Когда падают листья... (СИ) - Андреева Наталия "Калли Nieh-Ta" (читать книги онлайн TXT) 📗

Когда дверь с глухим стуком закрылась, Дарен в лоб спросил:

— Этот камень возможно уничтожить?

Жрец мягко улыбнулся, жестом пригласил войника сесть, и лишь затем ответил:

— Думаешь уничтожить его, мальчик? Остальные-то останутся.

Дар нахмурился:

— Тогда к чему все это? Разве не один артефакт настоящий?

— Все камни — один артефакт. Но активируется в одно и то же время лишь один из них.

— И в чем же проблема?

Старик тяжело вздохнул и вместо ответа поинтересовался:

— А что ты знаешь о Третьей Школе Чародейства?

— Ничего.

Жрец прошел к шкафу, отпер его и что-то достал, а потом снова обратился к Дару:

— В таком случае, тебе придется выслушать кое-какую историю.

— Я за этим и пришел.

— Что ж… Как ты знаешь, не так давно существовало всего три школы чародейства. Школа Змея, Школа Феникса и еще одна — школа Чистой Силы. Последняя получала больше преимуществ в магической сфере, но это приводило к фатальным последствиям при неправильном развитии Дара. Анрод… он был умным мальчиком.

— Мальчиком? — перебил жреца войник, усмехнувшись, — вы же не хотите сказать, что вам больше двухсот лет?

Старик улыбнулся своими сухими губами и, не отвечая на вопрос, продолжил:

— Создав этот артефакт (ведь, в сущности, все семь камней — одно создание), он наказал не только себя, но и всех нас. За него никто не выбирал Школу — он сделал это сам, неосознанно. Ну да не о том речь. Ты, мастер, наверное, знаешь, что артефакт могут уничтожить лишь те, кто его создал. Анрод же привязал к нему всю Школу. И любой из нас, — да-да, не удивляйтесь, любой из нас смог бы это сделать, если бы не одно "но".

Пауза затянулась, и Дарен, прищурившись, рискнул спросить:

— Что же мешает?

— Так получилось, что Проклятие Анрода слилось воедино с Проклятием Мерры Яцирской, одной из наших лучших учениц. Школа стала исчезать, и за десяток лет Дар потеряли практически все его носители, но не сама Мерра, — жрец вздохнул: — девочка была талантлива, но недальновидна.

— Прокляла целую Школу? — скептически уточнил войник, приподняв бровь, отчего белесый шрам, пересекающий ее, сильно натянулся.

— Да, да, да… трудно поверить? Нам тоже было нелегко. Отчасти виноват ее отец: он хотел видеть дочь одной из мэтресс Академии, а девочка влюбилась. Мы пытались ее остановить: любовь прозрачна, сегодня она есть — завтра исчезнет, а Дар останется навсегда, как напоминание об утерянном.

Он снова замолчал, взгляд светло-серых глаз перестал быть осмысленным. Дарен с волну смотрел на него, а потом напомнил:

— И что же было дальше?

Старик очнулся.

— Дальше? Дальше… Мы рискнули и сообщили ей, что она никогда не понесет ребенка от того человека.

— Почему?

— Так сложилось, — уклонился от прямого ответа жрец, — но Мерра, подумав, что это мы в сговоре с отцом лишили ее этой возможности — возможности иметь детей, украла один из камней Анрода, прокляла всю Школу и сбежала. Я остался один, чтобы помочь тому, кто решится разрушить двойное проклятие. Пророчество, лежащее у тебя за пазухой — мое. Я живу уже почти пятьсот лет. Я устал от этой жизни, — старик усмехнулся и покачал головой, а затем спросил вдруг: — уже догадался или продолжать?

Дарен задумчиво потер подбородок и, наконец, выдал, усмехнувшись:

— Выходит, прямо как в старых сказках. У меня, кроме чаровников, больше никого в роду не было? Козлов, например, на которых можно было бы повесить все чужие ошибки?

Служитель вздохнул:

— Это не сказка, мастер. Анродов амулет получал силу только в том случае, если находился у человека, которому не нужна была власть, ибо только в этом случае он не мог никому навредить.

— То есть, вся эта погоня за артефактом бессмысленна?

— Почему же бессмысленна? В конце концов, он же оказался у тебя.

Дар помолчал, а потом спросил:

— Если я сейчас уничтожу его, то дубликаты тоже исчезнут?

Жрец кивнул и снова внимательно посмотрел на войника.

— Тогда я не вижу проблемы. Давайте покончим с этим сейчас. Вы обретете возможность шагнуть в объятья Моарты, а за мной прекратится охота.

— Двойное проклятие — это не пустой звук, мальчик. На Нитях оно обрывается вместе с твоей жизнью.

Дарен приподнял брови в удивлении: жрец в Тальмане тоже говорил что-то о проклятии и об упущенном времени, но…

— Скорее всего, ты умрешь, мальчик, — заключил старик и продолжил: — та девушка, посвященная Осени, она все видела с самого начала. И, хотя и выбирала наиболее мягкую тропку — здесь соломки даже ей не подстелить. Хотя следует помнить, что нет ничего невозможного. Может быть, боги смилуются и оставят тебе жизнь… Кто знает?

Войник помолчал, потирая бровь ладонью, а потом спросил:

— А если я откажусь?

Но жрец лишь пожал плечами:

— На все воля Оарова. Я не знаю, что случится, если ты откажешься. Время чародейства прошло: одаренных детей рождается с каждым годом все меньше и меньше. А так… С исчезновением проклятья все чаровники вмиг станут кошками — чародейство умрет безболезненно. И так предрекла, смею надеяться, сама Осень.

Дар помолчал, обдумывая сказанное, а потом спросил:

— И Велимира тоже?

— Тоже?..

— Она тоже станет кошкой?

— Посвященная-то? — старик поглядел в окно, за которым уже стемнело, и пожал плечами: — не знаю. Это уж не мне решать. Но, думаю, она свой выбор сделала уже давно.

На столе горела свечка, и лицо старого, очень старого человека сейчас казалось каким-то потусторонним, хотя войник и не мог припомнить, чтобы жрец зажигал огонь. Сколько же времени они разговаривают?..

Последовать за Осенью и потерять жизнь? Что же будет тогда? Если бы только знать, что все будет не напрасно, если все же случится. Если бы только знать…

"Ты же не хотел жить, помнишь? И власть тебе тоже была не нужна…"

Клеймо на виске обожгло огнем.

Так вот кем был тот странный старик в лесу. Сам Анрод почтил его своим присутствием. Значит, он все еще жив? И его можно было бы спросить… Да, собственно, и спрашивать-то не о чем. Он ведь не лгал: артефакт действительно меняет судьбы. Просто никто раньше не мог додуматься до столь простой вещи: изменяя свою, ты меняешь судьбы всего Мира.

Простит ли Мир?

Нет, не простит.

Поймут ли друзья?

Вряд ли.

Дарена вдруг будто пронзило колом, и он надтреснуто произнес:

— Но я хочу жить.

Жрец грустно улыбнулся:

— Ты же понял это только сейчас?..

Войник долго молчал, и тогда старик, вздохнув, сказал:

— Что ж, Дарен… утро вечера мудренее. Тебе нужно отдохнуть, мальчик.

Дар так же молча поднялся и медленно последовал за темной фигурой, скрытой рясой, наверх.

"Простите меня за все, — мысленно прощался он, — наверное, я и вправду наделал слишком много ошибок".

И где-то в бедной деревянной гостильне в маленькой запыленной комнате заворочался во сне белобрысый паренек-растяпа, пару раз стукнув кулаком по подушке; нахмурился и кому-то пригрозил во сне солнечный изгнанник, старший сын одного из Шатрских князей; и так же, не просыпаясь, зажмурилась и чуть слышно застонала от тупой боли юная чаровница, которой от рождения было уготовано стать Посвященной Осени.

И не было в мире ночи темнее, а снов глубже. Да только уносили эти сны вовсе не в светлые сказки…

Утро принесло с собой очередную перебранку. Но в этот раз Веля даже выяснять не стала, что не поделили Яромир со Жданом, а лишь тихо проскользнула к двери так, что, похоже, никто из мужчин ее и не заметил.

Виски неприятно покалывало, татуировка жгла огнем, а в голове настойчиво звенел чужой шепот.

"Ну, подожди! — мысленно воскликнула девушка, — не пожар же, успеем!"

Второй чаровник, ждавший ее около забегаловки, явно нервничал. Велимира, огибая смуглых мужчин и женщин, закутанных с ног до головы, под их же неодобрительными взглядами неслась к источнику чужого голоса. Сейчас, еще чуть-чуть!..