Напряжение: Коронный разряд (СИ) - Ильин Владимир Леонидович (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
- Я тут, - присела Ника тихо рядом, приобнимая за плечо.
Посмотрел на нее, глядя на переживающее за меня милое лицо. И все это – на фоне огромных прорех, за которыми видно расходящееся в стороны грозовые тучи… Вон, даже синева проглядывает – совсем скоро, и будет солнечно.
- У тебя же есть план? – Строго спросила она, до боли сжав мне плечо.
- Подтащи сюда этого старого дурака, - попросил я ее слабеющим голосом.
К счастью, Ника не стала спорить, и за правую ногу подтянула князя Шуйского к нам поближе.
Самолет уже откровенно мотало, раскачивая из стороны в сторону, а авиационный металл стонал протяжной нотой, предупреждая о скорой гибели.
- А теперь попробуй почувствовать ту пуговицу внутри себя.
- Ты охренел?! – Больно стукнула она меня по плечу.
- После чего напитай силой, - обессиленно продолжил я.
- Так оно же не волшебное, - недоуменно произнесла Ника.
- Кто тебе сказал? – Подмигнул я ей через силу.
- Ты! – Задышала она гневно.
- Я такого не говорил… - Закашлялся я, сгибаясь.
Холод охватил гибельным онемением уже обе ноги и поднимался к правой руке. Досадно.
- Просто делай.
- Уже делаю, - запыхтела она возмущенно, но тут же примолкла.
Хотя в этом реве ветра, сотрясающем и разрушающем самолет…
- Держи меня за руку.
- Держу.
- И старика за ногу. Пожалуйста…
- Ладно…
Миг, когда у нее получилось, остался за плотно закрытыми глазами. Тело дернуло куда-то вверх, и в ту же секунду обрезало все звуки, до того гремевшие в ушах.
С трудом открыл глаза, но кроме обивки кресла, в которую было уперто лицо, ничего так и не увидел. Но наверняка знал, что часть самолета, Ника, князь и я сейчас внутри сетчатой конструкции, вырвавшей участок салона с нами внутри и медленно опускающей всех нас на землю. Получилось.
- Что под нами? – Не узнал я свой голос в безжизненном хрипе.
- Лес. Нет, парк! – Произнесла Ника через десяток секунд. – Пруд! Поляны! Мы падаем! Только бы не на верхушки деревьев!
- Хорошо. – Вновь закрыл я глаза.
Хотел повести правым плечом, но ощутил, что уже его не чувствую. Холод поднялся уже к шее, царапая холодком гортань.
- Максим, ты как? Максим?! – Осторожно потрясли меня, поворачивая к себе.
- У вас все будет хорошо, - заверил я ее, открыв очи и строго посмотрел в ее. – Я все запланировал. У Артема. У тебя. У Федора и семьи.
- А у тебя?!
- Ошибки планирования, - с неохотой подытожил я итог своей жизни и закрыл глаза.
Неведомо сколько времени прошло, и было ли время в этом месте, но надо отметить, что ощущение расплава, планомерно вливающегося в вены, бодрит. Такое бывает, когда лихо опрокидываешь кружку с водой, а та оказывается с крутым кипятком - и в то краткое мгновение между осознанием своей ошибки и воплем, он прокатывается вниз, ошарашивая организм яркой волной, пробуждая все резервы и усиливая желание жить.
Только сейчас горел не пищевод, а все тело: от болезненного покалывания в кончиках пальцев до раскаленного столба, в который превратилась спина, выгибаясь вверх и поднимая лежащее на ней тело. А вот кричать не получалось – вместо этого выходил тихий стон пересохшего горла.
Кое-как продрав глаза, я поднял веки. В первый миг показалось, что в зените надо мной – палящее солнце, прожигающее меня насквозь. Но после неудачной попытки пошевелиться, выступили странные детали, которые никак не могли принадлежать обычному светилу в небесах. На самой периферии зрения – там, где яркий свет слегка приглушался и давал синему небу шанс отвоевать немного пространства от окружающей белизны, плыла в сиянии, закручиваясь по часовой стрелке, золотистая пыльца. Словно тополиный пух, разлетающийся в небе по весне, она то поднималась ввысь, то медленно кружила по спирали к моему телу. И в местах, где касалась кожи, чувствовалось легкое, но уже приятное жжение. Обжигающий жар отступал, сменившись приятным горячеватым теплом…
Сложнее всего в этом ярком свете было заметить силуэт лица. Он был прямо в центре сияния, но не прятал от него в своей тени, а словно бы даже усиливал – смотреть было обжигающе больно. Но когда я все же всмотрелся в него и узнал, то – приятно.
- Ты опять мне снишься.
- Все, - устало отвалилась Ника в сторону.
А направленный на меня жар в тот же миг разлетелся пыльцой, которую подхватил порыв ветра, унося в сторону.
- Что значит «все»? – Возмутился я. – В прошлый раз молоком с медом поили!
- Молока нет, - односложно и устало ответили мне откуда-то справа, словно от травы. – Мед есть. Хочешь?
- Потом, - прислушался я к себе и вынес вердикт.
Без молока не так интересно.
Попробовал пошевелиться и понял, что в этот раз получается – не так легко, как обычно по утру, но это ведь сон, и тут все такое неспешное и протяжное.
Только что в моем сне делает огромная туша медведя, безжизненно распластанная в десятке шагов слева и основательно попахивающая паленой шкурой?
Недоуменно повернулся в другую сторону, чтобы увидеть Нику, устало лежащую на боку, положив локоть под голову, в испачканном, прорванном в паре мест платье. Чуть в стороне от нее лежала сумка с гостинцами из дома, в которой просматривалась и банка меда, и все остальное – прямоугольное, плоское, разное, что было положено нам в путь-дорогу. А еще дальше на поляне валялся кусок самолета с аж двумя целыми креслами.
- Ты что, опять спасла мне жизнь? – Сопоставив увиденное и признав реальным, спросил я ошеломленно.
- Ага, - буркнула Ника, не открывая глаз.
- У тебя же талант не работает.
- Сейчас встану и стукну, - лениво пробормотала она тем тоном, что гарантировал – не встанет и не стукнет.
Во дела… И что теперь с ней делать, как награждать? Как должно выглядеть «что угодно» с двойным коэффициентом?
- Значит, починился, - довольно откинулся я на спину.
Рядом почувствовалось дуновение воздуха, и свет солнца (которое, кстати, оказалось вообще с другой стороны, чем мне привиделось в самом начале) закрыло тенью.
Приоткрыл глаза, увидел Нику, гневно стоящую надо мной, уперев руки в бока.
- Если ты сейчас скажешь, что и это запланировал, я тебя!..
- Планировал умирать? – Недоуменно поднял я бровь.
- Ну, ладно, - смутившись, отступила она было на пару шагов. – Хотя стоп! Ты мне тут не увиливай! А ну прямым текстом, ты планировал это или нет?!
- Не в таком виде, но эта ветка присутствовала, - почувствовал я себя неуютно, но все же неохотно выдал правду.
- Ах ве-етка, - ангельским тоном пропела она. – А это ты планировал?! – Взъярилась Ника и попыталась пинать лежачего.
Лежачий включил щиты.
- Ай! – Подскочила она на здоровой ноге, оберегая вторую, отбитую. – А ну убери защиту, трус!
- Не порть отличную работу хорошего человека!
- Какую еще работу?!
- Твою, - примирительно улыбнулся я, попытавшись шевельнуться и болезненно скривившись.
Фантомные боли все еще ходили по телу.
Ника фыркнула, но повторять попытку не стала. Вместо этого злой и пружинящей походкой отправилась в сторону медвежьей туши – видимо, скидывать всю накопившуюся ярость на него.
- А ну не трожь! Это редкий вид!.. Ника!.. Да у него от шерсти танковый выстрел отлетает!
В итоге новой травмы ноги не состоялась, а Ника с ворчанием вернулась обратно, и изображая обиду уселась спиной ко мне не доходя несколько шагов.
- Извини, - почувствовал я себя неловко.
- Не составляй больше планов со мной, ладно? – Глухо произнесла она.
- Вы все должны быть счастливы, хотите вы этого или нет. – Не согласился я.
- Я хочу сама решать, как мне быть счастливой.
- Но у тебя же не получалось, - возразил я.
- Лучший хирург на курсе. Ресторан в хорошем месте. У папы дела наладились.
- Но ведь таланта не было?... – Спросил я в тишину, и не дождавшись ответа, констатировал. – А теперь – есть. Сейчас в университете восстановят. В больнице на руках станут носить, лишь бы там была. Государственные органы пылинки стряхивать будут, только бы целитель твоей силы в Москве и дальше жил. Папе руку станут важные люди пожимать.
