Прикосновение полуночи - Гамильтон Лорел Кей (читаемые книги читать .txt) 📗

– Скажи правду, – предложила она голосом, ясно говорившим, что правда ей ни к чему, ей нужно согласие.

– Твои слова говорят одно, а тон – другое, и мне остается гадать, повиноваться ли твоим словам или твоему гневу.

Она рассмеялась, и, похоже, искренне.

– Ох, Мередит, у тебя не только волос прибавилось, но и дипломатии.

Потом ее глаза опять сузились, и она потребовала:

– Скажи правду, племянница: считаешь ли ты, что источник нужен для нового пруда?

Я облизнула губы и бросила взгляд на Дойла, пытаясь попросить совета, что говорить. Андаис заорала:

– Не смей на него смотреть! Хочешь стать королевой, так думай сама. Отвечай!

– Нет, я не считаю, что здесь будет пруд.

– А что тогда здесь будет, племянница?

Руки Риса напряглись в знак предупреждения, хоть оно и не было мне нужно. Я видела злость Андаис, но она не оставила мне выхода. Если я солгу, говорил мне внутренний голос, я предам саму магию, что объединяет землю и воду. Я не могла солгать, но королева не хотела слышать правду, что бы она ни говорила.

Она двинулась к нам, волоча за собой Гвеннина, и он завопил, тщетно ее моля и цепляясь за грунт переломанными пальцами.

– Что ты сделаешь из этого источника, Мередит? Веселенькую бормочущую речушку?

– Да, – сказала я. – Да, это было бы неплохо.

Земля опять вздрогнула и на этот раз расступилась, создавая русло. Земля сформировала речные берега, и скалы выросли из дна, чтобы вода струилась и пела между ними.

Королева подошла к пруду и фонтану, встала рядом с камнем, снабженным цепями в ожидании новых жертв.

– Я хочу, чтобы по берегам твоей речушки был регулярный парк.

Я чуть не ответила согласием, но она выставила вперед окровавленную ладонь.

– Нет, Мередит, не соглашайся, не подумав. Скажи что-нибудь, но сперва реши, чего ты хочешь. Убедись, что ты хочешь именно такого окружения для своего веселого потока.

Я посмотрела на Адайра и Аматеона:

– Вы помогли его создать, что вы посоветуете?

– Мередит, – поморщилась королева, – нельзя делиться властью, если хочешь править.

– Не только моя сила возродила эту землю и создала источник. Мы сделали это втроем. Почему бы им не помочь и теперь?

Она не нашлась с ответом и просто нахмурилась. Даже под маской из засохшей крови я видела ее недоумение.

Двое мужчин смотрели то на меня, то на нее. Рис замер в неподвижности, словно вздохнуть боялся.

– Ответьте ей, лорд дубравы и человек земли! – велела Андаис.

– Красивый луг, – сказал Аматеон. – Поляна с высокой травой и цветами. Богатый чернозем, на котором может вырасти все, что пожелаешь.

Адайр кивнул.

– Залитый солнцем луг – да, это было бы хорошо.

Я улыбнулась им – не могла с собой справиться.

– Да, красивый луг с цветами и травами, чтобы солнце его освещало и ласкала луна.

Черную землю пробили зеленые ростки. Они не превратились тут же в цветущие растения, но застелили землю, и зал вдруг наполнился весенним ароматом, ароматом свежей густой зелени. Земля была просто усеяна крошечными листочками. После всего сегодняшнего я даже не удивилась. Потолок исчез, и над головами вдруг оказался не камень, а почти неразличимое туманное небо. В голубой дымке светился и изливал тепло золотистый шар: в новом небе взошло солнце. Когда-то я слышала предание о том, что под землей нам светили луна и солнце, но никогда такого не видела и не надеялась увидеть.

Андаис уставилась на солнечный шар.

– Ты права, похоже. Вы создали это место втроем, и все три силы должны были проявиться. Но вот что запомни, Мередит. Ситхен теперь ожил, и он станет отвечать и на другую магию, помимо твоей. Будь осторожна с силами, которые пробуждаешь в других, потому что не все они подойдут к твоим благим вкусам.

– Я – неблагая сидхе, тетя Андаис.

– Посмотрим, Мередит, посмотрим.

Она окинула меня взглядом, потом осмотрела себя. Кажется, она успела забыть, что держит в руке внутренности Гвеннина.

– Нам нужно привести себя в порядок. А потом повидаться с королем и разрешить очередную загадку.

– Какую загадку, тетя Андаис? – спросила я.

– Почему Таранис рискнул вызвать войну между нашими дворами из-за явного вранья? Почему его люди напали на моих из-за лжи какой-то благой шлюшки?

– Не знаю, тетя, – сказала я.

– И я не знаю, но узнаю, Мередит. Мы узнаем. – Она выпустила наконец внутренности Гвеннина и шагнула ко мне. Она была выше Риса минимум на шесть дюймов, [25] а сейчас, покрытая кровью, казалась еще выше… а может, просто страшнее.

– Поцелуй свою тетю, Мередит.

Я чуть не спросила зачем, но одумалась. Поступок ее был отчасти продиктован жестокостью, но кроме того, всякий, к кому я сегодня прикасалась, что-то приобретал. Может, то, что я к ней прикасаться не хотела, придавало всему в ее глазах особое очарование.

– Конечно, тетя Андаис, – сказала я почти спокойно.

– Тебя не тошнит при мысли дотронуться до меня вот сейчас?

Опасный вопрос.

– Ты пугаешь меня, тетя, сказать что-то другое было бы ложью.

– Тогда поцелуй меня, племянница, и дай мне ощутить вкус страха на этих алых благих губах.

Я крепче сжала руку Риса, как ребенок, ищущий защиты от ночных страхов. Она наклонилась к нам, и я подняла лицо ей навстречу, боясь не повиноваться.

Королева прижалась ко мне губами, но ей этого было мало. Она сгребла мои волосы на затылке и ворвалась в меня языком. Она целовала меня так жестко, что мне оставалось либо открыть рот, либо поранить губы собственными зубами. Я открыла рот и ощутила вкус ее губ, ее языка и сладко-соленый, приторный вкус крови Гвеннина. Она пила его кровь, и ее рот был ею просто пропитан.

Кровь – одна из самых драгоценных жидкостей. Это сама жизнь, это великий дар, если его дают добровольно, но сейчас это не было добровольно. У Гвеннина кровь отняли, отняли насильно самую его суть.

Я вцепилась ногтями в руку Риса, борясь с тошнотой, не смея проявить отвращение. Я заставляла себя дышать, заставляла глотать, не вытошнить все, что во мне было, прямо на Королеву Воздуха и Тьмы.

Андаис отвалилась от поцелуя, рассыпая глазами искры. Она просто сияла.

– Тебе это совсем не понравилось, правда же?

Я глубоко, очень глубоко вдохнула. Меня не вытошнит. Мне нельзя. Я не могла представить, что она сделает, если это случится, а Гвеннин у ее ног очень живо напоминал мне, на что она способна. Сам вкус в моем рту напоминал мне об этом, и я постаралась не заострять внимание на этом вкусе. Я справилась и с дыханием, и с желудком, но с лицом, я знала, мне справиться не удалось. Ничего не могла поделать.

Она засмеялась: отрывистый, свирепый, радостный звук, похожий на крик сокола.

– Наверное, прежде чем отречься от трона, я потребую от тебя провести со мной ночь. Ты настолько человек, настолько благая! Тебе не понравится, что я с тобой сделаю.

– Если бы мне это понравилось, зачем бы тебе это делать? – сказала я, в голосе злость явно преобладала над страхом. Затормозить я не успела.

Она покачала головой едва ли не с грустью.

– Ну вот опять, Мередит. Со словами все в порядке, а тон говорит: отымей саму себя и свою лошадь в придачу.

Я посмотрела ей в глаза и на этот раз не пыталась ничего скрыть. Ей нравилась моя ненависть. Она будет счастлива, принудив меня спать с ней, в том числе и потому, что я ненавижу ее, а она ненавидит меня.

– Скажи, что думаешь, Мередит. Скажи своей дражайшей тетушке те слова, которые подойдут к этой злобе в благих глазках. – В ее мурлыкающем голосе перемешались воедино злость, соблазнение и обещание боли.

Рис сжал меня крепче, все тело его напряглось. Я сказала:

– Мы ненавидим друг друга, дражайшая тетушка, и всегда ненавидели.

– А что ты думаешь о том, что я затащу тебя себе в постель?

– Что мне следует занять твой трон как можно скорее.

В толпе послышались потрясенные вздохи. Андаис расхохоталась.