Пророчество: Дитя Земли - Хэйдон Элизабет (книги TXT) 📗
Рапсодия наклонилась и протянула руку и тут же почувствовала сильную вибрацию, которая коснулась ее пальцев, несколько мгновений приятно щекотала кончики, а потом обожгла. Рапсодия закрыла глаза и тихонько пропела свою именную ноту, пытаясь разобраться в происхождении вибраций.
Внезапно ее сознание наполнили обрывки образов, волнующих, а порой отвратительных. Быстрая смена картин заставила ее потерять равновесие, и она невольно сделала шаг назад.
— Что это такое? — спросил Акмед, помогая ей устоять на ногах.
— Память, — ответила Рапсодия. — Чистая, жидкая память.
Она посмотрела на алтари, отмечавшие четыре стороны света, затем, дрожа от волнения, подошла к каждому из них по очереди и показала на ларец для хранения одной из Августейших Реликвий, вырезанный в форме каменной купальни для птиц.
— Послушайте, — сказала она, стараясь сохранять спокойствие. — Вы слышите песню?
— Отойди подальше, мисси, — предупредил Грунтор. — Там ловушка.
— Я знаю, — ответила Рапсодия. — Он мне сказал.
— Что? — спросил Акмед.
Восхищение на лице Рапсодии стало еще ослепительнее.
— Здесь хранится капля воды, видите? — Болги прищурились, а потом кивнули. — Это одна из Слез Океана, редкий и бесценный образец живой воды, стихия в ее чистейшем виде.
Она развернулась и показала на длинный, плоский алтарь, вырезанный из редкой красоты мрамора, окрашенного в зеленые, коричневые и пурпурные тона.
— А вот кусок Живого Камня, — пояснила она. — Он появился на свет вместе с Землей.
— Дитя Земли создано из Живого Камня, — напомнил ей Акмед.
— Кажется, хранилище ветра пустует, — сказала Рапсодия и показала на отверстие в потолке. — Думаю, Гвиллиам собирался именно здесь спрятать частичку звезды Серенны — эфир, — который он принес с собой с Острова. По крайней мере, так говорится в манускриптах.
Тогда ясно, как возникли озера памяти. Действие вызывает вибрацию, а она распадается, только когда соединяется с другой вибрацией или ее поглощает ветер или море, два самых могущественных хранилища вибраций. Это место было надежно запечатано и наполнено чистым могуществом стихий. Магия Живого Камня и Океанских Слез смешалась с вибрациями событий, которые здесь произошли, и память обрела форму. — Рапсодия присела рядом со сверкающим озерцом. — Я думаю, когда вы открыли туннель и впустили воздух из мира наверху, она начала распадаться. Однако знак вибраций еще очень силен.
— А ты можешь определить, намеренно или случайно закрыт огненный источник? — спросил Акмед.
Рапсодия подошла к бездействующему фонтану в самом сердце Лориториума и медленно обошла вокруг него. Жар, который от него исходил, неожиданно стал сильнее, словно огонь, прячущийся внутри него, реагировал на ее присутствие. Рапсодия закрыла глаза и, потянувшись к запечатанной трубе, прикоснулась к ней пальцами. Когда сознание у нее прояснилось, она начала тихонько напевать свой вопрос.
Грунтор и Акмед с изумлением взирали на то, как серебряная дымка из озерца у основания фонтана, словно дождь, заструилась в воздухе, постепенно приобретая очертания человеческой фигуры. Она была едва различимой, ее движения не слишком четкими, но казалось, что человек оглядывается через плечо. Потом он повернулся и подошел к фонтану, а в следующее мгновение растаял.
Рапсодия открыла глаза, и в свете факелов болги увидели, как сверкают ее изумрудные глаза.
— Ответ на твой вопрос — «да», это сделано сознательно, — тихо проговорила она. — Источник был запечатан, а также все остальные колодцы, через которые выходил дым из кузниц Гвиллиама. Вся эта мерзость была направлена прямо в Колонию.
Она вдруг замолчала и задумалась. Акмед ждал, когда она заговорит снова, на кончике языка у него вертелись накопившиеся вопросы. Через несколько минут она проговорила, тихо, словно для себя одной:
— Я вспомнила. Человек, который закрыл источник, сделал это специально, и произошло это очень давно. Я видела его один раз и не сразу узнала.
— Но ты вспомнила его?
— Ну, в каком-то смысле. Когда мы начали обследовать крепость и оказались в королевской спальне в Канрифе, меня посетило видение: Гвиллиам с убитым видом сидит на краю кровати, на которой лежит человек со сломанной шеей. — Акмед кивнул. — Это он закрыл вентиляционные колодцы.
— А ты можешь его описать?
— Невыразительная внешность, — пожав плечами, ответила Рапсодия. — Светлые с проседью волосы, зеленовато-голубые глаза. О нем не говорится ни в одном из сохранившихся манускриптов, и я не видела его изображения ни на одной из фресок. Но это не имеет значения. Если его тело захватил ф'дор, а я подозреваю, что так оно и было, сейчас он уже наверняка перебрался в другое, поскольку тот человек умер.
— Значит, ф'дор знал о существовании Колонии? — шумно вздохнув, подвел итог Акмед.
— Похоже, знал.
— В таком случае, ему должно быть известно, что Дитя Земли здесь. Он вернется.
— Мусор из туннелей убрали?
Акмед собрал промасленные тряпки и швырнул их в большую кучу на краю площади Лориториума, а затем провел рукой по канаве под ближайшим из уличных фонарей.
— Да, по крайней мере настолько, чтобы ничего не загорелось, когда ты откроешь источник. — Рапсодия искоса на него посмотрела, и он нахмурился, а затем повернулся к Грунтору: — А ты что думаешь, сержант?
Великан был занят другим делом. Он стоял возле алтаря Живого Камня и смотрел на него, словно прислушиваясь к тихой мелодии. Наконец он тряхнул головой, будто прогоняя сон, и, повернувшись, увидел удивление на лицах своих друзей.
— Хм-м-м. Извини, сэр. Ой думает, все нормально.
— А как насчет вентиляционных шахт, Грунтор? — спросила Рапсодия. — Колония не пострадает, если мы распечатаем источник?
Грунтор закрыл глаза и вытянул вперед могучую руку, затем осторожно, точно впервые прикасаясь к лицу любимой женщины, положил ее на алтарь. Восторг от контакта чуть не лишил его равновесия. Мощный поток силы проник в его тело, наполнив жаром огня и жизни.
Перед его мысленным взором возникли сосуды земли — ущелья и овраги, и трещины в камне и глине и скалы над ними. Он отправил свое сознание в путешествие вдоль вентиляционных шахт огненного источника, миновал его древние ответвления и повороты, обращая самое пристальное внимание на препятствия, которые могли ему встретиться. У него возникло ощущение, будто он идет за старым другом по коридорам горячо любимого отчего поместья, где ему знаком и дорог каждый уголок. С огромным трудом он заставил себя оторваться от завораживающего зрелища, грозившего увлечь его за собой в самые глубины земли.
— Нет, мисси, все чисто, — ответил он. — Проходы внутри вентиляционной системы давно опустели. Кроме того, Праматерь прорыла несколько собственных туннелей.
Рапсодия довольно кивнула. Затем она осторожно вложила руки в трубы источника, расположенные по обе стороны огромного камня. Грунтор сказал, что это базальт. Имя камня ему назвала сама Земля. Рапсодия призвала на по мощь свое мастерство Дающей Имя и осторожно произнесла одно слово, а потом запела песнь базальта.
Камень, который провел здесь века, загудел в ответ на свое имя. Рапсодия вздохнула и изменила песнь.
— Магма, — пропела она, — только что остывшая, еще расплавленная.
Ее пальцы проникли внутрь камня, который теперь больше напоминал глину. Затем она с силой потянула его на себя и бросила на землю, прежде чем он успел застыть и навсегда захватить в плен ее руки.
С громким ревом из самого сердца Земли взметнулась маленькая струя пламени, выплеснув на Лориториум волну жара и света. Огонь, вырвавшийся из источника, был таким ослепительно ярким и могучим, что трое друзей одно временно вскрикнули от боли, а Рапсодия отшатнулась, прикрыв глаза рукой.
В новом свете Лориториум словно родился заново. Гладко отполированный мрамор сиял, отражая каждый блик, каждый сполох света. Стали видны все изысканные детали незаконченных фресок на стенах и необыкновенной красоты резьба, украшавшая каменные скамьи, хрустальные купола уличных фонарей мерцали, точно звезды. Новому, чистому свету понадобилось всего одно короткое мгновение, чтобы прогнать мрак, в который много веков назад погрузилось это место. Огонь успокоился, и сильная струя распалась на мирно танцующие языки пламени.
