Волчье Семя. Дилогия (СИ) - Гвор Виктор (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Какого Нечистого, в конце концов! После знакомства пан прожил с 'дочкой' меньше полугода, после чего неугомонная девчонка отправилась на обучение и в маетке появлялась крайне редко и ненадолго. Когда он успел так привязаться к соплюшке? За родных детей так не переживают! И это Хитрюга Хюбнер? Прожженный авантюрист, не имеющий ничего святого, а своё отношение к людям определяющий исключительно количеством монет, которое можно с этих людей получить? Вот этот пан, психующий (точнее и не скажешь) за пропавшую девчонку и скачущий вокруг жены, переживающей ничуть не меньше супруга? Невероятно!
Отношение Качиньского к Ридице Леслав как раз понимал: сам был влюблен в Лисицу еще со времен оных, когда был не вельможным паном, и вообще не поленцем, а простым отроком в Хортицком остроге. Уж сколько лет прошло... Исчез простой и прямолинейный Леха Клевец, лихой рубака, драчун и завсегдатай окрестных сеновалов, появился ему на смену шановний пан Клевецкий, сибарит и столичный сноб, любимец придворных дам (и тех, которые якобы 'не дам', но женского пола, тут со времен сеновалов мало что изменилось), блистающий на пирах, балах, охотах (ну и на дуэлях, чего уж там: не позволять же всяким паркетным шаркунам тыкать в себя плохо заточенными железками). А чувство осталось. Так что Леха-Леслав искренне завидовал Арнольду-Мариушу. Но без особой злобы: Ридка - она как судьба, а на судьбу не обижаются. Тем паче Лисица всегда была рада видеть старого товарища. Если, конечно, ее в этот момент не тошнило по причине беременности или перепоя...
И что Ридица прикипела к девчонке, тоже не удивляло вельможного пана. Бабы, они же такие сентиментальные... И не потому что сентиментальные, а потому что бабы! Хоть ты сто раз оторва, куница, дева-воительница и велет в придачу. Левой лапой душу из какого-нибудь урода достает вместе с внутренностями, а правой ручкой платочек кружевной к глазкам прижимает, слезки промакивает. Может и одновременно, Лисице всегда хорошо удавался частичный переход в Облик. Не будь дама в интересном положении, она бы сейчас летела впереди погони. Верст на двадцать-тридцать. В Облике. А скорее, уже вынимала бы души и прочие кишки из тел незадачливых похитителей. Левой лапой. А правой (ручкой, разумеется) проверяла бы целостность обожаемой дочурки. Увы, беременность Облик отрицает начисто. Перекинуться можно. Только ребенок, если он не велет, такого не перенесет. А поскольку Хитрюга так и не научился перекидываться...
Пан Леслав и сам был не прочь рвануть в погоню. Не из большой любви к пани Ядвиге, хоть и уделялось ей немало внимания в будущих планах, а в силу живости характера: размяться маленько, вспомнить юность золотую, инстинктам хищным выход дать. Людей посмотреть, себя показать... А вот себя-то показывать и нельзя. Пробежишься разок, ручонки шаловливые кому надо и не надо поотрываешь, и всё. Псу под хвост годы работы множества людей. Одно внедрение чего стоило! И сеть мигом проредят, слишком много ниточек на пана завязано... Нельзя. Но очень хочется... Хотя спать - больше.
Но это так, лирика. А Хитрюга-то с какого переляка взбесился? Ну украли девчонку, и что? Ну слишком поздно вернулся в маеток, погоня ушла давно. До утра ничего сделать не можешь? Так иди спать! Утро вечера мудренее! Или с гостем пообщайся! Или ты думаешь, резидент сварожской разведки впереди собственного визга на твои глазки красивые примчался посмотреть? Да пусть бы даже и не твои, а прекрасной половины вашего тандема... Нет, носится, рычит, психует... О деле и заикаться не стоит. Только ждать!
Эх, бросить бы к Нечистому всю эту дребедень, игры шпионские, политику ясновельможную да прочие страсти-мордасти, и уйти рядовым обережником на пацинакскую границу! Чтобы шашку, да коня, да на линию... Собственно, и конь не особо нужен! И шашку могут когти заменить. А уж каких-то конкретных линий в степи отродясь не проводили. Где встретились, там и граница. Либо договорились, тогда братание и пир горой. Либо схлестнулись, и тоже - горой. Только трупы. И не всегда пацинакские. Степняки - достойный противник. Хоть и нет у них велетов, и с головой мало кто дружит, но храбрости на два Нордвента хватит, этого не отнять...
Только кто ж позволит! Нет, Леха, здесь ты нужен, здесь, в Полении. Особенно сейчас, когда неустойчиво всё, неспокойно. И делать нечего, надо ждать, пока Хитрюга не придет во вменяемое состояние. То есть благополучно разрешится проблема с Ядвигой Качиньской и ее похитителями. В том, что разрешится, причем благополучно, пан Леслав был уверен. Паненка-то откуда ехала? Где училась? Вот то-то!.. Глава 15
Кто сказал, что человек не может спать на скачущей галопом лошади? Человек не может не спать сутками, это да! А вот, не просыпаясь, мчаться за разными нехорошими людьми, достойными скорейшего переведения в разряд жмуров, и прыгать в спящем состоянии с одного коня на другого не так уж и сложно. У Когтя, во всяком случае, получалось. Конечно, это был не полноценный сон, из которого можно вывести только ведром ледяной воды на голову или криком дозорного: 'Тревога!', но от такого сна в остроге быстро отучают. Глаза прикрыты, сознание отключено - чего еще надо? А тело может пока полезными делами заниматься, даром что ли три года на обучение потрачены, все полезные навыки в безусловные рефлексы перешли и обдумывания не требуют. Для скачки ведь не голова нужна, а руки-ноги и прочие спины-животы. А за последние сутки с гаком только и удалось, что пару часов в телеге покемарить под нудное брюзжание возницы. В седле и то удобней!
Медвежонок тоже бессовестно дрых. Правда, сначала скакал в Облике, но недолго. Скорость движения лошади от внешнего вида всадника не меняется, а тогда какой смысл силы тратить? Да еще, не дай боги, заметит кто-нибудь, и пойдут по окрестностям гулять слухи о нашествии ларгов на многострадальную поленскую землю. Лишний повод святым братьям ненужное рвение проявлять. И так, по словам пленного, зачастили функи в эти места. А как только перекинулся, тут же задремал и просыпался лишь время от времени: в Облик, принюхаться, не пахнет ли Ядвигой или потенциальными жмурами Белкина кровника, и обратно в хлопово обличье, спать и не отсвечивать. Едут, мол, деревенские мальчишки по своим детским делам, ни к кому не пристают, никого не обижают, а что кони не всякому пану по карману, и железок заточенных словно черепов на Перуновом дубе*... Ну вот такие они загадочные, простые поленские детишки...
Так, не просыпаясь, и влетели всеми шестнадцатью копытами куда не надо. Проспали-таки разыгравшуюся на дороге драму. В прямом смысле слова проспали. Только запах крови в себя и привел. Густой запах, тяжелый. От одного-двух покойников так вонять не будет. Вот от двух десятков, обильно поливших рудой пересохшее полотно дороги - то да. И будит такой запашок не хуже водицы или мата куренного. Мигом оба вскинулись, обозревая действительность.
Покойники наличествовали. Те самые венты в кроатских жилетках, что со вчерашнего дня с переменным успехом гонялись за пани Качиньской. Совсем удача от бедолаг отвернулась: лежат, побитые тяжелыми боевыми стрелами, по паре-тройке на каждого. Нападавшие делали ставку на плотность огня, хотя и о точности не забывали: коники все целенькие, хоть и напуганы изрядно. И барон фон Зессендорф жив, хотя стрел получил больше любого из своего воинства: по одной в каждую конечность. Неважно, верхнюю или нижнюю. И ни одной в жизненно важные органы. Очень, видимо, хотелось неведомым лучникам исповедовать владетеля перед смертью.
Впрочем, почему неведомым? Вот они, родимые, так увлеклись неотложными делами, что появление новых гостей прозевали самым постыдным образом. Оно понятно, добычу собирать да лошадок трофейных успокаивать поважнее будет. Кони не то чтобы сильно напугались, но и назвать животных счастливыми язык бы не повернулся. К тому же много их, вследствие чего перестук копыт, всхрапы, всхлипы и ржание намертво глушили все посторонние звуки. А главарь, пристроив выкрикивающего угрозы барона к дереву, пытался навязать тому задушевный разговор.
