Мастер Путей - Виор Анна (библиотека электронных книг .txt) 📗
А Динорада потеряна для него навсегда. Избавиться от уз Древнего она уже не сможет, а когда Атаятана усыпят – она умрет… умрет в муках… Но она сама выбрала такую судьбу. Эрси сегодня только и делал, что вздыхал…
Ноги несли его к Тасии-Тар. Нет, не к Кружевному мосту, где в любое время суток толпами гуляет народ; к той части великой реки, где домов было мало, а прохожих еще меньше. Тихое местечко, до которого еще не дошли руки ни Архитекторов, ни Садовников Силы, чтобы превратить его в нечто изысканно-великолепно-роскошное в духе Города Семи Огней. Здесь обильно росли родные для этих мест ивы, купающие ветви в неспешном течении Тасии-Тар. Эрси присел на крутом, фута три высотою, берегу прямо на ковер из палых листьев, такие же листья – красные и желтые вытянутые лодочки, плыли вниз по реке… Остро пахло осенью, в темной и мутной воде тут и там бурлили водовороты. Река казалась угрожающей, особенно под этим свинцовым, низко нависшим небом. Вот-вот сорвется дождь. Эрси поежился и закутался плотнее в плащ. Долго он тут не усидит – холодно и сыро… хотя тихо, мирно…
Эрси услышал шорох позади себя, вздрогнул, оглянулся – никого. Возможно, птица. Но сердце заколотилось, и он не мог уже спокойно любоваться на листья в бегущей воде. Он встал, развернулся лицом к рощице, отряхнул плащ от налипшего мусора, огляделся вокруг.
Внезапно что-то ударило его в грудь, так сильно, что он не удержал равновесие, раскинул руки и упал спиною вперед. Он падал, понимая, что берег выскользнул из-под ног, что сейчас он окажется в ледяной воде. Он сжался от предвкушения холода. За те доли секунды, пока Эрси падал, он успел разглядеть перекошенную паскудной ухмылкой небритую рожу стоящего на берегу человека в черном плаще. И только тогда он почувствовал невыносимую острую боль в груди, перехватывающую дыхание, опустил глаза и увидел торчащую из его груди рукоять ножа.
Воды Тасии-Тар обожгли его холодом, боль в груди помутила сознание, он закричал, вместо этого услышал хриплый булькающий звук, и вода хлынула в открытый рот. Ко всему прочему, добавилось жжение в легких, удушье… Потом все прошло… Эрси видел тысячи мелких пузырьков воздуха, поднимающихся к поверхности… к темному свинцовому тяжелому небу… небо все дальше и дальше, а серая мутная вода все больше и больше окрашивается красным…
Гани Наэль
– Послание от К’Хаиль… – прошептала смуглянка, сунула в руку Гани свернутый трубочкой пергамент и скрылась за поворотом садовой дорожки, словно змейка в траве.
Смуглянка была бывшей рабыней Фенэ, а ныне ее служанкой. Сама Фенэ не выходила из покоев и никого, кроме королевы Алинии, не принимала. Она готовилась стать матерью, уже почти достигла финиша на нелегком этом пути. Почему она не показывается никому на глаза, Гани не знал. Может, такой арайский обычай?
Он удивился ее посланию и манере передачи. Незаметным движением ловких пальцев сунул трубочку в рукав кама и пошел дальше неспешно, как ни в чем не бывало. И хотя в саду он был один – во Дворце у кустов и деревьев, у стен и шкафов есть глаза и уши. И очень редко эти органы чувств служат доброжелателям.
Записку он развернул, только оказавшись в своих покоях. Задумчиво потягивая фа-ноллское, он прочел послание к’Хаиль:
Гани отхлебнул вина. Что-то не нравилось ему в этой записке. Жутко не нравилось. Да, Фенэ были известны его подозрения относительно графа Палстора, Фенэ была искусной в подобных делах. Она знала толк в дворцовых интригах. Она вполне могла что-то разведать. Могла и поделиться информацией с Гани. Могла написать записку, послать служанку, тем более что все смугляночки-арайки – бывшие рабыни – более чем надежны… Но… что-то не нравилось ему. Гани не знал – он чувствовал… Игнорировать записку он не мог – тогда его сгложет любопытство. Прогуляться в порт сегодня вечером?..
До заката не так уж и долго. Гани отпил еще вина и поставил бокал на столик. Прошелся к окну. Стук в дверь заставил его вздрогнуть от неожиданности, хотя это было скорее царапание, а не стук.
– Кто там? – спросил он, попутно вспоминая, что пригласил заглянуть к себе одну прелестную придворную даму.
Дайша Киринсаль прошмыгнула в его покои ловкой ящеркой, прикрыв за собою дверь, отворенную лишь на треть, чтобы впустить ее. Она заговорщически улыбалась, обнажая белые острые зубки. Большие, как у лани, карие глаза сверкали из-под длинных густых ресниц.
– Дайша… – Гани взял ее за руки.
– Гани…
Дайша высвободила свои маленькие белые ручки из его ладоней, шустро заскользила ими по его торсу, мимоходом расстегивая кам, впилась страстным поцелуем в его губы; Гани не отставал в ласках, поднимая пышные юбки и поглаживая шелковистую кожу на бедре.
О записке он вспомнил лишь полчаса спустя. Вспомнил ненадолго, так как Дайша оказалась горячее тарийского пламени…
Спустя еще неопределенное количество времени, Гани был уже в том состоянии, в котором не хотелось думать ни о заговорах, ни о Палсторе, ни о походах в порт… Мечталось лишь закрыть глаза и позволить прийти блаженному сну.
– Айха говорит, что братья Пичеры недостаточно хорошо обучены, чтобы возглавить третий и четвертый корпус… Шайж Пичер полагал, что может претендовать на руку Агаи, но та высмеяла его перед всеми его друзьями, не дав ни малейшей надежды… – щебетала Дайша, еще более бодрая и энергичная, чем в первые минуты их встречи, – а жена старшего Пичера, Мелсена, изменила ему с Советником Абодо…
Гани удивился – тихоню Иниго Абодо он не представлял себе в роли героя-любовника.
– Пичер пригрозил насадить придворного Одаренного на свой меч, не посмотрев, что тот Мастер Силы. Но Абодо клянется, что никогда не делил ложе с Мелсеной, что все это – наговор, сплетни и пустые слухи. Пичер не верит. И никто ему не верит!..
– Я склонен верить, – вяло сказал Гани, заводя руки за голову и борясь со сном.
– Отчего же?.. – Он тщетно надеялся, что она не спросит, и ему не придется больше открывать рта.
– Иниго Абодо не похож на того, кто разбивает женские сердца… – ответил он, едва ворочая языком.
– Тихони все таковы, говорю тебе, Гани! Он тише воды, ниже травы, а затем оказывается, что он соблазнил самую холодную недотрогу при дворе.
Сил, чтобы ответить, Гани в себе уже не нашел.
– Пичер поклялся, что если не убьет Абодо, то добьется, чтобы его вышвырнули из дворца.
– Угу… – Его глаза начали слипаться, а мелодичный голосок Дайши прямо-таки затягивал в страну сновидений.
– Он встречался с Советником из Семи. Этот Советник решает все дела, касающиеся неодаренных. Он быстро разберется с Абодо, я в том уверена… – слышал он гулкие слова сквозь пелену дремы.
Гани встрепенулся:
– Советник? Из Семи? Кто?..
– Советник Холд. Мастер Облаков…
– Холд?.. – захлопал он сонно глазами, пытаясь прийти в себя. Холд… Холд…
– Да. Мастер Килей Холд пообещал помочь Пичеру. И я слышала, что именно сегодня вечером он вызвал Абодо для разговора!..
– Кто?..
– Советник Холд! Гани, ты спишь?..
– Нет… Нет, мне очень любопытно… Холд вызвал Абодо?..
– Да. Он придет поговорить с Абодо. Но это держится в строжайшем секрете.
– Откуда же ты узнала об этом, моя осведомленная птичка? – Гани привстал на локте, не давая сну увлечь себя в забытье.
– О чем только не узнают птички, порхая с ветки на ветку… – захихикала она.
– И подружки наверняка нащебетали тебе в ушко, – Гани поцеловал восхитительное теплое ушко Дайши, – где именно они встречаются.
– Конечно, – она сверкнула глазами… сейчас опять распалится…
Гани поспешно встал и принялся натягивать брюки. Времени до заката почти не осталось.
