Приносящая надежду (СИ) - Воронина Тамара (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗

Аиллена, не говори, кто ты.

Почему, Гарвин?

Потому что в мире, где нельзя петь, нельзя и рассказывать. Молчи. Ты не Странница.

Но Гар…

лена. не надо. молчи.

К ним вышел скучной внешности человек, сел за другой стол – деловой, заваленный бумагами, заставленный чернильницами, подставками для перьев, шкатулками и подсвечниками.

– Проводник?

– Проводник, – снова признался Маркус. – Я не знал, что к вам нельзя ходить.

– Можно. Ты привел этих четверых? Зачем пришли эльфы?

– А я знаю? – удивился Маркус. – Мне платят, я веду.

– Почему же ты все еще с ними?

– А обратно их ты поведешь? Они на месяц хотели. Зачем – их и спрашивай.

– Эльфы, зачем вы пришли в наш мир?

– Посмотреть, – спокойно ответил Гарвин. – Много работали последние годы, решили отдохнуть. А что, у вас предубеждение против эльфов?

Мужчина почесал кончиком пера нос.

– Не люблю, – признался он, – но ты же не станешь возражать, что вас редко кто любит? А закона никакого нет, что эльфам нельзя ходить в наш мир. Пришли – и пришли. Соблюдайте законы, уважайте власть и отдыхайте себе спокойно. Женщина твоя, Проводник?

– Моя, – сказал Милит так, что ему едва не поверила даже Лена. Мужчина вытаращил глаза, недоверчиво глянул на Лену, потом на Милита, потом снова на Лену. – Ты удивлен?

– Ну… Эльфы обычно… с другими женщинами… Эта вроде тебя и постарше… ну… и… как сказать…

– Лучше помолчать, – посоветовал Гарвин, – чтобы глупость не сморозить. Мы от вас отличаемся в числе прочего и тем, что красивы. Все. Поголовно. Так?

– Так, – неохотно согласился мужчина и покусал кончик пера.

– Потому мы и не обращаем внимания на внешнюю красоту, – заключил Гарвин.

– А, понятно… То есть она добрая и хорошая… – промямлил мужчина, стараясь на Лену не смотреть. Милит вполне собственнически обнял ее за плечи, чтоб уж никаких сомнений не возникало, и спокойно объяснил:

– Я ее люблю. Я старше ее лет на семьдесят. Она в тысячу раз лучше всякой женщины, какую я знал до нее. К тому же так случилось, что она спасла мне жизнь. Но я понимаю твое удивление. Так что если ты извинишься, этого будет достаточно.

– Ты извини меня, уважаемая, – привстав, поклонился мужчина. – не хотел я тебя обидеть, просто раньше с эльфами видал только таких, знаешь, вертлявых да молоденьких красоток. Ну, видать, у вас это серьезно. Прости уж.

Лена кивком простила.

– Мало ты эльфов, наверное, видел, – пожал плечами Гарвин. – У меня дочь замужем за человеком была, так поверь мне, он мало чем от тебя отличался, разве что помоложе был лет на десять.

– Была? – уточнил тот. Гарвин, не углубляясь в детали, кивнул:

– Была. Погибли оба. Не извиняйся, это было давно. А Елена к тому же и правда спасла ему жизнь. Это стоит дорого, разве нет? И скажи мне, что же нам грозит за вторжение в ваш мир?

– Ничего не грозит. Вы ж не менестрели. Условие, конечно, есть: никаких разговоров о других мирах. Вообще никаких.

– А менестрелей, стало быть, вешаете? – осведомился Маркус довольно равнодушно. Тот опять удивился:

– Нет, не вешаем. На первый раз. Скажи, менестрель, зачем ты пошел с Проводником?

– Зачем странствуют менестрели? – улыбнулся шут. – Хотел выучить несколько новых баллад. Я… я не очень хороший менестрель. Сам песни сочинять не умею. Вот и подумал, что научусь таким, каких дома никто не слыхивал.

– Не придется тебе больше петь, это точно, – вздохнул собеседник. Он так и не изволил представиться. – С менестрелями у нас разговор короткий. Чтоб неповадно было. Прямо тут и сейчас. Ну-ка, ну-ка, без глупостей, если не хотите поближе познакомиться с этими жезлами! Они вашу магию на вас же и обратят.

Шут на них не смотрел. Случайные попутчики. У одного денег на Проводника не хватило. Милит держал Лену так нежно, что она и шевельнуться не могла.

– И что вы с ним сделаете? – подавив зевок, спросил Маркус. Гару сел, привалился к его ноге и зевнул с подвывом.

– Ничего особенного. Жить сможет, работать, наверное, сможет, музыкой заниматься – нет.

Шута как-то мгновенно поставили на колени перед здоровенным табуретом, прижали обе руки к сиденью. Хватка Милита стала еще более железной.

Аиллена, спокойно, без дури твоей. Не убьют, остальное исцелю. Ну, спокойно.

А если ему отрубят руки – тоже исцелишь?

Не визжи, пожалуйста. Раз говорят, что работать сможет, значит, не отрубят. Головой думать надо. Сломают руки, наверное. Это не страшно.

Не страшно?

лена. если только сломают, не страшно. гарвин исцелит. я не менестрель в самом деле. лена. пожалуйста. только не говори, что ты странница. не надо.

Словно подслушав их, мужчина спросил:

– Тебя, уважаемая. как зовут-то?

– Елена, – буркнула Лена.

– Точно?

Он смотрел каким-то особенным взглядом, чуть ли не как Балинт, когда вламывался в чье-то сознание. Детектор лжи, что ли? А чего лгать, коли все по паспорту.

– Ты думаешь, я своего имени не помню? Елена Карелина я. Отца Андреем зовут, мать Валентиной.

– Ты ей не веришь? – неприятно удивился Милит. – Почему?

– Имя, знаешь… Нехорошее у нее имя. Почти Делена.

– Вот Деленой меня никогда не звали, – сказала Лена чистую правду. Даленой она была, Делен, Делиеной, Даленой, Диэленной и как-то еще, но не Деленой. Никакой детектор лжи не уличит. А магия на нее не действует.

Шут не поднимал головы, пока с помощью аккуратно оструганной рейки и деревянного молотка ему не сломали один палец. Он со свистом втянул воздух и невольно вскинул голову. Лена пошатнулась даже в твердых руках Милита. Маркус принялся рассматривать ногти. На шестом ударе она потеряла сознание.

* * *

Покачивало. Нет. Трясло. Лена открыла глаза и увидела небо в кудряшках облачков.

– Очнулась? – наклонившись. спросил Гарвин. – Вот и славно. Лежи, не вставай… Да здесь он, здесь, к себе прислушайся.

– Болван ты, – проворчал с другой стороны Маркус. – Прислушается – и снова в обморок. Она ж не от испуга, а от его боли. Девочка, все хорошо. Отъедем чуток подальше, от этого трепача толк хоть будет. Рош, голос подай, а? Да не вставай, а просто скажи чего.

– Лена, я здесь, все хорошо.

Лена повернула голову, в которой что-то взорвалось. Шут слабо улыбался. Они лежали рядом на дне повозки, трясшейся по не самой лучшей в мире дороге, по краям сидели Маркус и Гарвин. Милит, похоже, правил. Гару гавкнул и запрыгнул к ним, добрался до лица Лены, весомо наступив ей на живот, и взялся усиленно облизывать, пока Маркус его не согнал. Она кое-как повернулась на бок и очень осторожно обняла шута. Обе руки у него были…

В следующий раз она открыла глаза, когда Милит снимал ее с повозки. Он усадил ее под дерево и вернулся за шутом.

– Нельзя тебе так, – поморщился Гарвин. – У тебя слишком мало сил, чтоб облегчить ему боль. Только хуже делаешь. Он на тебя смотрит и страдает сильнее, чем от переломов. Чего ты так испугалась? Его прямо там, в магистратуре, и перевязали, руки в лубках, вот и все. Сейчас, – он покосился на Маркуса, – и я пригожусь. Ну, возьми себя в руки наконец… Так. Стоп. С тобой такого не было, когда его чуть не убили.

– Магия, – тихо пояснил шут. – Наверное, это из-за магии. Она стала меня сильнее чувствовать. И я ее тоже.

– Ты ее – это еще ладно, – пробурчал Милит, пристраивая ему под спину мешок с палаткой и одеялами. – В нее стрелы не втыкают и руки ей не ломают.

– Разве я виноват, что…

– Не неси чушь, – предложил Гарвин. – Конечно, не виноват. Вам просто стоит подумать, как охранить друг друга от своей боли. Тебе стоит подумать. Ну что, готов?

– Больно будет?