Солнечная ртуть (СИ) - Атэр Александра (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Одежда мальчишки сразу подсказала ей, что он не отсюда. Рубашка в клеточку, штаны, которые когда-то были частью школьной формы, а также кеды, так похожие на любимые ею конверсы — всё говорило годах о семидесятых. Догадку Тоша подтвердил.
— А ты когда жила? У тебя странные бо… б… ботинки.
— Да ты заколебал! То странное, это странное! Себя-то видел?
Абсолютно всё в ней казалось ему странным, а тяжёлые ботинки-тракторы вообще приводили в восторг. Как так, взрослая девушка одета не в красивое платье или хотя бы классический брючный костюм, а в чёрные штаны с какими-то ремешками и серую кофту, похожую на мешок — такой дырявый и безразмерный, а через прорези проглядывает чёрная ткань. С таким видом как нельзя лучше сочетались сведённые брови и взгляд исподлобья. Тоша забавлялся, глядя на царевну-несмеяну, как он её прозвал. Годами она шлифовала свой мрачный образ, а это неразумное дитё тянулось к её мраку, думая, что это просто такая картинка — не обидит и не укусит.
— У нас бы за такой вид те-тебя отругали. При… при всех, на линейке! А потом бы вызвали… родителей!
— Моим родителям плевать. У меня демократичное воспитание.
— Чи-чиво???
Иногда он её раздражал. С тех пор как мальчишка перестал от неё прятаться, он вздумал применить противоположную тактику: постоянно вертелся рядом. В общем-то, Ада была не против, всё-таки слишком долго она провела здесь совсем одна. Но его вопросам не было конца и края, да и личное пространство девушка ценила высоко, и всегда ревностно его оберегала. Впрочем, ей и самой было о чём спросить. Правда мальчишка отвечал сбивчиво и невпопад.
Он с семьёй жил в обыкновенной многоэтажке, которую ещё не построили, но построят через пару десятков лет. Обосновались на пятом этаже. Любимым занятием Тоши по утрам было наблюдать в окно за тем, как мусоровоз опустошает контейнеры рядом с их домом.
— Так, ну а ближе к делу можно?
Ребёнок легко отвлекался от темы. Всё вспоминал то завтрак, когда они с братом и сестрой впервые попробовали шоколадное масло, то смешные клички из детского сада. Он так умилительно об этом рассказывал, что Ада не сердилась, а только понемногу психовала. Тоша звонко смеялся, когда на него ругались, будто не веря, что люди могут по-настоящему быть злы. Злиться всерьёз на него и правда невозможно: таким беззащитным и наивным он выглядел. А сам под шумок этим пользовался. Из его болтовни девушка сделала вывод, что познакомилась с тем, кто всю свою короткую жизнь провёл всеобщим любимцем. Она бы стала завидовать другому, но только не Тоше: он не умел ненавидеть и обижать, и уже одним этим заслужил хорошее отношение.
— Л-ладно. Я и так уже х… хотел сказать. Мы в тот день гуляли…
— Подожди, как давно это случилось? На днях?
Тоша сидел на камне и беспечно болтал ногами. Ничто не могло омрачить его настроение. Ещё одна уникальная черта.
— Навверноеееее… лет примерно т-тридцать назад. Мне трудно считать: ннн-не люблю цифры!
О, это Ада прекрасно понимала, всю жизнь она получала двойки по математике. А вот остальное в голове не укладывалось.
На тёмно-каштановые волосы мальчика ветер опустил берёзовый листик. Сразу вспомнилось, как детские художники изображают ёжиков с грибами и листьями на иголках.
— Э, ну да, я тоже, — выдавила из себя Ада. Тридцать лет — какой срок! Она вот начала сходить с ума спустя неделю.
Девушка глухо покашляла и обняла свои колени, неподвижно глядя вперёд. Есть ли смысл надеяться вернуться? Или стоит ждать, что со временем их маленькая община призраков разрастётся до небольшого поселения?
Мальчик смотрел на неё, не понимая, почему Ада опять погрузились в раздумья и забыла про него. Но отвлекать не смел.
Когда она вернулась в реальность, Тоша рассказал, постоянно отвлекаясь на посторонние вещи и грызя ноготь, свою дальнейшую историю.
С братом и сестрой они частенько удирали из дома на пустырь. Там у местной молодёжи из нескольких дворов было что-то вроде лакшери клуба. С утра до вечера ребятня тусовалась в этом месте, пока не наступал час, когда надо со всех ног бежать домой.
Тоша был младшим. Дети всех возрастов принимали его в компанию и никогда не обижали. За это он платил своей доброй душой: помирит драчунов, подарит кому-нибудь украденную из домашнего аквариума ракушку. Магнетизм этого ребёнка не знал границ. Социальный вундеркинд, ни дать, ни взять!
У него были старшие брат и сестра — Мелок и Уголёк — темноволосый мальчик с грязными ногтями и бледная девочка-блондинка, которая заплетала косы белыми лентами. Тоша называл их только так и никак иначе, и, если верить мальчишке, все, даже взрослые, делали то же самое. За ним самим кличка закрепиться не успела.
Старшие дети отличались от очаровательного заики. Они говорили нормально, были по-своему весёлыми, но не такими общительными. Уголёк, к тому же, оказался больно обидчивым. Стоило кому-то хоть что-нибудь не так сказать, как он сразу лез в драку. Дрался мальчуган из рук вон плохо, что заставляло обижаться ещё сильнее — теперь уже на себя. От природы сдержанный на язык, он никогда не жаловался, но даже по лицу всё было понятно. Так бы Уголёк и ходил день и ночь со скорбной миной, если бы не Тоша. Он как мог поддерживал и утешал брата, хотя Ада догадывалась, что тот ему завидовал.
— Нн-нничего он мне не з… завидовал! Я был его л-лучшим другом!
— Ну ладно. Если тебе нравится, то можешь думать так.
Девушка не сомневалась, что брата он любил. Но считал ли его лучшим другом сам Тоша, или просто жалел, как всех кошечек и собачек, которых видел на улицах? Идеальные в обществе люди часто открываются своим домашним не с лучшей стороны.
Она оставила при себе эти глубокомысленные замечания. Вряд ли шестилетка им поверит, и возможно, будет абсолютно прав.
— Так и что там дальше? Ты, кстати, можешь не жевать цветы?
— А т-ты можешь не быть такой серь-рьёзной?
За тридцать лет мальчишка здорово приноровился взаимодействовать с материальным миром. Он, как и Ада, не нуждался в пище и не мог стать видимым для чужих глаз, но мог умел брать в руки лёгкие предметы. Девушка и сама понемногу осваивалась: при помощи титанического умственного усилия, она могла, например, перевернуть лежащую на земле ветку. Причём для этого вовсе не обязательно было использовать руки, да и вообще совершать какие-либо привычные действия. Только энергия, направляемая мыслью — очень удобно, надо лишь приноровиться, что Аде пока удавалось с переменным успехом. Взаимодействовать с природными объектами проще. Это как раз и демонстрировал Тоша: одним взглядом он с лёгкостью выдёргивал из земли мелкий осенний цветок, перехватывал его руками и принимался жевать. Он признался: было дело, когда заскучавший несовершеннолетний призрак запугивал округу своими выходками. В основном безобидными. Больше всего ему нравилось переводить стрелки часов — там, где удавалось дотянуться, конечно. Не раз его принимали за домового и подносили блюдце молока, чтобы задобрить, но мальчик оставлял его котятам.
Народ здесь жил простой и суеверный, но довольно скоро его судьба повернулась под таким углом, что на призрака-хулигана в конце концов просто перестали обращать внимание: других дел было невпроворот. С тех пор много воды утекло.
«Тут ч-часто умирали люди, я в-видел. Иногда уходили и не во… не во… не возвращались. А иногда их уводили и не возвращали о… обратно». И Тоше, чуткому к страданиям других, стало совестно изводить живых. А ещё он не хотел к ним привыкать, сделав разумный вывод, что не стоит ни к кому привязываться, раз судьба сделала тебя невидимкой. В остальном же мальчик был ребёнком не только внешне, но и умственно: Тоша остановился в развитии, и ему уже целую вечность шесть лет. Ада завидовала: вечный ребёнок, вечная юность в душе. Останется ли она такой, какой сюда попала, или со временем превратится в старуху, которая выглядит как молодая девушка, но с одряхлевшим сердцем? Люди на её глазах будут расти, дряхлеть и умирать, в то время как она продолжит маячить незримой тенью. Человек наполовину. Получеловек.
