Лич добра и поддержки (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" (читать книги бесплатно полностью txt, fb2) 📗
— Вечного правления, повелитель! — слитно рявкнули немёртвые воины.
— Блин, такой отличный кадр мог получиться! — с сожалением воскликнул я.
— Я записывал, повелитель! — сообщил Лужко, держащий окуляр камеры у правого глаза.
— О, тогда отлично! — заулыбался я. — Обрежешь потом, чтобы сразу после приветствия началось моё общение. Ну, орлы, как ваша нежизнь⁈ Всё хорошо⁈
— Так точно, повелитель! — снова слитно рявкнули немёртвые.
— Возвращайтесь к отработке приёмов, — разрешил я Морхейму.
— Есть возвращаться к отработке приёмов, повелитель! — ответил тот.
— Как вы видите, уважаемые телезрители, подготовка у нас проводится с соблюдением самых передовых идей военного дела, — обернулся я к Лужко. — Наша армия могущественна, верна делу привнесения демократии в самые дикие края, а также многочисленна!
Подхожу к ближайшему окну, придаю своему лицу философско-грустное выражение лица и смотрю на мощёный плац, раскинувшийся перед казармой.
— Если ты владеешь воинскими навыками, не находишь себе места в мирной жизни, если твои близкие не понимают, каково это, вернуться домой и не понимать, как жить дальше… — изрёк я тихо, после чего резко развернулся к камере. — У нас есть великолепное решение! Живая ауксилия ждёт тебя в своих сплочённых рядах! Она предлагает тебе, да-да, именно тебе, не только гордость и почёт славного защитника нашего просвещённого государства, но ещё и щедрейшие льготы!
Я прошёл к заблаговременно распечатанному и повешенному на стену плакату.
— Первое! Высокая зарплата! — воскликнул я, ткнув в нужный пункт. — Весомые пять силикв в день для обычного солдата, то есть воина! Солидные пятнадцать силикв в день для сержанта, то есть десятника. Ошеломительные тридцать силикв для лейтенанта, то есть сотника! Невероятные шестьдесят силикв для капитана, то есть полутысячника! А также запредельные два солида для майора, то есть тысячника. Ну и невероятные четыре солида для полковника, то есть полководца!
Опускаю палец к следующему пункту.
— Четырёхразовое питание за счёт казны! — продолжил я преувеличенно восторженным тоном телепродавца. — Комфортное спальное место в отапливаемой казарме! Передовая медицинская помощь! Каждый год положен месячный отпуск! Обеспечение жён и детей солдат, то есть воинов, за счёт казны — пятьдесят силикв в месяц! По окончании двух пятилетних сроков службы солдату, то есть воину, становится доступен выход в почётную отставку и ежемесячная пенсия в один солид ежемесячно! Невероятно, правда⁈ Но я гарантирую вам, что так и будет!
Перевожу палец на следующий пункт.
— Рост в воинских званиях не ограничен сословными, национальными и цензовыми преградами! — воскликнул я. — Нам всё равно, кто твой отец, нам важен ТЫ! Твои воинские навыки, твои волевые качества и твоя способность обучаться чему-то новому!
Живые — так себе воины, работать с ними — изнурительный геморрой, но они мне нужны. Я решил, что будет гораздо продуктивнее готовить живых и уже на этой базе создавать немёртвых с более или менее прогнозируемыми характеристиками.
Ауксиларии будут задействованы в боях, они обязательно будут умирать, чем автоматически создадут мне немёртвый призывной резерв. С каждым из них будет заключён договор, что если он отъезжает к своим богам, то его бессмысленная оболочка переходит в собственность федерального правительства, то есть в мою собственность. «Тёмное спасение» не всесильно, врачи не вездесущи, но «Мёртвый стазис» теоретически возможно перенести в ритуал, а ритуал можно выгравировать на стальной доске. Шестопалов работает над вопросом, ему потребуется пара-тройка недель на тупой перебор вариаций ритуала, поэтому я сейчас смотрю не на годы вперёд, а на месяцы.
Живые учатся быстрее, им легче забить в рефлексы нужные навыки, они способны быстро получать новые навыки, поэтому лучше подходят для подготовки образцовых кандидатов в немёртвые солдаты. Это эффективно, а значит, так и будет.
Пристально смотрю в камеру.
— Демократию, настоящую, нашу, надо защищать, — произношу я твёрдым тоном. — К нам обязательно придут враги, чтобы отнять её. Чтобы вернуть стратигов, сатрапов, седоков на шею. Никто, кроме тебя, не защитит её. Записывайся в живую ауксилию в приёмном пункте, развёрнутом на форуме.
Владимир останавливает запись.
— Ну, как оно? — поинтересовался я.
— Великолепно, повелитель! — ответил тот. — Аж самому захотелось записаться добровольцем!
— Прекращай лизать мне жопу, а то я исполню твоё желание, — пригрозил я. — Идём дальше, нам нужно отснять километры материала…
/27 мая 2028 года, фема Никомедия, г. Фивы/
—… сальдо составляет девяносто четыре тысячи семьсот семь солидов дефицита, — закончил министр экономики, Пётр Игоревич Фролов.
Он бывший главный бухгалтер предприятия «Агропром», а ныне немёртвый сотрудник администрации лича.
Местные счетоводы не знают вообще нихрена о дебете и кредите, не в курсе, что такое сальдо, впрочем, как и я, поэтому пришлось брать в администрацию уже поднятых из мёртвых землян.
— А теперь по-человечески, — попросил я.
— Это значит, что у нас дефицит бюджета девяносто четыре тысячи семьсот семь солидов, — ответил министр.
— То есть надо где-то родить эту сумму? — уточнил я.
— Нет, — покачал головой Пётр Игоревич. — Вливание денег не решит проблему, а лишь отсрочит и усугубит последствия дефицита.
— Я же попросил по-человечески, — вздохнул я, доставая сигарету из пачки. — Что там не так с этим сальдо? В чём причина?
— Деньги уходят, но не возвращаются, — ответил министр. — Подозреваю, что население склонно делать накопления, потому что не верит в будущее нашего государства.
Ну, да. Платим золотом и серебром, за все виды услуг, которых нужно очень много, но, как выяснилось, граждане предпочитают закапывать полученное бабло в землю или прятать в тайники, а не тратить.
Тридцать семь тысяч жителей, блядь, и все, как один, запасливые бурундуки!
Даже я, с экономикой связанный практически никак, понимаю, что бабло должно перетекать из казны в карман, из кармана в другой карман, а из другого кармана в казну, чтобы снова перетечь в карман и так далее. Так живёт экономика, так развивается капитализм, который я хочу тут построить.
Феодальные отношения с местной спецификой меня категорически не устраивают, как и аграрный характер всех, без исключения, стран этого мира, поэтому я пытаюсь создать предпосылки для перехода в капитализм. Желательно, чтобы он не получился диким, как оно было в истории Земли, а имел человеческое лицо. Интенсивный рост промышленных мощностей я обеспечу, частную собственность на средства производства создам, превращение рабочей силы в товар осуществлю — все предпосылки для буржуазной революции находятся под моим прямым управлением. И вроде бы всё нормально, но вот тебе первая кочка, мать твою…
Несмотря на агрессивную пропаганду, отлично работающую на неискушённой аудитории, ходит устойчивый слушок, якобы это всё постанова, лич — злой хуй, замысливший поработить и истребить честных фиванцев, а также, до кучи, род людской, поэтому верить ему не надо.
Пусть болтают, суки, ведь передо мной статистика: в живую ауксилию записалось уже шесть с половиной тысяч взрослых и юных мужиков, желающих вкусно жрать и много зарабатывать. Им по боку слухи, поэтому они пришли в вербовочный пункт и отправились в тренировочный лагерь, где проходят первичную подготовку. Желудок решает, как ни крути, поэтому всегда ведёт туда, где платят больше.
— И что же делать? — спросил я.
— Похоже, что придётся форсировать проект «Полимер», — ответил Пётр Игоревич.
— Но ещё, как всегда, нихрена не готово, — вздохнул я.
— Нихрена не готово, — подтвердил министр экономики. — Но дефицит бюджета начнёт явственно сказываться уже в следующем месяце, что будет иметь неприятные последствия.
— Давай-ка какое-нибудь быстрое, но временное решение, — щёлкнул я пальцами. — Может, японские иены?
