фьёрса.
Кроме того, в Тингахольте собрались все знатоки закона королевства Сольфарики, чьё слово весило хоть полмарки. Самый уважаемый среди них был Фьялар Мудрый, в алом бархатном камзоле и фиолетовом плаще, и все знали, что он держится нынешнего короля. Вторым после него лагеманом слыл Исмунд Ёдирсон со двора Бьяргастад в Сольвиндале. Одни звали его Исмунд Хладнокровный, а другие — Исмунд Справедливый, и никто не удивился, когда он сел в первом ряду на стороне Балина. Зато все удивились, когда прибыл с Гримхёрга старый Тунд годи Эрлинга. Ровно поприветствовав Балина и Свалльвинда, он скромно присел на заднем ряду, где стояла бочка пива, пил и играл в тэфли со всеми желающими, и было похоже, что собственно тинг мало его занимает.
Люди заметили, однако, что Хрейна Кьяларсдоттир подошла его поприветствовать. Они обнялись, как старые добрые друзья, и Хрейна спросила, мол, как дела, почтеннейший.
— Конь моря скользит по китовой равнине, — отвечал Тунд, — и волки битвы скоро станут резать овец подземелий, драть с них руно огня прилива. Ведёт их златорогий баран, обликом схожий с сынами людскими. И думается мне, белая тёлочка, дочь орла котлов, скоро от него понесёт. Вот любопытно, что получится, Хрейна кона?
— Спасибо тебе за всё, годи Эрлинга, — королева с чувством сжала руку старца.
— До вечера далеко, — нахмурился Тунд, хотя глаза его улыбались.
Балину Фундинсону донесли о том разговоре, однако ни он, ни Крака ничего не поняли.
На тинге разбирали только одно дело: должен ли род Балингов править сольфами. Много, до хрипоты, спорили, угрожали, проклинали друг друга и всячески поносили. Сравнивали перечни предков. Ломали словесные копья, имел ли право Аин конунг называть своим преемником Фьёрса Золотого в обход малолетнего Буи Балинга. Исмунд Справедливый напирал на то, что по нынешнему праву назначенный преемник должен править до совершеннолетия законного наследника. После чего представить королевского отпрыска на тинг для утверждения на престоле и либо отойти от дел, либо остаться советником при юном короле. Фьялар возражал, что в те времена такого закона не было, и Аин решил по древней правде, как должно. Исмунд напомнил, что уже были случаи, когда решения по древнему праву пересматривались. Тогда Фьялар с усмешкой заявил, что раз уж браться пересматривать старые законы, то не вспомнить ли Завещание Праотцев, по которому короля следует выбирать всем народом? Исмунд побледнел, но сказал, что, видимо, к тому всё идёт, и следует теперь спросить у самих этелингов Свалльвинда и Балина, по нраву ли им такое решение, и подчиняться ли они воле народа. Тут все зашумели, и одни говорили, что это старый и дурацкий обычай, по которому всегда выбирают на трон дуралеев, а другие кричали, что хватит с них всякой высокородной сволочи.
