Телохранитель для мессии. Трилогия - Морозова Юлия (серия книг .TXT) 📗
Только хмарного мага, поднабравшего Силы в ночь исхода лета мне и не хватало!
«Для чего он ее сосредоточивал-то? » Хороший вопрос.
Ответ на него с хриплым, весьма отдаленно похожим на собачий воем выбежал к реке.
Пара черных, костлявых тварей подошла к хозяину и замерла, повинуясь взмаху холеной руки мага. Исчадия на четырех лапах, некогда бывшие собаками. Безвинных животных замучили на ритуале изощренными пытками, чтобы в трупы смогли ^селиться частицы Хмари.
Ищейки — идеальные гончие, не знающие ни усталости, ни промаха.
Пустые глазницы истекали гноем — глазные яблоки собакам вырывали еще при жизни. Ищейкам, ориентирующимся на ауру, зрение не нужно. Очертания обезображенных тел то расплывались, то вновь обретали четкость, а в глазницах красным вспыхивал и гас огонь, что наводило на определенные размышления.
Я с ненавистью посмотрела на приободрившегося с появлением ищеек мага. Приманить низшего хмарного демона возможно лишь солидным куском собственной плоти или человеческой жертвой. Причем банальные девственницы не годились — требовались женщины на сносях. Арифметика проста: две ищейки — два демона — две женщины на последних сроках беременности.
Вид у мужчины был пусть и не цветущим, но вполне здравствующим — соответственно к первому варианту он не прибегал...
— Да, милая леди, грешен, — развел руками маг, поймав мой ненавидящий взгляд. — Но что прикажете делать, если обычные поисковые заклятия не действуют, а мой господин поставил мне крайне жесткие сроки?
«Совершить ритуальное самоубийство ». Пожалуй, это был бы наилучший вариант.
К месту действия подтягивались остальные участники погони. Восемь всадников в одежде без опознавательных знаков — грязные, издерганные мужики, одаривающие меня, Хмарника и ищеек одинаково угрюмыми взглядами. Девятая лошадь, позванивая сбруей, шла на поводе с пустым седлом. Я перевела взгляд обратно на мага, найдя объяснение его некоторой бледности. Врата переноса, сцепленные в анфиладу телепортационного моста, — штука затратная.
Вновь прибывшие не торопились приближаться — лошади нервно всхрапывали, шарахаясь от сотворений Хмари. Конники, трехэтажно ругая всех и вся, еле сдерживали неистовствующих животных, не давая им взвиться в свечке.
В противовес творящемуся на поляне хаосу маг был само спокойствие и доброжелательность.
— Надеюсь, мелкое недоразумение не станет помехой нашему сотрудничеству, милая леди? Ну не надо, не надо прожигать меня взглядом ваших очаровательно раскосых глаз. Лучше укажите ваше истинное месторасположение, и тогда мои маленькие помощники останутся без обеда. — Колдун с умилением посмотрел на тварюг у своих ног. — Мне не хотелось бы терять много времени — они так медленно пережевывают пищу!
Меня внутренне передернуло — двигаться я по-прежнему не могла. Оставалось бросать тоскливые взгляды на реку: времени для прыжка не хватило овеем чуть-чуть! Куда подевалось мое хваленое чувство самосохранения Избранной?
Где же взять воды на завершение заклинания?!
«Глас вопиющего в пустыне? » Приготовьте путь Господу, прямыми сделайте в степи стези Богу нашему.
Библию и я цитировать могу.
«Какие цитаты? Рядом что протекает?»
Река...
— Так что же решила милая леди?
Милая леди (боже, меня уже тошнит от этого обращения!) решила устроить небольшое наводнение. Как вы к этому относитесь?
«Положительно».
К ненависти в моем взгляде примешалось злорадство, и маг с небольшим опозданием догадался, что при полной обездвиженности разговаривать мне было затруднительно. И телепатия в случае с зайцем не помощница. Сообразил и чуть ослабил управляющие мной, словно марионеткой, нити Силы.
Мне и этого хватило...
Первый раз мой Зов был осознанным, а не просто случайным недержанием Силы — очень помогло общение с Ати — без нее мне было бы намного труднее позвать спокойную, ленивую реку выйти из берегов. Я потянулась к воде, как некогда вверялась Бредовой Чащобе. Мысленно нырнула в стремительный поток, отдаваясь на волю течения, влекущего меня все дальше и дальше.
Моя кровь — вода.
Моя жизнь — вода.
Моя свобода — вода.
О, мать-река, услышь дщерь любимую...
Гул в моей крови нарастал постепенно и осмысленно, вторя набирающему силу далекому шуму. Тихая отзывалась, пусть неохотно, сосредоточивая мощь.
Покарай никчемных людишек, рабов Хмари, посмевших обратить Силу против детей твоих...
Вспениваясь и фыркая, вода уходила — река недовольно ворочалась в тесных берегах, обнажая илистое дно. Обрыв с мягким шорохом стряхивал мелкие комья грунта.
Прими в объятия дочь свою!
В Зов я вложила всю жажду жизни и Силу до последней капли.
Река вздыбилась горбом, как рассерженная кошка, выгребая со дна мешанину ила и щебня. Испуганной дрожью, переданной людям и животным, отозвалась земля под ногами. Действительность разорвалась на грязные, мятые лоскуты. Вскинутые в защитном жесте руки Хмарника. Неверие в его глазах. Ищейки, с визгливым поскуливанием попытавшиеся рвануться прочь. Беснующиеся лошади, сбрасывающие наездников. Человеческие крики. Ужас. Боль. Все потонуло в реве прогневленной воды, захлестнувшей обрыв. Она яростно ломала, комкала такие хрупкие, живые существа. Агонию, выжигающую сознание синим пламенем и укрывающую от взора искалеченные трупы, я приняла почти с облегчением.
«Убийца...» Пальцы с сорванными ногтями судорожно вцепились в траву, вырывая ее вместе с дерном.
«Убийца...» Меня безудержно рвало: было уже нечем, а сухие содрогания все продолжались.
«Человекоубийца...» — перед глазами стояла картина: исковерканные тела, развешанные старыми тряпичными куклами на уцелевших деревьях.
Оттолкнув заботливо поддерживающую меня Кирину, я подползла к воде, пару раз макнула в нее гудящую голову и улеглась рядом с заводью.
«Не думать. Только не думать!»
Вроде чуть полегчало...
— Лучше?
Я хотела ответить Кирине кивком, но побоялась, что меня снова начнет тошнить, поэтому хрипло прошептала:
— Немного.
— Рель, тут произошло кое-что... — замялась Эона.
— Что? — спросила я без всякого интереса.
— Сдыхота эта... ну русалка твоя... померла, кажись...
Голова, нашедшая удобное пристанище на чьей-то притянутой вслепую сумке, соображала с большим запозданием. Я желала только одного — чтобы меня оставили в покое. Глаза почти закрылись, когда до меня дошел смысл сказанного.
— Где?! — Я медленно села.
Кирина молча кивнула в сторону заводи. Недалеко от берега на поверхности воды мерно покачивалось безвольное тело русалки. Ее широко открытые глаза бессмысленно взирали на небосвод даже не пытаясь укрыться за стеной век от яркого солнечного света. Это был уже повод для паники поэтому я, преодолевая головокружение, рванулась выуживать Ати.
Жизнь теплилась в хрупком тельце едва-едва — ужаст с жадностью допивал ее последние капли, готовясь покинуть оболочку. Вода слегка сдерживала созревание.
— Жива, — выдохнула я и потянула русалку к берегу.
Неранка без вопросов устремилась ко мне, помогая вытащить скользкое тело и переложить его на живот. Эона по-прежнему жалась в сторонке.
Опухоль достигла размеров головы годовалого ребенка и постоянно дергалась, провоцируя судороги всего тела. Насколько я помню из урока, по всем симптомам, еще часик в темном, прохладном месте — и можно «принимать роды», одновременно готовясь к безвременной кончине русалки.
«Рекомендуете аборт, доктор? » Я на нем настаиваю. Но предварительно необходимы некоторые приготовления.
— Эона, разведи костер, только непременно из березовых веток. — Я начала делать распоряжения, лихорадочно роясь в сумках в поисках бинтов и фляжки с алкоголем. — Кирина, нужна емкость. Любая. С крышкой.
Герметичная тара нужна не только для того, чтобы извлеченный ужаст не носился как угорелый по окружающей нас природе, причиняя ощутимый вред экологической обстановке и нашему здоровью.
