Сестра (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
С этим Матвеев был полностью согласен. И все же чувствовал опасность, ощущал ее всем телом, но откуда?
Откуда?!
Ответа не было.
Сама пьеса Софью не заинтересовала совершенно. Что словесные кружева Симеона Полоцкого, похожие на геометрически подстриженный парк (красиво, правильно, безжизненно), что сюжет (оставьте еврейские народные сказки евреям!). Важно было другое. Царевны должны были прятаться за специальной ширмой, чтобы не увидел их никто посторонний — они там и прятались. И что, если за ширмой оказалось на одну царевну меньше? Остальные?то визжали от восторга и внимания не обратили. А если что — Марфа скажет, что у сестренки животик прихватило. Бывает…
А Софья в это время изучающе глядела на Наталью.
С ее точки зрения — так себе. Девица была неплоха, высокая, статная, полноватая, но сейчас это модно, глаза навыкате — щитовидка? — черные, умные. Волосы гладкие черные. Мелкие белые зубки, румяные щеки, но смотрит как на ребенка. Ну да чего и ждать от девчонки.
— Ты и есть Наталья, которую за моего отца Матвеев прочит, — первой начала беседу Софья. Раскрыться она не боялась, наоборот. Ей надо было за небольшое — минут пятнадцать время, сломать защиту Натальи и понять, что внутри. А как?
А только пробить ее, чтобы наружу все тайное полезло. Иначе никак…
— Я, государыня.
— так почему бы и не выйти? Богат, стар, на руках тебя носить будет.
Наталья сверкнула глазами, но ответила пока еще кротко.
— Не люб он мне, государыня.
— так ведь тебе и другой никто не люб. Ни царевич Ираклий, ни сын боярский, ни купец… сватались к тебе уже, не проще ли в монастырь, да не морочить людям голову?
Наталья вспыхнула красными пятнами. Софья усмехнулась.
— По моей просьбе все о тебе разузнали. Бегала ты в деревне, сопли подолом вытирала, ни дать, ни взять, девка — лапотница. Но Матвеева ты не упустила — и верно. За кого б ты замуж не вышла — ему верна будешь. А мужа в спину бить станешь?
— Не стану.
— Так ведь не люб тебе никто, а ежели мужа немилого обвести — это и не предательство?
— Плохо вы обо мне думаете, государыня!
— Я пока о тебе вообще не думала. Мой отец заблуждается — его и беда. Мне ты ничего сделать не сможешь. Поцарствуешь десять лет, да и в монастырь.
— государыня!
— Неуж не знаешь, как у нас вдовые царицы заканчивают? У тятеньки моего сыновей хватает, все не перемрут, так что власти тебе не видать. Да и эти десять лет — думаешь. Легко царицей быть? Это кубло змеиное мать мою в могилу свело, оно и тебя зажалит. Мамки, тетки, боярыни, сударыни…. Сама в монастырь сбежишь. Еще и умолять будешь, чтобы отпустили.
Наталья давно бы сбежала, но двери были снаружи заперты, и ждал там Ванечка Морозов, проводивший девушку к Софье. Оставалось только огрызаться, потому что девчонка за столом была серьезным противником. Она говорила чудовищные вещи и пристально смотрела на Наталью, ожидая реакции. И что ужаснее всего — ведь не лгала. Могло так и случиться, что по ее слову сбудется. И тогда — только в петлю.
Что может быть хуже для женщины, чем любить одного, а попасть в руки к нелюбимому?
— Матвеев зря боится, за моего отца тебе никто бы замуж выйти не препятствовал. Поменялись бы Милославские на Нарцшкиных — только и дела.
— Матушка ваша была из Милославских…
Софья фыркнула. Тема была болезненной — род Милославских уже начинал искать подходы к ней к Алексею на предмет материальной выгоды — по рукам бить не успевали.
— Это сейчас неважно. Важно другое. Алексей на тебе жениться не может.
— почему!?
— потому что ты — никто. Просто ничтожество с большими титьками, которые были удачно выставлены под носом у моего отца.
И вот теперь Софья действительно пробила броню женщины.
— Да как ты смеешь!
— Не нашлось бы тебя — Матвеев бы любую другую девку подобрал.
— да я… да ты!!!
Какое там уважение! Наталья задохнулась от гнева — и боли.
— Брак с тобой — пустышка. Мой отец уже совершил эту ошибку, поэтому может ее и повторить. Брат так поступать не должен. Принцесса датская, или французская, возможно, мы поищем в Италии или Испании — но не ты. И никто другой из местных девок.
Наталья в гневе сделала шаг. Теперь они с Софьей были совсем рядом.
— а вот это не тебе решать!
— А что? Будешь добиваться своего?
Софья не боялась — и это бесило. На губах девочки играла насмешливая улыбочка — и Наталья, протянув руку, схватила ее за запястье, мечтая раздавить наглую соплячку, которая посмела…
Она посмела…
— Я! Алексея! Люблю! Ты… дрянь малолетняя!!!
— и тебе плевать, что своим замужеством ты ему перекроешь многие ходы?
— я его сделаю счастливым!
Наталья и не задумалась.
— Ага, — Софья словно не чувствовала впившихся в руку пальцев. Хотя синяки останутся… ну да ладно. Не умеет эта девица кости ломать. Или как в гареме — уязвимые места находить. Там?то это искусство, а здесь… — Значит, Лёшка в тебя влюбляется, вы сбегаете — и он навлекает на себя гнев отца.
— погневается — да простит! В ноги кинемся…
— а если не дадут? Прочь погонят!
И вот тут Наталья заколебалась. Но потом…
— Алексей законный наследник. Да и в Польше его коронуют…
— а потом!? Огневается отец, Федьку наследником назначит — войной на свою страну пойдете?
Софья нарочно подпускала в голос истеричные нотки. Давно известно, что истерика штука заразная, но Соня, еще в бытность свою в двадцатом веке, заметила одну особенность. Пронзительные крики что?то отключают в мозгу у человека, даже если орет не он, а на него. Становится сложнее критически воспринимать действительность, человек начинает дергаться… почему так?
Черт его знает! Она не читатель, она писатель!
— не понадобится воевать! Все хорошо будет! Поддержат нас — наверняка!
Да уж кто бы спорил. И вас поддержат, и Федора направят…
Софья пристально смотрела на девицу.
И — последний удар. Уже нарочито спокойно и насмешливо.
— а ведь ты себе врешь, девка. Не будь Алексей царевичем — ты бы в его сторону второй раз и не взглянула.
— Гадина ядовитая!
Наталья отскочила, как ошпаренная.
Софья пожала плечами.
— Гадина. Только ты учти — я правду сказала. Жениться на тебе Алёшка может, да вот что ты дашь?то ему?
Наталья задумалась. А ведь и верно. Что?
Три огурца да пять поросят? И родственников полчище?
— Мой род древний…
— да и что с того? И древнее есть.
— Да только не Романовы.
— Зато корона на отцовской голове, а не на чужой, — Софья усмехнулась. — Нас скоро хватятся. Иди, подумай над моими словами. Ежели чего хорошего надумаешь — через Алексея передашь.
— Ч…то?!
Если бы под ногами Натальи разверзлась пропасть — она и то не была бы так удивлена. Софья усмехнулась.
— Ему тот храм понравился. Так что… молитесь. И не серчай. Ты себя старалась с лучшей стороны показать, а мне хотелось со всех посмотреть. Ваня!
Дверь распахнулась.
— Ванечка, ты не проводишь девушку?
Иван Морозов кивнул, и сделал приглашающий взмах рукой Наталье. Та развернулась — и кораблем поплыла по коридору, кипя от возмущения. Но надолго ее не хватило.
— Ну и …! Господи, прости меня, грешную!
— Довела? — Иван чуть улыбнулся. — Она это умеет.
Наталья развернулась, поглядела возмущенно.
— И все это терпят! Да ее в монастырь надо! Как ведьму! На хлеб и воду!
Синие глаза холодно сверкнули, но парень промолчал. Развернулся, пошел по коридору. Наталья последовала за ним, вся кипя от ярости. Она все еще была в бешенстве, когда за ней пришел Матвеев — и эта злость сделала ее особенно хорошенькой. Окрасила румянцем щеки, заставила сверкать глаза, сделала голос особенно звонким.
Царь был очарован.
А Наталья все искала глазами царевича, но он так и не появился.
Оно и неудивительно. Троица сидела там же, где получасом раньше Софья беседовала с Натальей. Парни слушали отчет девочки, которая задумчиво вертела в пальцах гусиное перо.
