Восточная Империя - Сейберхэген Фред (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
Второй ответил:
— Это все; я вижу Арднеха — не слишком отчетливо, но я знаю, что это он, — схваченного какой-то злой силой, более могучей, чем он; Арднех схвачен и умирает, а наша армия бежит, не пытаясь помочь ему. Таков будет результат, если мы послушаем его, примем его руководство. Если же нет, то я не могу разглядеть его смерть и даже появление этого врага, обладающего непреодолимой силой.
Двое магов, которые говорили до сих пор, погрузились в молчание, глядя на Дункана, затем повернулись в ту сторону, куда он смотрел.
Третий колдун, который теперь, казалось, стал самым высоким, нарушил свое молчание.
— Господин Дункан, то, что они оба рассказали тебе, — все это правда. Если мы примем руководство Арднеха, то вот какое будущее я провижу: Арднех, окруженный врагами и умирающий, и ты, потерявший надежду и отступающий. А затем… затем следует какое-то чудовищное насилие. Если же мы откажем Арднеху, не последуем за ним, события грядут неизмеримо страшнее, и я вижу их куда более ясно… Весь Запад и все то, за что мы ратуем, прекратят свое существование…
— Погодите! — приказал Дункан. — Все вы! Если благодаря своему искусству вы можете видеть все это, то не должен ли обладать такой способностью и Арднех?
Трое колдунов шепотом посовещались. Затем первый ответил:
— Это должно быть ему доступно.
— Ладно, если он действительно на нашей стороне… — Дункан не закончил свою мысль. Возможно, его отвлекло то, что трое безликих колдунов теперь повернулись к нему с определенным новым напряжением в позах, словно они внезапно увидели над Дунканом что-то странное.
До него также дошло, что ему нужно еще подумать о патрулях, которые он разослал во все стороны на поиски… нет, нет, особенно о тех, кто находится далеко на севере и… действительно, один патруль, в частности, требует особой заботы. В этом патруле есть темноволосый юноша невысокого роста, но крепко сбитый, по имени Рольф или как-то так. Да, возможно, он слышал об этом Рольфе раньше — в какой-то связи с техникой. Арднех вполне мог теперь пожелать, чтобы этот Рольф снова занялся чем-нибудь, связанным с техникой, поскольку раньше это так хорошо ему удавалось и приносило отличные плоды.
Когда Дункан обдумал это, ему показалось, что он лучше разобрался в этом деле. Ему, словно он вспомнил тайну, которой можно было поделиться лишь с немногими или даже ни с кем, стало ясно, что новая техническая миссия, которую непременно следует поручить Рольфу (а значит, и патрулю, в состав которого он входит), вероятно, должна будет касаться некоего объекта, черного, словно изготовленного из блестящего черного дерева, чем-то напоминающего драгоценный камень, размером с человеческий кулак. Арднех, возможно, недавно держал такую же вещь, видел и держал такую вещь впервые и тогда-то получил ключ к тому, чтобы узнать о существовании и местонахождении большего и неизмеримо более важного предмета, истинную ценность которого пока не представляло себе ни одно человеческое существо. Этот предмет в данный момент находился во владении одного из приверженцев Востока, где-то в северной пустыне, где, если он поспешит и ему будет сопутствовать удача, его мог бы вовремя перехватить патруль, в который входил Рольф…
Эта череда мыслей пронеслась в мозгу принца Дункана так естественно, так логично, что лишь затем он подивился тому обстоятельству, что получил новое знание, и его источник — чей-то другой разум, не его собственный.
Арднех? — мысленно спросил он с настойчивостью, которая была равноценна крику. Ответа он не получил, череда мыслей о похожем на драгоценность предмете, о чьем существовании он никогда не подозревал раньше, осталась незаконченной.
Арднех, ты не можешь так поступать со мной. Я не желаю находиться под контролем. Даже когда у него промелькнула эта агрессивная мысль, он понимал, что никакая сила не могла управлять им. Он просто частично удостоился доверия Арднеха.
Воздух над прогалиной прояснился. У колдунов снова были лица; трое магов озабоченно обступили его.
— …господин Дункан, принц, — раз за разом повторял высокий колдун — Серый. Когда он увидел, что Дункан слышит его, он добавил: — Он пришел прямо к вам. Принц, разве вы не почувствовали его?
Да, да. Теперь я почувствовал его. Слушал его. Но поверил ли я ему — это совсем другое дело.
Они попытались получить от него дополнительную информацию, но Дункан мало что мог рассказать; Арднех по-прежнему оставался загадкой. Он повел остальных обратно к лагерю, где на некоторое время в одиночестве заперся в своей палатке, чтобы обдумать все самому среди карт, рапортов, аналитических обзоров. Были сильные аргументы как за, так и против, но в глубине души Дункан уже более чем наполовину был убежден, что вскоре двинет армию на север.
Был самый разгар лета, и Абнер, верховный констебль Востока, весь покрытый пылью после трудного путешествия, изнемогал от зноя в маленькой, раскаленной от солнца комнатке под самой крышей караван-сарая. Вокруг него суетилось несколько проворных молчаливых слуг, ловко приспосабливающих свои движения в тесной комнате к присутствию грузного неуклюжего констебля. Пыль, поднятая при торопливой уборке, все еще висела в лучах света, падавших через маленькие высокие окна в похожих на тюремные стенах. Слуги слаженно распаковывали вещи и заносили их внутрь, пока констебль с отвращением оглядывался вокруг. Снаружи караван-сарай выглядел более привлекательным. Было бы значительно лучше, подумалось теперь констеблю, снова стать лагерем на открытом воздухе; его эскорт был достаточно силен, чтобы не опасаться бандитов, кроме того, в этом районе не было никаких существенных сил Запада. Но его спутница пожелала провести одну-две ночи под крышей, и, чтобы доставить ей удовольствие, он согласился.
Конечно, он мог бы отменить свои распоряжения и покинуть постоялый двор, но у него выдался трудный день, провел его констебль в седле и даже подумать не мог о том, чтобы еще подождать с купанием и теми радостями, которые обещал вечер, проведенный здесь. Следовательно, так тому и быть. Он слышал как носят ведра с водой для ванны в соседней комнате его маленького номера, который, несомненно, пострадал меньше прочих. Стоя у окна — рост позволял констеблю выглянуть из него — он видел, как внизу во дворе разгружали усталых лошадей его отряда, поили их водой и устраивали на ночлег.
В южной стене двора находились ворота — единственный путь, которым можно было войти или выйти. С остальных трех сторон располагались постройки, все трехэтажные. Здание, в котором стоял констебль, и здание, расположенное напротив, были разделены на маленькие покои и похожие на бараки помещения; первые этажи попеременно отводились то для животных, то для людей низкого происхождения. В здании, образовывавшем третью сторону, напротив ворот, располагались таверна, бордель, столовая и маленькие квартирки хозяина постоялого двора и его временных охранников. Окна всех зданий выходили только на внутреннюю сторону, к центральной площадке, а во внешних стенах имелись лишь узкие бойницы.
Теперь внутри стен находилось, наверное, около сотни человек, две трети из них принадлежали к свите констебля. Других людей за последние два дня они не встречали. Этот отдаленный район континента, казалось, был обойден даже войной. Там и сям попадались банды бродяг, дезертиров с Востока и с Запада. Но что касается Дункана, то до него, как и до Оминора, было много километров на юг.
Император Востока принял на себя командование действующими армиями, освободив своего констебля для другой миссии — побольше разузнать об Арднехе. Маги позорно провалили дело. Абнер пользовался доверием императора, насколько вообще это было возможно. Он разъезжал по всей этой обширной, изолированной части страны, расспрашивая людей, главным образом — офицеров армии Востока, которые в прошлом так или иначе имели дело с Арднехом. Здесь можно было найти больше служивших ранее Востоку, чем где-либо в другом месте, поскольку те, кто пережил борьбу с силами, вдохновлявшимися Арднехом, стремились поддерживать свою репутацию неудачника, а те, кому это не удавалось, стремились получить назначение в отдаленные области, где от них не зависело ничто важное. Те, кто, по мнению Оминора, допустил существенные ошибки, редко оказывались в таком состоянии, чтобы их можно было о чем-то расспрашивать.
